Френсис Уилсон - Прикосновение
Произошедшее потрясло Алана. Он посмотрел в окно и увидел на нем большое жирное пятно - отпечаток физиономии бродяги. В свете уличных фонарей казалось, будто оно шевелится и смотрит на него. Алану почему-то вспомнилась Туринская плащаница. Он уже подъезжал к следующему светофору, как вдруг запищал его радиотелефон. Сквозь многочисленные помехи Алан услышал тоненький женский голос: "Два-один-семь... пожалуйста, позвоните миссис Нэш по поводу ее сына... жалобы на боли в животе и рвота". Далее следовал номер телефона.
Алан выпрямился. Он хорошо знал Сильвию Нэш. Она считалась хорошей матерью и уж никак не паникершей. Если она звонит ему, то это значит, что с Джеффи действительно случилось что-то серьезное. И это встревожило его. Надо сказать, что Джеффи Нэш занимал особое место в его врачебной практике и... в его сердце. Алан нервно побарабанил пальцами по "баранке". Что делать? Обычно он принимал своих пациентов либо у себя в кабинете, либо в приемном покое больницы. Кабинет его находился в противоположном конце города, а возвращаться в приемный покой ему не хотелось. И вдруг его осенило: дом Нэш расположен как раз по пути следования из приемного покоя домой, и он может заехать туда прямо сейчас. Алан улыбнулся. Его привлекала перспектива вновь увидеть Сильвию. Ему казалось, что его визит должен хоть немного расшевелить эту неприступную вдовушку. Он поехал по главной улице, проехал мимо яхт-клуба, расположенного на западном берегу залива, затем повернул в сторону моря и помчался через поселок Монро, который был представлен целым конгломератом различных жизненных укладов: район земельных участков, сдающихся на условиях низкой арендной платы, с садами и многоквартирными доходными домами, примыкал к пригородным кварталам послевоенной застройки. Отсюда дорога выходила на покрытые лесом холмы, где за последнее десятилетие выросло немало новых коттеджей, выстроенных по индивидуальным заказам. В одном из таких коттеджей и жил Алан. И если бы он сейчас направился прямо домой, то его путь лежал бы по Верхней дороге через холмы. Но Алан свернул на Прибрежное шоссе - в фешенебельный район поселка. Он слегка покачал головой, вспомнив, как в первый же день своего пребывания здесь он пообещал Джинни, что когда-нибудь у них будет такой же роскошный дом на западном побережье. О, как наивен он был тогда! Не дома, а настоящие усадьбы, способные дать фору даже наиболее шикарным виллам Глен-Коув в Латтингтауне, открывались взору всякого, кто впервые въезжал по Прибрежному шоссе в этот район Монро. Алан просто-напросто не смог бы уплатить налоги на содержание столь огромного здания, не говоря уже о прочих ипотечных платежах. Он продолжал ехать по дороге, пока длинные лучи света, струящиеся из фар его автомобиля, не врезались наконец в высокие кирпичные столбы, на одном из которых была прикреплена табличка с надписью: "Тоад-Холл". Алан въехал в ворота, миновал узкую, обсаженную с обеих сторон лавровым кустарником дорожку и остановился перед домом Сильвии Нэш. У подъезда горел яркий фонарь. По всей видимости, его приезда уже ждали. Прежде Алан не раз проезжал мимо этого дома, но внутри его не бывал никогда. Однако местечко это казалось ему знакомым. Дело в том, что на прошлой неделе он просматривал разворот "Нью-Йорк таймс мэгэзин", где публиковалась серия очерков о старинных поместьях северного побережья, в том числе и о доме Нэш. Очерки сопровождались великолепными цветными фотографиями...
...Алан стоял и вдыхал соленый морской воздух, вслушивался в тихое шуршание волн, доносящееся со стороны залива. Как хорошо! Держа свой черный саквояж в правой руке, он взошел на крыльцо, подошел к двери и уже собрался было нажать кнопку звонка, как вдруг его одолело сомнение - а не напрасно ли он затеял все это? Втайне Алан симпатизировал Сильвии. И Сильвия также любила смущать Алана своим неординарным поведением. Он понимал, что по большей части все это не выходило за рамки обыкновенной игры. Но бывали минуты, когда ему казалось, что за всем этим скрывается нечто гораздо более серьезное. И это пугало его, поскольку он не был уверен в том, что сумеет держать под контролем свои чувства. Было в этой женщине что-то такое помимо, разумеется, красивой внешности, - что влекло его к ней. Вот сейчас, например, - зачем он приехал сюда? Ради Джеффи или все-таки ради нее? Да, конечно же, его приезд сюда - ошибка, однако теперь уже поздно давать задний ход. Алан уперся пальцем в кнопку звонка.
- Миссус ожидает вас? - раздалось у него за спиной.
