Росс МакДональд - Ослепительный оскал
Я подавил приступ раздражения.
- Где она сейчас, или это тоже секрет?
- Я знаю, что кажусь неразумной и подозрительной, - ответила Уна, но я попала в очень затруднительное положение. Значит, вы беретесь за эту работу?
- Могу попытаться.
- Она в Белла-сити, за Вейли. Вам придется поторопиться, чтобы попасть туда до полудня. Это добрых два часа езды.
- Я знаю, где это.
- Хорошо. Одна моя подруга видела ее вчера в кафе на Мейн-стрит, почти на углу Гидальго-стрит. Подруга поговорила с официантами и узнала, что Люси приходит туда каждый день к ленчу, между двенадцатью и часом. Это кафе и в то же время винный погребок под названием "Том". Его легко найти.
- Фотография Люси могла бы мне помочь.
- Мне очень жаль.
Уна развела руками в механическом жесте, выдававшем место ее рождения - северный берег Средиземного моря.
- Все, что я могу дать - это описание. Она красивая девушка и такая светлая, что может сойти за южноамериканку или калифорнийскую испанку. У нее очень приятные большие карие глаза и не слишком большой рот, как это бывает у некоторых из них. И фигурка была бы неплохая, не будь она так костлява.
- Сколько ей лет?
- Не так много. Она моложе меня...
Я отметил это указание, как и сравнение с собственной тучностью.
- Я бы сказала, двадцать с небольшим.
- Волосы?
- Черные, прямые, стриженые. Она держит их прямыми с помощью масла.
- Рост?
- Сантиметров на пять выше меня. Во мне метр пятьдесят семь.
- Особые приметы?
- Самое лучшее у нее - это ноги, о чем она прекрасно знает.
Уна не могла подарить женщине незаслуженный комплимент.
- Нос немного вздернут. Это было бы мило, если бы ноздри не смотрели на вас в упор.
- Как она была вчера одета?
- На ней был костюм из искусственного шелка в черную и белую клетку. Насколько мне известно, он принадлежит ей. Я подарила его ей пару месяцев назад, и она его себе переделала.
- Значит, его вы вернуть не хотите.
Эта фраза, видимо, хлестнула ее по нервам. Она схватила окурок, выпавший из мундштука, и с силой ткнула его в стоявшую на столе пепельницу.
- Вы слишком много себе позволяете, мистер!
- Теперь мы почти сквитались, - сказал я. - Я выровнял счет. Мне просто не хотелось, чтобы вы считали, что слишком много покупаете за сотню долларов, вот и пришлось этим заняться. Вы подозрительная, а я нежный.
- Вы говорите так, будто вас драл медведь. У вас, случайно, нет семейных неприятностей?
- Я как раз собирался спросить вас о ваших.
- Не стоит заботиться о моей личной жизни. И хватит говорить о Люси.
Настроение менялось у нее очень быстро, либо она делала вид, что оно меняется.
- О черт, это моя жизнь, и я ею живу. Мы зря тратим время. Согласны вы делать то, что я говорю, не больше и не меньше?
- Во всяком случае, не больше. Она может и не прийти сегодня в это кафе. Если же она придет, я прослежу за ней. Составлю список мест, которые она посетит и людей, с которыми она встретится. Я сообщу вам все это, так?
- Да, сегодня вечером, если можно. Я остановилась в Белла-сити в отеле "Миссион". Спросите миссис Ларкин.
Она посмотрела на ручные квадратные золотые часы.
- Вам уже нужно ехать. Если она покинет город, немедленно дайте мне знать и останьтесь с ней.
Уверенно и быстро Уна двинулась к выходу. Ее затылок под короткой стрижкой был массивный со вздутыми мышцами, словно она имела привычку бодаться или рыть головой землю. Дойдя до двери, она повернулась и подняла руку в прощальном приветствии, затем подтянула повыше свою норковую накидку. Я подумал, не использовала ли она ее для того, чтобы скрыть чрезмерную тучность.
Вернувшись к столу, я набрал номер коммутатора своей справочной службы. Стоя у окна, я смотрел на тротуар через щели между планками венецианских штор. Он был запружен яркой толпой мальчишек и девчонок, снующих и порхающих туда-сюда в поисках счастья и долларов.
Уна появилась среди них, темная и коротенькая с высоты моего наблюдательного пункта. Она направилась к верхней части города, выставив чуть вперед голову на мощной шее, олицетворяя собой сокрушительную силу, ожидающую преграды.
После пяти гудков служба связи ответила булькающим женским голосом. Я сообщил, что уезжаю на уикэнд.
