Дмитрий Браславский - Утраченные записки Шерлока Холмса
Рано утром Холмс появился на пороге лаборатории, и по его лицу я понял, что в деле появились некоторые новые детали, которые мой друг еще не может уложить в общую мозаику. На все вопросы он отвечать отказался, сказав, что темных пятен пока еще больше, чем светлых. А вместо этого вызвал Виггинса и поручил ему найти продавца, у которого был куплен найденный нами букет.
За завтраком Холмс был на редкость молчалив.
— Знаете, Ватсон, — произнес он в конце концов, когда мы уже перешли к кофе, — я не сомневаюсь, что это убийство займет достойное место в вашей коллекции. Все-таки у вас есть умение отбирать для нее самое интересное не могу это не признать. Что в значительной степени искупает ваше нежелание уделять внимание главному — дедукции, превращая игру ума в полицейский роман. Ведь, согласитесь, те детали, которые вы в изобилии разбрасываете по страницам своих сочинений, могут увлечь читателя, но ничему его не научат.
— В таком случае, почему бы вам самому не взяться за перо? — боюсь, что в моем голосе все же прозвучала обида.
— И обязательно возьмусь. Вы же знаете, я давно уже мечтаю, удалившись на покой, написать руководство по раскрытию преступлений. И, скажем, кулон, о котором, держу пари, вы даже не упомянули, займет в рассказе об этом преступлении не последнее место.
Я промолчал. Ведь и в самом деле я не упомянул о кулоне, который, по словам миссис Паркер, был подарен Саре ее сестрой. Что же здесь необычного? И какое это может иметь отношение к убийству?
После завтрака мы вышли в рассеивающийся утренний туман (см.картинку) и отправились в морг, чтобы познакомиться с теми вещами, которые были у девушки с собой. Узнав, что мы от Лейстреда, коронер без труда дал нам соответствующее разрешение, однако подчеркнул, что до суда все вещи должны оставаться в распоряжении полиции.
Они искренне не понимали, что нам все эти улики гораздо важнее, чем простоватому служаке Лейстреду. И тем не менее, Грегсон направил нас именно к нему. Однако нас даже не пустили в Скотланд-Ярд. Пришлось ехать обратно, просить Грегсона нас сопровождать, после чего мы, наконец-то, проникли внутрь, убив на это полдня. Если бы наша доблестная полиция с тем же рвением ловила преступников!
Но и это было еще не все. Сержант Дункан отказался даже разговаривать о том, чтобы вызвать Лейстреда, твердя, как заводной, что инспектор занят. И только благодаря выдержке Холмса и его умению общаться с людьми, нам удалось, в конце концов, проникнуть в кабинет к инспектору. Который, очень удивившись всем нашим приключениям, подписал разрешение на изъятие вещей. Кажется, впервые в жизни он смог сделать правильные выводы из ситуации.
По правде говоря, из всех вещей Сары нас по-настоящему интересовал только большой ключ, привлекший внимание Холмса еще при первом посещении морга. Воспользовавшись письменным разрешением Лейстреда, мы получили его и снова отправились в театр. Поскольку в квартире Сары таких замков явно не было, разумным казалось поискать их именно там.
И мы не ошиблись. Оба ключа подошли, благодаря чему у нас в руках оказалась целая пачка билетов в оперу. Через пару минут мы уже знали, что там работает сестра Сары — Анна. Итак, наш путь лежал в Оперу.
Однако там нас ждало сильное разочарование. Едва размыкая губы, администратор заявил, что Анна Кэрроуэй больна и отказался пропустить нас в ее гримерную. Тогда Холмсу пришло в голову попробовать другой способ. Мы предъявили найденные билеты стоящим у входа служащим и вошли внутрь.
К счастью, миссис Версингтон оказалась куда любезнее администратора. Утренний разговор про кулон не выходил у меня из головы, и я постарался навести беседу именно на эту тему. Однако мы не узнали ничего нового, если не считать имени друга Сары. По словам нашей собеседницы, его звали Джеймс.
Очаровав миссис Версингтон (которой из газет было без сомнения хорошо знакомо имя Холмса), мы получили от нее разрешение посетить гримерную. Недовольный администратор мешал как мог, и моему другу пришлось придумать маленький трюк из тех, что ему так хорошо удаются. Впрочем, я не сомневаюсь, что мои читатели не впервые с увлечением следят за делами, в которых участвуем мы с Холмсом, так что это отступление будет, пожалуй, излишним.
Вскоре мы были вознаграждены за терпение, обнаружив в гримерной связку ключей. Можно без преувеличения сказать, что теперь у нас появились первые ключи к разгадке тайны убийства.