Алан испуганно подскочил и схватился за сердце - оно билось как сумасшедшее.
- А, так это ты, Ба! - воскликнул он, обернувшись и увидев вьетнамца, работавшего у Сильвии водителем. - Фу, черт, ты напугал меня до смерти!
- Простите, ради Бога, доктор! Я просто не узнал вас со спины.
В ярком свете фонаря, освещавшего подъезд, кожа неестественно высокого вьетнамца казалась еще более желтой, нежели была на самом деле, глаза и щеки еще более впалыми, чем обычно.
Наружная дверь распахнулась, и, повернув голову, Алан увидел красивое, тонко очерченное лицо Сильвии Нэш. Она была в домашнем платье, закрывавшем ее тело от подбородка до щиколоток. Выпирающая из-под тонкой ткани грудь выглядела маняще.
- Алан, я хотела только поговорить с вами. Я не ожидала, что вы приедете.
- Визиты врачей на дом пока еще не отменены законом. Что же касается меня, то я практикую их постоянно.
К тому же, когда вы позвонили мне, я как раз проезжал поблизости. Я решил сэкономить время и заехать к вам, чтобы взглянуть на Джеффи. Но не беспокойтесь, в следующий раз я буду сообщать о своем визите заблаговременно, и, может быть, тогда Ба не будет...
Оглянувшись, Алан резко замолчал - вьетнамец исчез так же неожиданно, как и появился. Как этот человек умудрялся двигаться совершенно бесшумно?
- Проходите, Алан... - Сильвия пригласила его войти внутрь.
Перешагнув порог, Алан оказался в просторном холле, пол которого был выложен мраморными плитками. На стенах - тут и там - висели картины. С высокого потолка на Алана глядела огромная люстра. Прямо перед его носом начиналась винтовая лестница, ведущая на второй этаж.
- Так что вы говорили Ба?
- Он напугал меня до полусмерти. Зачем он прячется в кустах?
- О, я думаю, его встревожила эта статья в "Таймс", которая как будто специально написана для всякого рода взломщиков и грабителей.
- Что ж, может быть, он и прав. - Алан вспомнил те фотографии в журнале: роскошная квартира, мебель из лучших сортов дерева, столовая с серебряными приборами, оранжерея... Все на этих фотографиях как будто бы кричало: "Д-Е-Н-Ь-Г-И!" - Даже если бы ваш дом был хорош лишь наполовину от того, каковым является на самом деле, я думаю, он все равно бы представлял собой немалое искушение для людей определенного склада.
- Спасибо, - сказала Сильвия с печальной улыбкой, - мне приятно слышать это от вас.
- Но у вас наверняка имеется система охраны?
Женщина покачала головой:
- Только одноглазый пес, который лает, но не кусается. Ну и, разумеется, Ба.
- И одного Ба достаточно?
- Пока достаточно...
Ну что ж, возможно, и впрямь одного Ба было достаточно. Алан поежился, вспомнив, как он столкнулся с ним в темноте. Вьетнамец выглядел как ходячий мертвец.
- Спору нет, этой статьей они наделали слишком много шума вокруг вашего имени. Но как получилось, что они ни словом не обмолвились о Джеффи? Они должны были бы сыграть на естественных человеческих чувствах...
- Они не упомянули о Джеффи лишь потому, что ничего не знают о его существовании. Джеффи не манекен для витрины и не игрушка для взрослых детей.
После этих слов Сильвия Нэш еще больше выросла в глазах Алана. Он уже не опасался, что она начнет провоцировать его - сейчас ее больше всего беспокоило состояние мальчика.
- Пойдемте, я провожу вас к нему, - тихо сказала она, - он наверху. Сожалею, что была вынуждена потревожить вас, но бедняжку так рвало, что я просто испугалась...
Алан прекрасно понимал ее. Он последовал за ней через холл и, поднимаясь по лестнице, не без удовольствия разглядывал ее плавно покачивающиеся бедра...
Алан хорошо знал Джеффи и чувствовал по отношению к нему какую-то особенную теплоту, каковой не чувствовал более ни к одному из своих маленьких пациентов. Джеффи - очаровательное дитя с лицом херувима, светлыми волосами, темно-синими глазками и... кошмарными проблемами. Алан неоднократно обследовал его, и крохотное тельце восьмилетнего мальчугана было знакомо ему, как свое собственное. Но, что касается разума Джеффи, то он был наглухо отгорожен от внешнего мира.
Когда они вошли в детскую, Алан увидел, что Джеффи мирно спит в своей кроватке.
- Что-то он не кажется мне уж слишком больным...
Сильвия подошла к кроватке и взглянула на малыша.
- А еще совсем недавно он жутко мучался, все время хватался за животик. Вы же знаете, Алан, что я никогда не беспокою вас по пустякам. Вы уверены, что у него все в порядке?