2
С вершины склона я видел вдали горы на краю долины, лежащие гранитными пластами на фоне голубого неба. Дорога подо мной извивалась между коричневых сентябрьских холмов, заплатанных чернильными пятнами дубов. Между этими холмами и дальними горами долина была покрыта аркадами живой зелени, коричневыми рубцами вспаханных полей и яркими лоскутками садов. Среди них лежал Белла-сити, нескладный и пыльный, уменьшенный расстоянием. Я поехал вниз, к нему.
По краям зеленых полей стояли похожие на ангары склады общества садоводов. Питомники и ранчо предлагали помидоры, яйца и лимоны по минимальной цене. Я проехал мимо заправочных станций, кинотеатров на открытом воздухе, мотелей с заманчивыми названиями. Большие грузовики сновали по дороге, таща в Белла-сити дым и тяжелые прицепы.
Шоссе являлось социальным экватором, резко делящим город на белое и черное полушария. Наверху, в северном полушарии, жили белые, они владели и манипулировали банками и церквями, одеждой, бакалеей и винными магазинами. Внизу, в меньшей секции, стиснутой и придавленной публичными домами и прачечными, жили желтые и темные, мексиканцы и негры. Они выполняли большую часть работы в Белла-сити и его окрестностях. Я вспомнил, что Гидальго-стрит тянулась параллельно шоссе, двумя кварталами ниже его.
Было довольно жарко и очень сухо. От сухости у меня заболела грудь. Мейн-стрит была шумной и сверкающей от плотного полуденного движения. Я повернул налево, на восток Гидальго-стрит, и в первом же квартале нашел место для стоянки. Черные, коричневый и смуглые жены несли и катили сумки с провизией. Пара мексиканских детишек, мальчик и девочка, шествовали рука об руку в вечном полудне к ранней женитьбе.
Двое рядовых в форме возникли из ниоткуда, бледные, словно вызванные к реальности духи. Я вышел из машины и последовал за ними через Мейн и дальше к магазину на углу. Незажженная вывеска "Кафе Том" находилась напротив через улицу. "Свежее пиво высшей марки. Попробуйте наши особые спагетти".
Солдаты с видом знатоков изучали стойку с комиксами. Они выбрали с полдюжины книг, расплатились и ушли.
- Молокососы, - заметил продавец.
Это был седовласый мужчина в запачканных очках.
- Их сейчас чуть ли не с сосочки кормят. Всех можно укокошить в один прием. То ли дело, когда я служил в армии.
Я усмехнулся, стоя у витрины. Кафе "Том" могло похвастаться разнообразной клиентурой. Мужчины в деловых костюмах, спортивных рубашках, теннисках и свитерах, входили и выходили из него. Женщины были в клетчатых платьях или костюмах, состоящих из лифчика и брюк или шортов, в легких пальто поверх поношенных шелковых платьев. Среди них были и белые, но преобладали негры и мексиканцы. Костюмов из искусственного шелка в черную и белую клетку я не заметил.
- Вот когда я был в армии... - задумчиво повторял продавец.
Я взял журнал и сделал вид, будто читаю его, следя за меняющейся толпой на другой стороне улицы. Свет плясал продольными волнами на крышах проезжавших машин.
Совсем другим тоном продавец заметил:
- Вы не должны их читать, вы еще не заплатили.
Я бросил ему четверть доллара, и он успокоился.
- Вы же понимаете, дело есть дело.
- Конечно, - ответил я грубо, в армейской манере.
Сквозь пыльное стекло люди казались пожилыми в размытом свете улицы. Фасады домов были непонятной окраски и такие уродливые, что я не мог представить себе их внутри. Кафе "Том" было стиснуто с одной стороны ломбардом, в витрине которого были выставлены скрипки и пистолеты, и кинотеатром, украшенным огненным объявлением "Банда подростков", с другой стороны. Толпа, казалось, потекла левее, а потом все сфокусировалось на двойных дверях кафе "Том". Светлая негритянка с короткими волосами, в костюме из искусственного шелка в черно-белую клетку, вышла из кафе, помедлила и повернула к югу.
- Вы забыли свой журнал! - крикнул мне вслед продавец.
Я был на середине улицы, когда она дошла до Гидальго-стрит. Она повернула налево, шла быстро короткими шажками. Солнце сверкнуло в ее блестящих волосах. Я скользнул за руль и включил мотор.
Люси держалась эффектно. Ее бедра покачивались как груши на тонком черенке талии, а смуглые ноги без чулок приятно работали под клетчатой юбкой. Я дал ей пройти остальную часть квартала, потом последовал за ней, рывками передвигаясь от стоянки до стоянки. Во втором квартале я остановился перед остовом будущей церкви, в третьем возле зала для игры в пул, где молодые негры, азиаты и мексиканцы толпились у зеленого стола. В четвертом - у красной кирпичной школы на желтой безлюдной площадке для игр. Люси торопливо шла дальше к востоку.