Раймонд Чэндлеp - Невадский газ
Дайл взмахнул незажженной сигаретой:
— О многом… Например о том, как он обвел вокруг пальца одного серьезного малого из Рено в прошлом году. Его сводный брат сидел здесь за решеткой по обвинению в убийстве, и Кэндлис затребовал и получил двадцать пять тысяч за то, чтобы оправдать его. Но потом он пошел на сделку с прокурором округа и все-таки упрятал паренька за решетку.
— И что же предпринял серьезный малый в связи со всем этим? — мягко спросила Фрэнсин Лей.
— Ничего. Пока что. Вероятно, до сих пор он думал, что дело на мази.
— Но когда он узнает, что его провели, Кэндлису не поздоровится. — Фрэнсин задумчиво покачала головой. — И кто же этот человек, Джорджи?
Дайл снова склонился над ней и понизил голос:
— Я идиот, что говорю тебе все это. Его зовут Заппарти. Я с ним не знаком.
— И не стремись познакомиться, если у тебя есть хоть капля здравого смысла. Нет, спасибо, Джорджи. Я не полезу в эти дела следом за тобой.
Дайл беззаботно улыбнулся, ровные зубы сверкнули на смуглом гладком лице.
— Предоставь все мне, Фрэнси. Просто забудь все, о чем я говорил, за исключением того, что я без ума от тебя.
— Налей еще, — сказала девушка.
Они находились в гостиной в шикарном номере отеля. Убранство комнаты было красно-белым и напоминало официальные интерьеры посольств: красные узоры на белых стенах, тяжелые белые портьеры по обеим сторонам венецианских белых жалюзи, полукруглый красный ковер с белой каймой у камина.
Дайл подошел к буфету, налил шотландского виски в два стакана, бросил в каждый по кубику льда, добавил минеральной воды и, держа стаканы в руках, вернулся к столику, над которым до сих пор вились тонкие струйки дыма из алебастровой вазы.
— Брось своего картежника. — Дайл подал Фрэнсис Лей стакан. — Это он, а не я, втянет тебя в какие-нибудь грязные дела.
Она глотнула из стакана и кивнула. Дайл взял стакан из ее рук, отпил из него, поднеся к губам той стороной, какой касались ее губы, склонился над ней и снова поцеловал.
В дверном проёме, ведущем в небольшую прихожую, висели красные занавески. Они раздвинулись на несколько дюймов, и в просвете показалось мужское лицо, холодные серые глаза некоторое время созерцали сцену в гостиной. Потом занавески беззвучно сомкнулись.
Спустя мгновение громко хлопнула входная дверь, и в прихожей раздались шаги. Раздвинув занавески, в комнату вошел Джонни Де Рус. Дайл к этому времени спокойно зажигал сигарету.
Джонни Де Рус, одетый в темный великолепного покроя костюм, был высок, худощав и бесстрастен. У него были насмешливые морщинки в уголках прохладных серых глаз, нежно очерченные — но не безвольные — тонкие губы и тяжелый чуть раздваивающийся книзу подбородок.
Дайл пристально посмотрел на вошедшего и сделал какой-то неопределенный жест рукой. Де Рус молча подошел к буфету, налил себе виски и выпил, не разбавляя.
Некоторое время он стоял спиной к комнате, рассеянно барабаня пальцами по краю буфета. Потом повернулся, чуть заметно улыбнувшись.
— Такие-то дела, ребятки, — сказал он мягким голосом, несколько растягивая слова, и вышел из гостиной через внутреннюю дверь.
За этой дверью находилась большая, помпезно убранная спальня с двойными кроватями. Де Рус подошел к стенному шкафу, достал коричневый саквояж из телячьей кожи и раскрыл его на ближайшей кровати. Он начал вынимать вещи из ящиков высокого комода и аккуратно укладывать их при этом спокойно насвистывая сквозь зубы.
Упаковав саквояж, он несколько секунд неподвижно стоял посреди комнаты, глядя невидящими глазами в стену перед собой, затем подошел к стенному шкафу и достал оттуда маленький пистолет в мягкой кожаной кобуре с двумя короткими ремнями, поддернул левую штанину и пристегнул кобуру к ноге, поднял саквояж и вышел в гостиную.
Глаза Фрэнсин Лей сузились, при виде саквояжа.
— Собрался куда-нибудь? — поинтересовалась она лениво.
— Угу. А где же Дайл?
— Ему надо было идти.
— Какая досада, — небрежно сказал Де Рус.
Он опустил саквояж на пол, выпрямился и некоторое время холодно изучал лицо девушки и все ее тонкое тело — от щиколоток до шапки рыжих волос.
— Какая досада, — повторил он. — Мне нравится, когда он тут болтается, а то тебе со мной скучно.
— Может и скучно, Джонни.
Он нагнулся было за саквояжем, но выпрямился, еще не дотронувшись до него, и небрежно сказал:
— Помнишь Мопса Паризи? Я его сегодня видел в городе.
