Дарья Калинина - Держи хвост пистолетом
Мариша с восхищением посмотрела на меня.
– Предполагаешь, что жена Махмеда может знать что-то о судьбе Ларисы? – спросила она, закончив восхищенно разглядывать меня. – Значит, мы сейчас должны найти ее дом.
Ничего подобного у меня и в мыслях не было. Я полагала, что мы сейчас купим необходимые нам продукты и отбудем восвояси, предоставив Ларису ее собственной судьбе. Но Мариша уже набирала обороты, в красках расписывая мне нашу встречу с женой Махмеда. При этом предполагалось, что та должна быть полностью в курсе амурных похождений своего мужа. О том, что это может быть для нее полнейшей неожиданностью, Мариша не задумывалась. Найти дом Махмеда нам помог то ли кузен, то ли шурин самого горе-любовника. При этом он даже не спросил, какого черта нам потребовался его дом. Мог быть и более предусмотрительным, я бы на его месте призадумалась, если бы ко мне обратились с подобным вопросом две девицы.
Домик, который нам указали, выглядел очень славным. Стоял он посреди очень запущенного фруктового сада. С ветвей деревьев свешивались зрелые персики и сильно припозднившиеся груши. А у залитой солнцем стены дома стояли деревянные подпорки, сплошь увитые виноградной лозой с налитыми гроздьями темно-синих ягод. В садике бегало множество ребятишек от трех до десяти лет. Все они просто физически не могли быть детьми Махмеда, но парочка наверняка принадлежала ему. В тени под раскидистым тутовником был расстелен яркий ковер, на котором расположилось несколько молодых и относительно молодых женщин. Одна из них должна была быть женой Махмеда. Все они выглядели не забитыми и покорными, а, напротив, очень довольными своей жизнью.
– Не похоже, чтобы она сильно расстраивалась из-за измен своего мужа, – осторожно начала я. – Может быть, ей про них просто не известно?
– Вот и отлично, – отрезала моя подруга. – Заодно и глаза ей раскроем.
Все это время мы стояли возле невысокого заборчика, на скорую руку слепленного из камней и глины и отделявшего сад от улицы. Местные жители здесь явно не слишком заботились о том, чтобы скрыть свою личную жизнь от глаз соседей. При желании можно было увидеть немало интересного. Я как раз собиралась обдумать мысль о том, а не сходить ли нам сначала по соседям, как из-за забора напротив раздались голоса.
– Нет, Махмеда я прошлую ночь не видел, – произнес старческий голос. – По-моему, он вообще не приходил домой. Это всегда слышно, когда он возвращается. Дети сразу же поднимают крик, и мы с женой понимаем, что это Махмед вернулся. А вот в эту ночь он домой приходил. Заявился он почти перед рассветом, я как раз вышел в сад и увидел, как он закрывает за собой калитку.
– А прошлым вечером его, значит, дома не было? – нетерпеливо уточнил мужской голос.
– Я его не видел, – сухо подтвердил старик.
После этого они попрощались, и на улицу вышел молодой парень, при виде которого Мариша пихнула меня в бок.
– Это один из тех, кто приезжал к нам на турбазу, когда нашли тело, – сообщила она мне страшным шепотом. – Что это им здесь потребовалось?
– Проверяют алиби Оксаны, – пояснила я ей. – Она ведь сказала, что была с Махмедом, а если кто из соседей признается, что видел его в это время спокойно коротающим вечер в кругу семьи, то ее алиби рассыпается как карточный домик. Но зачем Махмеду потребовалось возвращаться домой вчера, да еще на рассвете? Вполне мог бы переночевать на турбазе.
– Может быть, его совесть замучила, – высказала предположение Мариша. – Решил навестить семью.
– Сегодня в восемь утра я видела, как он вышагивал по турбазе, а если учесть, что светает здесь часов в шесть, то получается, что из дома он должен был сломя голову мчаться обратно на работу. Неужели он так соскучился по своим домочадцам, что не смог дотерпеть до вечера, а примчался под утро, когда они все спят? И это все только ради того, чтобы взглянуть на них?
– А если дед ошибается? – внесла нотку здравого смысла в мои рассуждения Мариша. – По голосу похоже, что ему перевалило за восемьдесят. В таком возрасте отдельные дни уже не имеют большого значения и благополучно сливаются один с другим.
Пока мы обсуждали деда, молодой человек, который только что с ним разговаривал, зашел в соседний сад. Хозяев видно не было, и он прошел к дому.
– Пошли тоже послушаем, – сказала Мариша, толкая резную калитку.
