Наталья Солнцева - Шулер с бубновым тузом
– Угу, – задумчиво кивнул я. – Повредит. Послушай, Гена, мой вопрос покажется тебе бестактным, но…
– Спрашивай. Я нарушу врачебную тайну, если это важно для тебя. Деньги на операцию даешь ты, значит, имеешь право быть в курсе дела.
– Анне об этом ни слова.
– Клянусь! – доктор комично прижал руки к сердцу. – Ты меня знаешь. Могила.
– Тьфу, тьфу…
– Тьфу! – присоединился ко мне суеверный Приходько. – Хирургу не стоит упоминать смерть всуе.
– Анна раздевалась перед тобой?
Гена порозовел и расплылся в смущенной улыбке.
– Понимаешь, Коля, мы работаем с обнаженным телом. Ничего личного. Тем более ничего эротического. Мои пациентки раздеваются по медицинским соображениям.
– Да я не о том! Бог с ним, с телом. Ты шрама у нее на груди не видел? – для пущей убедительности я показал на себе место под ключицей, где у Анны был след от ожога.
– Шрам? Нет…
– Как нет? – разозлился я. – Ты что, слепой?
– Вообще-то я на зрение не жалуюсь.
– У нее здесь должен быть шрам, – кипятился я, тыкая себя пальцем в левую сторону груди. – Вспомни, Гена!
Доктор побагровел и нервно прикусил губу.
– Не было шрама, – заявил он после напряженной паузы. – Не было. Я бы заметил.
– Еще бы не заметить! Он в палец толщиной!
– Тогда это исключено, – замотал головой Приходько. – Такого шрама я не мог пропустить. Это же серьезный дефект, на который я бы обязательно обратил внимание.
Я вскочил и сделал круг по его кабинету, натыкаясь на мебель и горшки с китайскими розами.
– Что с тобой, Коля?
– Ты еще спрашиваешь? Я идиот, по-твоему? Давай проверим. Пусть она опять разденется, а я спрячусь за ширмой.
В хирурге заговорило профессиональное самолюбие.
– Ну уж нет! – возразил он. – Я такого не допущу. Это цирк какой-то! Если ты настаиваешь…
– Настаиваю! Настаиваю! – зарычал я. – Ты меня обвиняешь в слабоумии? Я видел шрам своими глазами.
– Тебе могло показаться.
Я расхохотался с таким угрожающим видом, что добряк Приходько втянул голову в плечи.
– Сейчас она закончит с анализами, вернется сюда, и ты предложишь ей повторный осмотр, чтобы…
– Уволь, братец! – решительно перебил меня доктор. – Найди более щадящий способ заставить женщину раздеться. Не мне тебя учить. К тому же по поводу ее груди мы пришли к консенсусу. Кто бы ни была эта Анна Ремизова, с сегодняшнего дня она моя пациентка. Не дай Бог, она заподозрит меня в сексуальных домогательствах. Я дорожу своей репутацией, Коля.
В нем возобладали природная гордость и врачебная этика.
– Гена! – взмолился я. – Ты мне друг, черт возьми?!
– Друг. Но если тебя что-то не устраивает, обратись к другому специалисту.
Я понял, что Приходько уперся, и сдался. Там, где не действует грубый нажим, можно пустить в ход хитрость.
– Ладно, – небрежно махнул я рукой. – Пусть будет по-твоему. Но ведь Анне еще придется раздеваться? Перед операцией, например, или для процедур по омоложению кожи тела. Ты предлагал ей такие процедуры?
– Пока нет.
– Значит, предложи.
– У нас процедуры не из дешевых.
– Ты сомневаешься в моей платежеспособности? – взвился я. – Давай я выпишу тебе счет. Прямо сейчас.
– Ну хорошо, хорошо… Я назначу Анне процедуры, которые… Боже! На что ты меня толкаешь? Сдался тебе этот шрам!
– Неужели ты его не видел?
– Никакого шрама не было! – клятвенно заверил меня Приходько. – Даже если бы и был, тебе-то что до этого?
– Действительно, что? – подавленно пробормотал я. – Прости, Гена… я, кажется, схожу с ума…
– На тебя столько всего свалилось, – сочувственно закивал он. – Не мудрено, что крыша едет. Небось, тебе теперь придется возглавить отцовский бизнес?
– Уже возглавил. Во всяком случае, пытаюсь разобраться, что к чему. Голова каждый день гудит, трещит; ночью кошмары мучают.
Я почти не лгал, живописуя свой вопиющий внутренний разлад. И Анна играла в этом разладе не последнюю роль…
* * *Итак, моя сестра легла в клинику на операцию, а частный детектив приступил к своим обязанностям.
Через день он отчитывался по телефону о своих наблюдениях. Анну прооперировали и поместили в комфортабельную палату, откуда она не выходила.
Когда ей сняли швы, я решил проведать ее, но получил отказ.