Однако Холмс не забыл еще об одной улике — духах «О де Сен». Нам обоим были прекрасно известны несколько магазинов, торгующих столь престижным товаром, и в одном из них нас поджидала удача. Опираясь на те скупые сведения, которые были доступны, мы как могли описывали хозяевам и продавцам внешность и отличительные черты подозреваемых. Наконец нам сказали, что совсем недавно человек, похожий на того, кого мы ищем, действительно приобрел флакончик «О де Сен». Ни его имени, ни внешности хозяйка не запомнила — у нее лишь осталось ощущение, что этот мужчина был как-то связан с регби.
Итак, второй раз регби. Это укрепило меня в уверенности, что мы были на верном пути.
Однако нередко менее заметные люди, чем хозяева магазинов, видят гораздо больше и обладают более острой наблюдательностью. Так появилась еще одна деталь — мы узнали марку сигарет, которые курил нужный нам человек.
Теперь оставалось лишь отправиться в уже известный нам регби-клуб. Тренер тут же сказал, что, кажется, знает, кто нам нужен и вызвал молодого человека по имени Сандерс. Судя по всему, тот тут же узнал Холмса и заподозрил, что столь известный сыщик проделал такой путь не только для того, чтобы познакомиться с никому неизвестным Джеймсом Сандерсом. По крайней мере, поначалу он полностью отрицал свое знакомство с Сарой Кэрроуэй, и только флакончик «О де Сен», который мы захватили с собой, заставил его разговориться.
Но было еще одно препятствие: Джеймс ни за что не хотел верить в смерть любимой девушки. И его можно понять: многих из нас несчастье застает врасплох, и трудно поверить, что близкого существа, с которым ты привык делить свои мысли, больше нет.
Однако коронер отказался выдать нам свидетельство о смерти. Круг замкнулся.
Когда мы вернулись на Бейкер-стрит, Холмс велел подавать обед и в молчании прошел в столовую. Настроение у него было не из лучших. Подсев к камину, он подхватил тлеющий уголек и стал не торопясь раскуривать свою знаменитую глиняную трубку. Уже по одной только этой примете можно было без труда определить, что мой друг предается размышлениям.
— Скажите, Ватсон, — прервал он в конце концов затянувшееся молчание. — Если бы вам надо было привести неопровержимое доказательство смерти какого-нибудь достаточно известного человека, что бы вы сделали?
— Но ведь всегда можно пригласить свидетелей, — ответил я после недолгого раздумья.
— Безусловно. Но только не в нашем случае. Свидетель только один, да и мистер Сандерс вполне может его не знать. Нет, мой друг, доказательство должно быть гораздо более объективным.
— Нечто такое, что ни при каких условиях нельзя подделать?
— Именно так. Я вижу, вы уже начинаете постепенно понимать мою мысль.
Именно так мы и поступили. Перед выходом из дома Холмс успел еще переброситься парой слов со своими подручными и добыть, хотя и не без труда, необходимое доказательство. Заодно он узнал и имя продавщицы цветов — Лэсли из Ковент-гардена.
Посмотрев на привезенные нами бумаги, Джеймс переменился в лице. Казалось, что он сейчас заплачет, но молодой человек сумел справиться с собой.
— Задавайте ваши вопросы, — сухо сказал он, всем своим видом давая понять, что именно сейчас совершенно неподходящее время для каких бы то ни было расспросов.
Но Холмс был непреклонен. Так нам стало известно, что Анна Кэрроуэй, не отставая от сестры, также встречалась с молодым человеком. Более того, они собирались пожениться. Джеймс знал и его имя — Антонио Карузо. По его словам, он частенько бывал в биллиардной академии св.Бернарда.
— Скажите, мистер Сандерс, — поинтересовался Холмс после недолгой паузы, — а вам самим приходилось его видеть?
— Да, конечно, — не раздумывая, ответил молодой человек. — Мы несколько раз ездили на пикник неподалеку от Прайори Скул. Кстати, когда мы там были в последний раз… — юноша в нерешительности замолчал.
— Видите ли, мистер Сандерс, даже самые незначительные детали, которые вам по каким-то причинам запомнились, могут нам помочь, подбодрил его я. — Вы заметили что-то необычное, не так ли?
— Пожалуй, нет… Просто Анна на несколько минут покидала нас, и я случайно увидел, как она разговаривает с каким-то пареньком. Не знаю даже, что мне показалось в нем странным. Впрочем, думаю, что это полная ерунда я просто становлюсь излишне подозрительным.
