Шилова Юлия - Женщна в клетке, или Так продолжаться не может
— Ладно, Томка, больше не буду тебя доставать. Собирайся с мыслями и приводи свою внешность в порядок. Желаю тебе незабываемого времяпрепровождения. Ты мне только скажи…
— Ну что еще?
— Ты его очень сильно любишь?
— Я без него жить не могу, — все так же правдиво ответила я.
— А как же твоя прошлая любовь?
— Я уже и сама не знаю, было ли то чувство любовью. Так, юношеское увлечение.
Когда-то ты говорила, что это самое юношеское увлечение и есть любовь всей твоей жизни. Наверное, это просто была твоя первая любовь, а, как правило, первая любовь часто проходит. Не всегда, конечно, но все же проходит. Правда, говорят, что она не забывается.
— Лейсан, мне сейчас совсем не хочется рассуждать на эту тему. В данный момент для меня никаких мужчин не существует. Я люблю своего француза, и мне совсем не важно, что там у меня было и что там у меня будет. Понимаешь, я очень сильно его люблю! Люблю!!!
— Томка, но ведь он же женат.
— И что?
— Да ничего. Может, ты на него зря свое время и свои чувства тратишь.
— Я ни о чем не жалею и считаю, что уж лучше любить женатого французского мужчину, чем женатого русского.
— И чем же это лучше?
— Тем, что я этого не ощущаю.
— Чего именно?
Я не ощущаю того, что у него есть семья. Она слишком далеко, чтобы быть реальной. Франция слишком далеко. А познакомишься с нашим женатым мужиком, и сразу начнется… С первого дня знакомства он тебя начнет грузить своими детьми, женой и тещей. Ты будешь знать все их расписание и незримо жить их жизнью. Они будут постоянно присутствовать в твоих мыслях, потому что он будет каждый день о них говорить и думать. А Жан мне только фотографию показал, и все. Она у него в бумажнике. Какая разница, женат он или не женат… Он меня любит, а это самое главное. И вообще…
— Что — вообще?
— Между прочим, женатые мужики иногда разводятся.
— Ты считаешь, что французские мужчины разводятся намного быстрее, чем наши, российские?
— Не знаю. Не пробовала. Да и какая разница, какой у тебя мужик? Главное, чтобы он был любимым. Пусть он хоть немецкий, хоть американский. В отношениях самое главное — это любовь.
— Просто обидно.
— Что тебе обидно?
— Обидно то, что многие наши женщины переметнулись на импортных мужчин.
— Значит, нашим мужчинам есть о чем подумать.
— А как же желание поддержать отечественного производителя?
— Если честно, то у меня нет такого желания.
— Получается, наш производитель побоку.
— На данный момент для меня — да. К сожалению, наш отечественный производитель может только производить, но ни в коем случае не помогать выращивать свое же потомство.
— Смотря какой производитель, — стояла на своем Лейсан.
— Лейсан, извини, но время неумолимо. Об отечественном производителе в данный момент мне хочется рассуждать меньше всего.
— Тома, ты только держись достойно. Твой француз, хоть и хороший мужик, но чужой. И ему не мешает знать, что ты у нас и красавица, и умница, и что на твой век принцев хватит.
— Лейсан, если я не закончу разговор прямо сейчас, то проморгаю поезд. Извини еще раз.
Бросив мобильный на сиденье, я подмигнула своему отражению в зеркале, чтобы хоть немного приободриться.
— Спокойно, Тома. Спокойно. Ты, как всегда, на высоте. Тебе нечего бояться. Ты хорошо выглядишь, — успокаивала я себя, подкрашивая губы. — Это пусть он боится и делает все возможное, чтобы не упасть лицом в грязь. А я всего лишь женщина, и это значит, что я не обязана отвечать за свои действия и поступки и могу делать все, что захочу, не оправдываясь ни перед кем.
До прихода поезда оставалось ровно двадцать минут. Закрыв глаза, я постаралась расслабиться, вспоминая, как начиналось это умопомрачение, именуемое любовью.
А это было ровно год назад. Я прилетела в Тунис на лечение талассотерапию и Встретила там ЕГО, своего француза, который тоже поправлял свое здоровье и грел косточки под местным солнышком. Мы увидели друг друга за ужином. Жан заказал бутылку вина и с самого первого момента нашего знакомства восхищал меня великолепным знанием русского языка и отменным чувством юмора. Этот вечер мы провели вместе. Поехали в порт, гуляли, держась за руки, и любовались красивыми яхтами, а после зашли в маленькое кафе и пели караоке. Жан пел на французском языке песни о любви и смотрел на меня глазами, полными обожания. А я… Я просто тонула в его глазах и… так не хотела, чтобы эта ночь заканчивалась. Когда мы вернулись в отель, Жан проводил меня до дверей моего номера и зашел внутрь. А дальше были горячие объятия, упоительные поцелуи и чересчур жаркая ночь.