Но на этот раз нам не повезло, услышать ничего не удалось, так как разговор велся в доме, а окна тут наглухо замуровывались, и сквозь них наружу не доносился ни единый звук. Но хозяева так убедительно трясли головами и разводили руками, что и без слов было понятно: сказать что-нибудь полезное для следствия они не могут. Но зато они горели желанием помочь ему в меру своих сил и возможностей. С этой целью они решили привлечь к делу следующих соседей.
Мы с Маришей едва успели спрятаться за глинобитной стеной сарайчика, как хозяева выскочили на крыльцо, таща за собой покорного милиционера. Ничего другого ему и не оставалось, высокая и худая женщина цепко держала его за рукав, так что вырваться без ущерба для своего внешнего вида парню не удалось бы. Муж женщины олицетворял собой всю мировую скорбь. Казалось, что его всю жизнь держали на голодном пайке и при этом еще и работать заставляли от зари до зари. Усы у него висели двумя сосульками, а вся его долговязая фигура излучала такую муку, что хотелось разрыдаться и немедленно дать ему денег, чтобы хоть как-то его утешить. Его жена открыла рот, и нам с Маришей стало ясно, что деньгами тут делу не поможешь, разве что очень большими.
Голос хозяйки напоминал звук электропилы, когда она вгрызается в здоровенное бревно, только по сравнению с этим голосом бензопила звучала, как райская скрипка.
– И-и-я! – завопила женщина так, что, по-моему, ее должен был слышать весь город. – Выйди, дело есть! И-и-я!
В сарайчике рядом с нами в ужасе заметалась какая-то живность, видимо, полагая, что наступил конец света. Наконец на крик женщины из-за соседнего заборчика показалась кудрявая рыжая шевелюра, а потом и веснушчатая физиономия, принадлежащая молодому парню лет двадцати с небольшим.
– Ты вчера червей у меня в навозе копал? – набросилась эта жуткая особа на бедолагу. – Пока копал, что видел?
Затруднять себя тем, чтобы подойти поближе к соседскому забору, «бензопила» не стала, и разговор велся на расстоянии нескольких десятков метров. На шум стали выглядывать другие соседи. Их можно было понять, спрятаться от пронзительного голоса соседки все равно было невозможно, так хоть насладиться даровым представлением.
– Я не копал, – попытался отвертеться парнишка.
– Я же тебя видел, Илья, – укоризненно произнес муж горластой тетки. – И не я один, все соседи видели. Ты уже вторую ночь с фонарем по садам околачиваешься.
– Точно! – поддержала его толстая женщина, живущая через дорогу. – Почему нормально попросить не можешь? Что нам, червей жалко?
– Не копал я червей! – завопил не хуже своей соседки рыжий парень. – Чего вы прицепились! Мне для дипломной работы нужны образцы ночных насекомых нашего края. Что же мне делать, если разные виды живут на разных деревьях, а у нас в саду сплошная черешня на продажу? А знаете, что такое черешня на продажу? Это когда ее заливают разной химией и прочей гадостью, чтобы вредителей на ней не было, а были бы одни ягоды. Где же мне брать образцы для своей работы? Вот и приходится бродить по чужим садам.
– Так ты вредителей изучаешь? – уважительно поинтересовался муж горластой женщины. – А я думаю, чего это он червей копает каждую ночь, а на рыбалку идти вроде и не собирается. Жене еще сказал: «И чему их в России в институтах учат?»
– Ты сказал, что не надо было Ренату русскую в жены брать, дети от таких браков мало что рыжие, так еще и на голову слабые, – немедленно добавила во всеуслышанье его жена.
Усатый кинул виноватый взгляд на рыжего Илью и поспешил ретироваться в дом.
– Дальше я сам, – быстро сказал милиционер, увидев, что горластой тетке есть еще много чего сказать. – Спасибо вам.
Но от бабы было не так просто отвязаться, она пошла следом за милиционером, и, благодаря ее репликам, нам с Маришей удалось проследить ход беседы милиционера с рыжим парнем. Выяснилось, что он уже целую неделю ночь за ночью обыскивает окрестные сады в поисках какого-то удивительного жука, который, с одной стороны, в изобилии водится в данном регионе, как утверждают все учебники, а с другой стороны, никто из проживающих здесь его никогда не видел. Но тем не менее свидетельские показания сельчан к дипломной работе не пришьешь, а без этого жука ни один профессор не примет работу студента. Вот и приходится бедному Илье проводить свои свободные ночи, шаря по соседским садам и навлекая на себя подозрения бог весть в чем.
Все это мы с Маришей уяснили очень хорошо, одного мы понять не могли: видел Илья Махмеда прошлой ночью или нет.
