Александр Чернов - Миллионеры
Макс закончил паять, вставил в видеомагнитофон кассету и включил телевизор. К качеству изображения претензий не было. Нажал на клавишу перемотки — музыканты группы "Агата Кристи" запрыгали по сцене в бешеном темпе. Группа была одной из любимых Бутырина. Он вернул работу видика в обычный режим и дослушал песню до конца, покачивая головой в такт музыке.
На очереди был музыкальный центр. Макс хотел было взяться за его починку, но, взглянув на настенные часы, передумал — все равно сегодня не успеет отремонтировать.
Завинтив на видике панель, Бутырин вышел в коридор и заглянул в комнату младшего брата, напомнить, чтобы Сергей полил огород и двор. Отца в семье Бутыриных не было, он умер три года назад, и Макс, как старший мужчина в доме, распоряжался по хозяйству. Сергея у себя не оказалось. Прошелся по остальным комнатам — никого. На кухне сестренка в повязанном поверх коротенькой юбочки фартуке помогала матери готовить ужин. Пахло чем-то вкусным. Макс прикрыл дверь и недовольно подумал: "Опять улизнул. Теперь заявится после полуночи".
Бутырин вышел во двор. Приближался вечер, а вместе с ним долгожданная прохлада. Огромное огненно-красное солнце садилось где-то за городом. На смену ему, дожидавшись своей очереди на небосклоне, всплывал блеклый полумесяц.
Макс принялся за работу. Когда он полил огород и площадку перед домом, месяц уже обрел краски, стал ярко-желтым. Вокруг него, будто просверленные в куполе дырочки, сияли мириады звезд.
Бутырин свернул шланг, и понес его в конец двора в сарай, а когда выходил из дверей, неожиданно получил мощный удар в лицо. Максу показалось, будто у его носа разорвался артиллерийский снаряд. Бутырина отбросило на пару метров назад и опрокинуло на спину. В сарай вошли два человека, прикрыли двери. Максу они показались великанами. Один из верзил взял Бутырина за шиворот, рывком поставил на ноги, второй ударил под дых. Беззвучно открывая рот, парень согнулся, но удар коленкой в лицо заставил его распрямиться.
— Деньги! — потребовал над ухом зловещий голос.
Перед глазами Макса все поплыло.
— Денег нет, — выдавил он.
Лучше бы он этого не говорил. Последовала серия ударов, и Макс повис на руках державшего его человека. В темноте блеснуло лезвие ножа. Его холодный кончик уперся Бутырину в шею.
— Деньги! — потребовал тот же голос.
Задыхаясь от боли, а еще больше — от страха, Макс прохрипел:
— Я отдам! Я отдам! Как только заработаю…
Мужчина издал глумливый смешок.
— Мы не можем так долго ждать. Срок тебе — неделя! Если денег не будет, — нож сильнее уперся Максу в горло, рассек кожу, — считай себя покойником.
Швырнув Бутырина в угол сарая, верзилы ушли.
Стены кружились перед Максом, будто карусель. Его тошнило, он не мог глубоко дышать. Добрых пять минут парень лежал на холодной земле, дожидаясь, когда ослабнет боль, потом тяжело поднялся, вышел из пристройки. Политые двор и огород дышали прохладой. Макс сделал глубокий вдох и закашлялся. С трудом добрел до водопровода. Потом долго стоял, подставив тяжелую голову под струю холодной воды. Стало легче. Макс закрыл кран, присел на краешек бетонной дорожки и задумался.
…Бутырин с детства рос медлительным, молчаливым парнем. Увальнем считали его одноклассники в школе, а позднее сокурсники в техникуме. Впрочем, эти черты характера не мешали Максу неплохо учиться и стать в дальнейшем отличным электронщиком. Наряду с увлечением электроникой у Макса была еще одна страсть — карты. Им он отдавал все свое свободное время. Где карты — там и водка. Она и привела его однажды вместе с Манекенщиком и компанией подвыпивших приятелей в обычный с виду дом на окраине города, где "катали" по-крупному. Макс сдуру сел. Вначале выигрывал, а потом… потом проиграл… много! Долг требовали вернуть. Макс, как мог, тянул время, а вот сегодня, по-видимому, было последнее предупреждение. А у Бутырина не было таких денег…
… Сославшись на плохое самочувствие, Макс отказался от ужина, проскользнул в свою комнату и закрылся на ключ. Достав из заначки полбутылки водки, он устроился с за столом и включил кассету с записями "Агаты Кристи". После первого стакана боль от полученных побоев притупилась, а после второго — все проблемы, волновавшие Бутырина, отошли на второй план.