Ее глаза расширились, потом почти закрылись, и зубы легонько лязгнули. Линия челюсти на мгновение стала очень отчетливой и жесткой.
Де Рус продолжал холодно изучать ее лицо.
— Собираешься что-нибудь предпринять по этому поводу?
— Собираюсь предпринять небольшое путешествие, — ответил Де Рус. — Я уже не такой забияка, каким был когда-то.
— Значит, побег, — спокойно уточнила она. — И куда же мы?
— Не побег — путешествие, — бесстрастно поправил Де Рус. — И не мы, а я. Я еду один.
Фрэнсин Лей и бровью не повела, а сидела все так же неподвижно, пристально глядя ему в лицо.
Де Рус вытащил длинный, раскрывающийся, как книга, бумажник из внутреннего кармана пиджака, бросил девушке на колени толстую пачку банкнот и убрал бумажник. Фрэнсин Лей не шелохнулась.
— Этого тебе должно хватить с лишком до того времени, когда ты найдешь себе нового приятеля, — лишенным всякого выражения тоном сказал он. — Если понадобится, вышлю еще.
Она медленно поднялась с кресла, и пачка банкнот соскользнула по юбке на пол. Ее руки были вытянуты вдоль тела, и кулаки сжаты с такой силой, что сухожилия резко проступили на тыльной стороне ладоней. Глаза ее стали мутны и темны, как кусочки сланца.
— Это означает, что мы расстаемся, Джонни?
Он поднял саквояж, и тогда Фрэнсин стремительно шагнула к нему и положила руку на лацкан его пиджака. Он стоял совершенно спокойно и улыбался глазами — но не губами. Запах духов Шалимар щекотал его ноздри.
— Знаешь, кто ты, Джонни? — ее хриплый голос упал почти до шепота.
Он молча ждал.
— Ты шляпа, Джонни. Шляпа.
Он слегка кивнул.
— Точно. Я вывел фараонов на Мопса Паризи когда-то. Не люблю похитителей людей, детка. И таких, как он, я всегда буду выдавать полиции. Даже, если это выйдет мне боком. Старые счеты. Ясно?
— Ты вывел фараонов на Мопса Паризи, и он то ли знает об этом, то ли нет, но ты решил смыться на всякий случай… Это смешно, Джонни. Я долго и громко смеюсь над тобой. Ты не поэтому уходишь от меня.
— Может, я просто устал от тебя, детка.
Она откинула голову назад и расхохоталась, резкие, почти дикие нотки послышались в ее смехе. Де Рус не шелохнулся.
— Ты не мужчина, Джонни. Ты такой мягкий и безвольный. Джордж Дайл гораздо сильнее тебя. Господи, какая же ты тряпка, Джонни!
Она откинулась назад, и в глазах ее мелькнуло выражение горечи — мелькнуло и тут же исчезло.
— Ты такой красивый парень, Джонни. Господи, такой красивый. И как жаль, что ты такой слабый.
Де Рус стоял все так же неподвижно.
— Не слабый, детка… — нежно сказал он. — Просто чуточку сентиментальный. Я люблю скачки и карты, и увлекательную возню с красными маленькими кубиками с белыми точками. Я люблю азартные игры — включая женщин. Но когда я проигрываю, я не кисну и не мухлюю. Я просто перехожу к следующему столу. Всего хорошего.
Он нагнулся, поднял саквояж, обошел стоявшую перед ним девушку и, не обернувшись, скрылся за красными занавесками.
III
Де Рус стоял под рифленым стеклянным навесом у выхода из отеля «Чаттертон» и рассеянно смотрел на сверкающие огни Уилшира.
Дождь лил косыми тонкими струйками. Легкую капельку занесло под навес порывом ветра, она упала на красный кончик сигареты и зашипела. Де Рус поднял саквояж и пошел вдоль улицы к своему автомобилю: сияющий черный «Паккард» со скромной хромированной отделкой был припаркован у следующего угла.
Де Рус открыл дверцу, и в глубине автомобиля матово блеснуло дуло поднятого пистолета, направленного ему прямо в грудь.
— А ну-ка, — раздался резкий голос, — подними ручки, золотко!
В машине было темно, в мутных бликах отражённого света фонарей неясно виднелось узкое лицо с ястребиным носом. Дуло пистолета сильно уперлось в грудь Де Руса, позади послышались быстрые шаги, и еще один пистолет уперся ему в спину.
— Ну что, теперь дошло? — поинтересовался другой голос.
Де Рус уронил саквояж, медленно поднял руки и положил их на крышу автомобиля.
— О'кей, — слабо сказал он. — Это что, грабеж?
Человек в машине хрипло расхохотался. Невидимая рука ощупала сзади брючные карманы Де Руса.
— Шаг назад… спокойно!
Де Рус попятился, очень высоко подняв руки.
— Ну ты, не так высоко, — угрожающе сказал человек сзади. — На уровне плеч.
