Александр Щелоков - Зона зла
Анисимов труднообъяснимым образом угадал ее взгляд, двинул плечом так, что оно коснулось щеки, почувствовал сырость ткани и стал хохотать вместе с ней.
- Значит, пойдешь?
Теперь его голос звучал просяще, и ей на миг показалось, что перед ней беззащитный мальчик, откажи которому, и он тут же расплачется от обиды горько, безутешно. Ей захотелось потрогать его волосы, из которых выбивался и торчал вверх дикий клок, как перо боевого украшения индейца.
Она перестала смеяться.
- Пойду...
Ответ прошелестел еле слышно, но он его понял. Мягким рывком притянул за обе руки к себе. Она коснулась грудью крепкого большого тела и покорно запрокинула голову, подставляя губы для поцелуя. Он сжал ее в объятиях, нежно коснулся уха губами.
- Тогда помчались!
На волне озорной отчаянности она ответила:
- Помчались! - Хотя не знала, куда и зачем он ее зовет.
Подбежал начальник аэроклуба, отставной подполковник Егоров. Задыхаясь от бега и гнева, заорал:
- Язви тя в душу, Анисимов! Сдурел?! Ты что за номера отмачиваешь?
- Ага, сдурел. - Анисимов не пытался ни спорить, ни оправдываться. - И это надолго.
Я уезжаю.
Егоров на миг онемел, потом взорвался снова:
- Ты что?! А прыжки? Куда ты?
- К чертовой матери! Жениться еду!
Егоров понял - мужика, который принял такое решение, уже не удержишь. Оставалось надеяться, что чертова девка не запретит ему продолжать появляться в аэроклубе и учить прыгунов парашютному делу.
- Ты вернешься? - смиряя страсти, спросил Егоров.
- А кто его знает!
Анисимов обхватил Верочку за плечи, и они двинулись к ангару, возле которого у самолета возились механики. Те оторвались от дела и все разом обернулись к подходившим.
Анисимов поднял руку в приветствии.
- Салют, мужики! - И сразу последовала просьба: - Леша, я возьму мотоцикл?
Леша - краснощекий авиамеханик, большой, добродушный, с носом, перемазанным машинным маслом, - тут же дал согласие:
- Ага, командир,бери.
Анисимов подошел к старенькому "Ижу", перекинул ногу через седло, пнул по педали стартера. Движок, заботливо обихоженный хозяином, взял сразу и залился оглушающим треском.
- Садись! - Анисимов сделал приглашающее движение рукой, показывая Верочке место позади себя.
- Куда? - спросила та, устраиваясь на мотоцикле и подбирая юбку.
- В город. В загс. - Анисимов был предельно серьезен. Он повернулся к Верочке вполоборота. Глаза его возбужденно блестели. - Пока ты не раздумала.
Мотоцикл круто рванулся, будто старался вырваться из-под седоков. Верочку отбросило назад. Чтобы сохранить устойчивость, она обняла Анисимова за грудь, прижалась к его спине щекой. Дохнула в самое ухо.
- Какой загс? Сегодня воскресенье.
Мотоцикл, миновав полосатый шлагбаум, с поднятой как у колодца-журавля перекладиной, понесся по узкой асфальтовой ленте, соединявшей летное поле с магистральным шоссе.
- Тьфу ты! - Удивление Анисимова было искренним. - Все равно до загса я тебя никому больше не покажу и не отпущу никуда.
Держись!
Он заложил резкий вираж, соскочил с асфальта и понесся по кочковатому лугу к синевшей вдали кромке леса.
Он в самом деле был сумасшедший. Она в этом ужКне сомневалась. Только псих, не разбирая дороги, мог гнать машину по целине с такой скоростью. Но, к собственному удивлению, его сумасшествие ее не пугало. Она все больше проникалась опьяняющим очарованием скорости и безумства.
После прыжка, который они совершили в обнимку, на нее сегодня уже ничто не могло нагнать ужаса.
- Быстрей! Быстрей! Куда мы едем?!
Она еще плотнее прижалась к нему. От его спины пахло крепким мужским потом. Она вдыхала этот запах, не понимая, почему он ей так нравится, и неведомые чувства заставляли ее сердце трепетать в ожидании чего-то прекрасного, необъяснимого.
Мотоцикл подскочил на кочке, как на трамплине. Несколько метров они пролетели по водуху, не касаясь земли. Сердце дрогнуло, но душа отозвалась не испугом, а новым порывом чудесного возбуждения.
Да, он псих! В том нет сомнений. Замечательный псих - крепкий, яростный, смелый.
И от него пахло мужской ядреной силой.
Боже, как это прекрасно - мужчина и провал высоты, мужчина и скорость! Скорость и хмельной холодок внутри!
