Жорж Сименон - Приют утопленников
Мегрэ получил ответ из Парижа по телефону.
- Сюрте согласна. Поскольку вы оказались на месте, ведите официальное дознание. В течение дня к вам на подмогу прибудет инспектор с улицы Соссэ.
Да, действительно, странная история! И гостиница тоже странная, непонятно почему стоявшая как раз там, где шоссе делает резкий поворот! Мегрэ успел узнать, что за пять лет уже третья машина падала в Луэн на этом самом месте.
Два первых случая были не столь загадочны: машины мчались на большой скорости, не предусматривавшей поворота, и, не сумев свернуть вовремя, на полном ходу сорвались в реку. В одной утонула семья в пять человек; в другой была только одна жертва.
Да, гостиница не зря получила такое название, к тому же в воскресенье, на Троицу, здесь из-за своих личных горестей утопилась молодая женщина, в то время как ее супруг мирно сидел с удочкой всего в ста метрах от нее.
"Приют утопленников"! Достаточно было бросить взгляд на телефонную будку, куда по очереди входили журналисты, и становилось ясно, что еще до вечера она прославится на всю страну.
... Тайна "Приюта утопленников"... Преступление у "Приюта утопленников"... Труп в багажнике... Загадка серой машины...
Невозмутимый, тяжеловесный Мегрэ курил свою трубку и с аппетитом ел огромный сандвич с ветчиной, запивая его пивом. Без всякого любопытства взирал он на эту обычную суматоху, которая всегда осложняет работу полиции.
Среди всех толпившихся здесь людей его интересовали только двое: судовщик с "Прекрасной Терезы" и шофер грузовика.
Судовщик явился к нему и почтительно начал:
- Вы знаете, нам дают премию за скорость. Мне нужно было отчалить сегодня на рассвете. Так что, если можно...
- Где вы должны разгружаться?
- На набережной Турнель в Париже. Нам еще целый день плыть по каналу. И почти столько же по Сене. Доберемся только послезавтра к вечеру. Мегрэ заставил его повторить свои показания.
- Мы поужинали, и жена уже улеглась. Я тоже собирался лечь, но услышал какой-то чудной шум... Из нашей каюты не очень-то разберешь... Я высунул голову из люка, и мне показалось, будто зовут на помощь.
- Какой был голос?
- Да трудно сказать. Дождь стучал по железной обшивке палубы. Голос доносился издалека.
- Голос женский или мужской?
- Да, пожалуй, мужской!
- Сколько прошло времени после первого шума, который вы услышали?
- Трудно сказать - я разувался, надевал шлепанцы...
- Что вы сделали потом?
- Не мог же я выйти в шлепанцах. Я спустился вниз, надел кожанку и резиновые сапоги. Жена не спала еще, и я сказал ей: "Может, кто-нибудь тонет".
Мегрэ спросил:
- Почему вы решили, что кто-то тонет?
- Знаете, когда живешь на реке или на канале и слышишь крики о помощи, то ясно: кто-то тонет! Своим багром я вытащил уже пять человек...
- Значит, вы направились к реке?
- Да, я почти что там и был, ведь между каналом и рекой в этом месте всего метров двадцать. Я увидел фары грузовика, а потом здоровенного малого, который ходил по берегу.
- Шофера? Вот этого самого?
- Да. Он сказал, что налетел на машину и что она угодила прямо в реку. Тут я побежал за электрическим фонариком...
- Все это тянулось довольно долго?
- Ну конечно!
- А что же делал в это время шофер?
- Не знаю. Наверно, старался разглядеть что-нибудь в темноте.
- Вы подходили к грузовику?
- Может статься... Не помню... Я больше думал, не выплывет ли человек.
- Вы не знаете, был ли шофер один в грузовике?
- Думаю, что один; если бы там кто сидел, он пришел бы нам на помощь.
- Когда оба вы убедились в бесполезности своих усилий, что сказал вам шофер?
- Что он сообщит в жандармерию.
- Он не уточнил, в какую именно?
- Нет, не помню.
- Вам не пришло в голову сказать ему, что позвонить можно из гостиницы? Ведь она всего в семистах метрах отсюда.
- Я подумал об этом позже, когда он уже уехал.
Шофер - рослый, сильный парень. Он предупредил по телефону свое начальство, что задержан полицией в связи с несчастным случаем на дороге. Теперь он невозмутимо ждал дальнейших событий, не отказываясь выпить, когда его угощали журналисты, и в обмен на это охотно повторял им свою историю.
Мегрэ беседовал с ним наедине в маленьком зале, где стоял только один стол, а широкий диван свидетельствовал о том, что это заведение со зловещим названием гостеприимно встречало влюбленные парочки.
- Я считал, что на большие расстояния водители грузовиков выезжают всегда вдвоем.
- Так большей частью и бывает. Но вот уже неделя, как мой напарник покалечил руку, и, пока ему платят страховку, я езжу один.