Господи, если бы кто-то раньше сказал мне о том, что я отдамся первому встречному французу в первую ночь после знакомства, я бы никогда не поверила и давила бы на то, что я слишком хорошо воспитана для этого. Но жизнь иногда преподносит и такие сюрпризы. Сейчас, перебирая в памяти все эпизоды моей курортной жизни, я задаю себе один и тот же вопрос: что же тогда произошло и куда подевалось мое хорошее воспитание? Что это было? Это было безумие!
Это были десять безумных и упоительных дней и ночей. Утром мы проходили курс лечения, после обеда спускались к морю, лежали на пляже, купались, рассказывали друг другу о себе, затем гуляли по городу, ужинали в ресторане и до беспамятства занимались любовью. Когда я была рядом с Жаном, я ничего не видела, не слышала, не замечала. Жан брал мою руку, и сердце мое трепетало, я хотела говорить, но поцелуй француза тут же заглушал мои слова. К этому почти незнакомому мне человеку тянулись все мои помыслы и желания. В его объятиях я теряла всю свою волю и весь свой рассудок. Я слепо верила в то, что наш курортный роман не закончится никогда и нас свяжет опьяняющая нить любви, которая не даст нам расстаться после Туниса и позволит встречаться снова и снова.
Я часто вспоминаю наш последний вечер, который мы провели в баре отеля. Жан пил свой коктейль и смотрел на веселящихся на сцене людей грустными глазами. А я… Мне не было никакого дела до других отдыхающих. Все смотрела и смотрела на своего француза открыв рот, запоминая каждую черточку на его лице, каждый жест и каждый брошенный на меня взгляд. Я хотела выпить его до дна. Не хотелось думать о будущем, о том, что в далекой Франции его ждет семья, что у него есть родные и близкие люди. Я хотела видеть его вновь и вновь, неважно где — в Тунисе, во Франции или в России.
Я чувствовала жуткую эмоциональную зависимость от человека, который стал мне слишком дорог, и мечтала, чтобы Жан чувствовал то же самое не один день, а всю оставшуюся жизнь. Вернувшись домой, я попыталась жить прежней жизнью, но не переставала ждать от Жана телефонного звонка. И он позвонил. Господи, как хорошо я помню тот день, когда он наконец позвонил. Я мыла полы. Зазвонил телефон, наспех вытерев руки, я сняла телефонную трубку и, услышав родной голос Жана, подскользнулась, пролила тазик с водой, растянулась на полу и взвыла от боли.
Жан не на шутку перепугался, стал спрашивать, что у меня случилась, но я, улыбаясь сквозь слезы, вытирая разбитое колено и не обращая внимания на острую боль, говорила ему о том, что у меня все хорошо и что я счастлива оттого, что он позвонил. Несколько раз мы встречались в Москве. Один раз я летала в Париж и провела удивительную неделю, упиваясь красотой города и любимым мужчиной, который подарил мне эту сказку и смотрел на меня так, как смотрят на божество. Он всегда говорил: «Моя Тома», а я кивала головой, соглашаясь: «Конечно твоя, а больше мне никто и не нужен».
Париж сразил меня наповал и покорил своим величием и красотой. Мы катались на кораблике по Сене, смотрели собор Парижской Богоматери, ходили в Латинский квартал, гуляли в Люксембургском саду, посетили Гранд-опера и гуляли по кварталу Пале-Рояль с его знаменитыми и потрясающими театрами. Париж сблизил нас с Жаном еще больше и сделал еще роднее.
Я никогда не спрашивала его о будущем и не хотела думать о том, что у нас нет будущего. Я жила этими встречами и ловила себя на мысли о том, что для того, чтобы быть счастливой, необязательно жить с любимым мужчиной, важно знать, что он есть и что ему сейчас хорошо. В Тунисе я не только прошла потрясающую реабилитацию и поборола синдром хронической усталости, но и излечила свою душу, с удивлением обнаружив, что она еще может быть открыта для внезапной любви.
Я как могла берегла наши с Жаном отношения и принимала его таким, какой он есть, даже не пытаясь его изменить, потому что знала: единственный человек, которого я могла изменить, была я сама. И вот теперь новая встреча. Жан позвонил и сказал, что хочет приехать ко мне в Казань. Признаться честно, я растерялась и предложила ему приехать на тысячелетие нашего города, но он сказал, что может не дотерпеть и что на празднике будет слишком много людей, а он не любит быть в толпе. Он из тех, кто любит находиться над нею. Я не смогла ему возразить и стала ждать его приезда.