Я ломал голову над тем, есть у Анны шрам или нет, и придумывал разные способы решения вопроса. Самый простой – раздеть ее насильно и убедиться, что у меня с мозгами все в порядке. Но это потом, когда она выпишется, и я смогу навестить ее в арендованной квартире. Пока мне оставалось только гадать и ждать вестей от Гены.
Тот продолжал стоять на своем – нет шрама, и баста. Его слова подтверждала и подкупленная мной медсестра, которую приставили ухаживать за Анной. Доктор прописал пациентке снотворное, и ночью, когда та крепко уснула, медсестра заглянула ей под рубашку. Никаких следов повреждений кожи не обнаружилось.
Приходько беззлобно подтрунивал надо мной, а я места себе не находил. Чертов шрам стал для меня камнем преткновения, в который я то и дело утыкался, пребольно набивая себе лоб. Видел я его или не видел? Что на меня нашло тогда? Временное помутнение рассудка? Или Анна чем-то опоила меня… каким-то зельем, вызывающим галлюцинации? Ее мать лечила травами людей, а что лечит, то и калечит – в зависимости от дозы.
Матушка допытывалась, почему я такой нервный и раздражительный. Я валил все на бизнес, который высасывал из меня соки. Хотя, вопреки опасениям, я постепенно осваивался в руководстве компанией и делал успехи. Заместитель отца хвалил меня и заявил, что мы сработаемся.
Если бы не моя поездка в Старый Крым, я бы чувствовал себя хозяином положения. Знакомство с Анной внесло коррективы в мою жизнь. В ней появилась тайна, которую я непременно должен разгадать.
В ту среду в разгар совещания по маркетингу зазвонил мой мобильный. Я схватил трубку, извинился и вышел в коридор.
– Привет, Коля, – обескураженно произнес Приходько, и я понял, что речь пойдет о «моей протеже». – Ты был прав насчет шрама.
– Ах, вот как! – вскричал я. – Что же заставило тебя признать мою правоту, великий эскулап?
– Шрам…
– Неужели? – язвительно протянул я. – Разве он появился? Откуда ни возьмись – бац! И на гладкой коже – безобразный след от ожога.
Гена не заметил моего сарказма и удивленно подтвердил:
– Появился! Представляешь? Мне доложила об этом докторша, которая проводила твоей протеже процедуру омоложения кожи тела. Это уже второй сеанс. На первом шрама не было! – возбужденно произнес он. – Редчайший случай! Я такого в своей практике не встречал.
– Да ты что? – продолжал я валять дурака. – Не может быть! Предлагаю тебе написать научную статью: «Шрамы, которые загадочно исчезают и появляются». Думаю, твои коллеги будут в ударе.
– Ты напрасно иронизируешь. Это так и есть! Морозова сама в шоке. Мы в полной растерянности! Хотели собрать консилиум, но пациентка против. Она закатила истерику.
– Кто такая Морозова? – спросил я.
– Кандидат наук. Она занимается в нашей клинике проблемами регенерации кожи.
– А что Анна? Как она объясняет сей феномен?
– Никак. Рыдает и отказывается говорить. Даже со мной. У нее нервный срыв. Послеоперационный синдром, вероятно. Необычная реакция! Лечь на операционный стол с одним лицом, а встать с другим – испытание для неустойчивой психики.
– Она уже видела свое новое лицо?
– Не совсем. Швы мы сняли, но отеки и синяки будут сходить еще недели две. Я объяснил Анне, что это временное явление. Казалось, она выслушала меня спокойно, и поди ж ты!
– Странно…
– Я бы сказал, весьма странно, – поддержал меня Гена.
– И что, в медицине такое бывает? Я имею в виду шрам, который то есть, то нет.
Приходько напряженно засопел в трубку.
– В медицине всякое бывает, но врачи предпочитают помалкивать о подобных явлениях. Ты когда-нибудь слышал о стигматах?
– Краем уха.
– Это язвы, которые открываются на теле здоровых людей в моменты религиозного экстаза. Они возникают в тех местах, где Иисуса при распятии прибивали к кресту гвоздями, а потом бесследно исчезают.
– Анна не религиозна, – возразил я.
– Слишком экзальтированное воображение тоже может спровоцировать стигматы. Они бывают различной формы и не всегда в виде кровавых ран.
– Ты хочешь сказать, что шрам у Анны – это стигмат?
Я так разволновался, что принялся шагать по коридору, не глядя перед собой, и чуть не сбил с ног пожилую бухгалтершу.
– Простите… это я не тебе, Гена! – рявкнул я, задыхаясь от возбуждения. – Я хочу приехать в клинику и поговорить с Анной. Сейчас же!
Отчего-то я подумал, что шрам-стигмат напрямую связан с тайной сестры.
– Она отказывается от посещений, – объяснил доктор, охлаждая мой пыл.
– У нее никого нет в Москве, кроме меня. У нее вообще никого больше нет, – настаивал я. – Она нуждается в поддержке.