- В котором часу вы выехали из Парижа?
- В два. У меня негабаритный груз, вдобавок дороги скользкие, и я не мог быстро ехать.
- Вы, должно быть, остановились пообедать в ресторанчике, куда заезжают и другие шоферы?
- Верно! У нас есть свои излюбленные местечки. И встречаемся мы там обычно в одно и то же время. Я остановился сразу за Немуром у тетушки Катерины, отменной поварихи.
- Сколько грузовиков стояло в это время у ее дома?
- Четыре! Два мебельных фургона от конторы Морена, одна цистерна с бензином и большой грузовик.
- Вы ели вместе с другими шоферами?
- Мы сидели втроем. Остальные ели за соседним столиком.
- В каком порядке вы ушли оттуда?
- Я не заметил, как вышли остальные. Я ушел последним, так как хотел дозвониться в Париж.
- Кому вы звонили?
- Хозяину. Хотел сказать, чтобы в Мулене мне приготовили поршневые кольца. Я заметил дорогой, что мотор барахлит и что третий цилиндр...
- Ладно! Как, по-вашему, сильно вы отстали от ваших товарищей?
- Я тронулся минут через десять после второго мебельного фургона. Но я иду на большей скорости, и он должен был быть километрах в пяти впереди меня...
- А легковую машину вы увидели только в момент столкновения?
- За несколько метров. Но я уже не успел затормозить.
- В машине не было никакого света?
- Никакого!
- А вы не заметили, сидел ли кто в ней?
- Мне трудно сказать. Шел дождь. Дворники у меня работают неважно... Я знаю только, что, когда машина ушла под воду, мне показалось, будто кто-то барахтается в темноте. Потом мне почудилось, что зовут на помощь.
- И еще вопрос: у вас в ящике под сиденьем я увидел прекрасный электрический фонарь... Почему вы им не воспользовались?
- Сам не знаю. Растерялся. Боялся, как бы мой грузовик не скатился в Луэн.
- Когда вы проезжали мимо гостиницы, там был свет?
- Может, и был.
- Вы часто ездите по этому шоссе?
- Два раза в неделю.
- Вам не пришло в голову позвонить из гостиницы?
- Нет, я подумал, что Монтаржи близко, и поехал туда.
- Пока вы бродили вдоль берега, никто не мог спрятаться в кузове вашей машины?
- Не думаю.
- Почему?
- Ему пришлось бы развязать веревки на брезенте.
- Благодарю вас. Разумеется, вы пока останетесь здесь, в моем распоряжении.
- Ну, раз это может помочь...
Единственной его заботой было плотно поесть и крепко выпить. Мегрэ видел, как он тут же направился в кухню и заказал завтрак на полдень.
На кухне хозяйничала г-жа Розье, худая, с желтым лицом женщина, сбившаяся с ног от неожиданного наплыва клиентов. К тому же она никак не могла пробиться к телефону, который осаждали журналисты, и не могла передать в город заказ на продукты.
Молоденькая служанка Лили с чересчур смышленым для своего возраста личиком шутила со всеми, подавая аперитивы, а у хозяина за стойкой не было ни минуты свободной.
Стоял мертвый сезон. Летом здесь останавливались туристы, влюбленные парочки и рыбрловы, а осенью лишь изредка заглядывали охотники из Парижа, арендовавшие здешние угодья, они заказывали себе обед на определенный день.
Розье заявил Мегрэ следующее:
- Позавчера вечером приехала молодая пара в серой машине, в той самой, что вытащили из реки. Я сразу решил, что это новобрачные. Вот листок, который они заполнили.
Почерк на листке был острым и беспокойным.
"Жан Вербуа, 20 лет, агент по рекламе, проживающий в Париже, улица Акаций, 18".
В ответ на вопросы листка: "Едет из Парижа, направляется в Ниццу". И на обороте, отвечая на вопросы о своей спутнице, молодой человек написал наискось через весь листок: "С женой".
Эти сведения уже были сообщены в Париж, там наводили справки на улице Акаций в XVII округе, неподалеку от гаража, где была куплена машина.
- С ним приехала очень хорошенькая девушка лет семнадцати-восемнадцати,- продолжал хозяин.- Я называл ее, говоря со своими, розанчиком. На ней было слишком легкое, не по сезону платье и пальто спортивного типа.
- У них был багаж?
- Один чемодан. Он все еще наверху, в комнате...
В чемодане оказалась только мужская одежда и белье. Как видно, отъезд таинственной девушки был неожиданным.
- Они не показались вам встревоженными?
- Как будто нет. По правде говоря, они больше думали о любви и добрую часть вчерашнего дня провели у себя в комнате. Они заказали завтрак в номер, и Лили заметила, что не слишком-то приятно обслуживать людей, которые даже и не думают скрывать свои чувства перед посторонними. Вы меня понимаете...