Несколько летних домиков стояли на опушке леса. Их недавно окрасили желтой веселой краской, и они выглядели как цыплята, высыпавшие на солнышко. Наблюдательный глаз легко заметил бы признаки казенного однообразия - одинаковые занавесочки кремового цвета на всех окнах, красные цилиндры огнетушителей у каждой двери; деревянные скамеечки, врытые у стен, обращенных к лесу; железные урны для окурков и мусора возле них.
У крыльца Анисимов подхватил Верочку на руки. Она ахнула от неожиданности, но опять же не испуганно, а радостно, восторженно.
Прижимая к себе девушку, так же крепко, как тогда в воздухе, он вошел в домик.
Здесь было прохладно и тихо. Пол комнаты устилал ковер фабричной выработки - большой, ярко-красный. У дальней стены - голова к голове стояли две железные кровати, покрытые байковыми оранжевыми одеялами.
Поверх них лежали подушки в кипенно-белых наволочках, сбитые в аккуратные кирпичики.
В открытую форточку плыл запах свежего покоса.
Не выпуская из рук драгоценную ношу, Анисимов встал на колени и положил Верочку на мягкий ковер. Сам навис над ней, большой, сильный.
Она с покорностью отдалась его настойчивости. Он прижал ее к ковру мускулистым телом, полным желания и страсти.
Она вскрикнула от неожиданно пронзившей ее боли, закусила губу, чтобы не заплакать.
Он начал двигаться, медленно раскачиваясь: то приподнимаясь, то опускаясь.
Боль не оставляла ее, она громко стонала, хотя прекрасно понимала: все уже свершилось и отступать поздно.
И вдруг он задел нечто таинственное, гдето в самой глубине ее жаркого естества. И словно удар электрического тока, ее обожгла волна неописуемой сладости. Она поглотила и боль и всякое воспоминание о ней.
Это оказалось столь приятным и ошеломляющим, что Верочка тут же испугалась, как бы неожиданное удовольствие не оставило ее, не исчезло. Оно должно повторяться еще и еще.
Еще и еще!
Чтобы побудить Анисимова терзать ее и дальше, Верочка стала извиваться и раскачиваться вместе в ним. Она теперь стонала не от боли, а от неведомого огня, который сжирал плоть, наполняя ее воздушной радостью.
Дамские любовные романы всегда кончаются в момент, когда возлюбленные, преодолев все препятствия - религиозные предубеждения, родительские запреты, бедность, вынужденную разлуку, пробиваются навстречу друг другу и в конце концов соединяются в счастливом единении. Венец таких мучений поцелуй, который ставит точку всем страданиям.
Слеза умиления должна оросить глаза кинозрителя, прокатиться по щеке читательницы.
Между тем сближение в любви, сколь бы ни было оно мучительным и трудным, только начало настоящих испытаний. Самое опасное для любой пары начинается именно в браке, который испытывает возвышенные романтические чувства трудностями и соблазнами будней. Постоянное общение супругов друг с другом. Мелкие, но все время накапливающиеся уколы обид, раздражение, размолвки, бытовая неустроенность или, наоборот, излишки ее устроенности богатство, безделье, - все это медленно заставляет любовь остывать, постепенно убивает ее.
Первый и главный импульс любви - внезапная взаимная увлеченность, новизна чувств - у Верочки и Анисимова определил их отношения на многие годы вперед. Бывает редко, но брак соединил однолюбов. Верочка не чаяла души в муже - волевом, сильном и благородном человеке. Анисимов любил и ко всему еще и уважал жену - мягкую, добрую, полную страсти и даже в браке остававшуюся по-девичьи чистой.
У них родился сын - Витек, озорной, подвижный, как ртуть. "Мотор в штанах", - шутя называл его Анисимов и грозил:
- Вот положу в штаны кирпич для успокоения.
Верочка стала мастером парашютного спорта. Максим Анисимов получил под команду парашютно-десантный батальон и звание майора.
Все шло как надо. Анисимовы были по-настоящему счастливы, строили планы на будущее. Но счастье - хрустальная ваза. Если падает и разбивается - не соберешь, не склеишь.
Увы, падает все - люди, самолеты и даже звезды.
Черное и белое. Да и нет. Ноль и единица.
Полюстсеверный, полюс южный. День и ночь.
Счастье - несчастье. Они всегда рядом, всегда ходят парами и не существуют одно без другого.
Чем больше и полнее счастье человека, тем труднее бывает пережить его потерю. Верочке все это пришлось испытать на себе.
Случилось все нежданно-негаданно. Рота десантников из батальона, которым командовал майор Анисимов, должна была перелететь к месту, где намечалось провести соревнования армейских парашютистов. Анисимов, трудно объяснить для чего, решил взять с собой в командировку сына Витька.