4
Братья Маловы жили с матерью в своем доме на одной из тихих улочек поселка. С отцом, красивым, но пустым человеком, Лариса Николаевна — так звали мать Славки и Генки — разошлась лет десять тому назад. Говорила, не сошлись характерами, но Славка подозревал, что папаша оставил семью ради другой женщины. Чтобы залатать прореху в семейном бюджете, возникшую после ухода мужа, мать была вынуждена устроиться на вторую работу. Когда мальчишки подросли и этого заработка стало не хватать, Лариса Николаевна оставила работу бухгалтера и, сколотив кой-какой капитал, занялась мелким бизнесом. Новая работа требовала частых отлучек. Вот и сегодня рано утром Генка повез мать в аэропорт.
— Будьте умничками, — усаживаясь на "Яву", пожелала она сыновьям. — Вернусь через пять дней. Встречайте!
Проводив мать и Генку, Манекенщик пробежался по двору, несколько раз отжался от земли, подтянулся на перекладине, потом направился в ванную комнату. Едва почистил зубы и ополоснул лицо, как на веранде залился громкой трелью звонок. С полотенцем на плече Славка выскочил во двор и открыл калитку. На улице стоял Бутырин, уже с хмельными глазами и опухшим от вчерашних побоев и ночного возлияния лицом.
Манекенщик с презрительным видом помахал перед носом ладонью, отгоняя запах перегара, исходившего от Макса.
— Где это тебя угораздило? — спросил он, имея в виду побитую физиономию приятеля.
Макс не имел ни малейшего желания говорить на эту тему. Переступив порог, он буркнул:
— Вчера на улице с двумя мужиками подрался.
— Пить надо меньше! — Славка прикрыл калитку. — Ну, с чем пожаловал?
Бутырин кивнул в сторону дома.
— Ты один?
— Один.
— Я согласен, — хмуро заявил Макс.
— Вот и отлично! — Манекенщик обнял приятеля за плечи и увлек к дому. — Я знал, что ты умный парень и не упустишь возможности стать Рокфеллером!
Славка завел Бутырина на веранду, превращенную матерью в оранжерею, и на минутку вышел. Оставшись один, Макс с удивлением принялся разглядывать декоративные растения, которые стояли здесь на окнах, полках и просто на полу.
— У вас здесь как в парке Юрского периода, — сказал он с восхищением вошедшему с бутылкой водки Манекенщику. — Динозавров только не хватает.
— Вымерли недавно, — Славка открыл бутылку и плеснул немного водки в стакан. Глаза у Бутырина сверкнули ярче вспышки фотоаппарата. — Выпей, Макс, но это последняя за сегодняшний день доза спиртного. Ночью нам предстоит серьезное дело, поэтому мозги должны быть чистыми.
Макс выпил водку, ловко поймал помидор, подброшенный Славкой, и закусил.
— Что нужно делать? — деловито осведомился он.
— Сообщу позже, на трезвую голову, — ответил Манекенщик и легонько подтолкнул приятеля к двери. — А теперь топай домой и проспись. У меня еще куча дел.
5
Любка Зайкина закончила уборку в доме и остановилась перед зеркалом, причесаться. Она не была красавицей — обыкновенная русоволосая девушка с остроносым неприметным лицом. Впрочем, если Любку приодеть да накрасить, она смотрелась бы ничуть не хуже девицы из ночного клуба. Но Зайкина не умела преподать себя, вернее — стеснялась. Косметикой почти не пользовалась, одевалась скромно — в простые неяркие платья чуть выше коленей, либо в обычные джинсы и блузки. Поэтому и ребята на нее не заглядывались — не современная. Любка очень переживала по этому поводу, но поделать с собою ничего не могла.
… Девушка заплела волосы в косу, глянула в окно и обомлела — Славка! Заметалась по комнате, зачем-то переставила на столе вазу с искусственными цветами и едва успела промокнуть вспотевший лоб, как раздался стук. Сдерживая охватившую ее радость, Любка открыла дверь.
— Привет! — ослепил ее улыбкой Манекенщик. Он был в черных джинсах и светлой рубашке из дорогого материала. — Вот, давно не виделись… — Переминаясь с ноги на ногу, парень поправил под мышкой целлофановый пакет.
— Ой, я так рада! — простодушно призналась Любка. — Да ты проходи, проходи!
Манекенщик переступил порог. Он никогда раньше не был в доме Зайкиных и с любопытством огляделся: не густо. Телевизор старенький, мебель потертая, люстра дешевенькая. Из ценностей — одни книги. К ним Славка был равнодушен.
— Ты одна в доме? — Манекенщик пристроил на столе пакет.
Любка кивнула:
— Родители и младшая сестра на даче… Вернутся поздно, — зачем-то добавила она и покраснела.
Славка уселся на стул, развязным тоном произнес:
