без автора - Пинкертон в гробу
— Я дам вам семь тысяч долларов! — воскликнул нотариус. — Пожалейте хоть меня. Вы же знаете, что я был другом вашего покойного хозяина.
Но Иосиф оставался непреклонным.
Лорд Стаунтон снова начал браниться, нотариус уговаривать дворецкого, лорд Кусвей покачал головой и сказал:
— Раз закон на его стороне, и если его решение неизменно, мы должны подчиниться. Мы отправимся в склеп, вскроем гроб, снимем с пальцев покойного перстни и будем просить прощения у души его за наше вторжение в его последнее пристанище…
Глава 3
Драгоценности пропали
Нотариус пригласил двух полицейских инспекторов, захватил двух рабочих с инструментами, и через час на кладбище к склепу супругов Кусвей подошло восемь человек. Иосиф открыл тяжелую бронзовую дверь склепа, и они вошли внутрь его. рабочие осторожно вскрыли гроб, и присутствующим открылось спокойное строгое лицо лорда Кусвея. Разложение не коснулось его набальзамированного тела, и казалось, что он умер совсем недавно.
Нотариус взял его левую руку, и все увидели, что на ней не было колец…
Присутствующие остолбенели.
— Как это могло произойти?! — вскричал лорд Горас. — Может быть, брат снял их перед смертью, и они где-то в доме? И мы напрасно потревожили его прах?!
— Нет, милорды, — решительно заявил старый дворецкий. — Я отлично помню, что перстни были на руке покойного. Я сам убирал его тело, и я нарочно положил левую руку над правой, чтобы перстни были видны…
Нотариус, растерянно озиравшийся вокруг себя, потер себе лоб и заметил:
— Да, и я припоминаю, что перстни не были сняты. Но мы можем проверь был ли здесь вор или нет. В гробу лорда Артура находилось драгоценностей только на пять тысяч долларов, а в гробу его супруги на миллион! Я предлагаю для проверки вскрыть гроб леди Кусвей.
Поколебавшись, лорд Горас согласился с предложением нотариуса. Рабочие стали снимать крышку со второго гроба. Когда они ее приподняли, у всех вырвал крик изумления и негодования. Тело леди Кусвей было не только ограблено, и обезображено. Диадема была сорвана вместе с прядками волос, серьги из ушей вырваны, пальцы отрублены, шея исцарапана. Все драгоценности были похищены.
Старый Иосиф от ужаса лишился чувств. Лорды Кусвей и Стаунтон стояли бледные, растерянные и не могли выговорить ни слова. Даже полицейские, привыкшие к всевозможным происшествиям, совсем растерялись.
— Надо немедленно известить сыскную полицию! — сказал нотариус. — Кто поедет со мной?
Вызвался лорд Стаунтон. Остальные остались присутствовать при церемонии закрытия гробов. Через час все в подавленном настроении выходили из склепа.
По возвращении домой Иосиф вошел в комнату лорда Кусвея и упал пе ним на колени.
— Простите, что я причинил вам всем столько горя. Но если бы я так слепо не настаивал на соблюдении последней воли милорда, которому привык повиноват беспрекословно, то не открылось бы это ужасное преступление… Но я уверен: полиция ничего узнать не сможет! Только один человек способен найти преступников — его зовут Нат Пинкертон. Я умоляю вас, милорд, пригласите его! Мы должны отомст за поругание дорогих нам останков!
Лорд Горас поднял старого слугу.
— Успокойтесь, Иосиф! Я теперь вижу, как вы любили моего покойного брата. Да, да, мы должны отомстить, мы отомстим! Я согласен передать это дело Пинкертону.
Глава 4
Билл и Вилл
Между тем, у подъезда особняка остановился автомобиль, и два изящно одетых молодых человека, выйдя из него, позвонили у дверей. Вышедшему лакею они от свои визитные карточки и попросили передать их лорду Горасу. Последний, пpoчитав их, страшно изумился.
— Билл и Вилл, — проговорил он. — Откуда они взялись? Ну что же просите их!
Когда Билл и Вилл вошли в комнату, дядя встретил их очень холодно.
— Как вы очутились здесь? — спросил он.
— Приехали, — сказал Билл. — Нам очень хочется знать, как покойный дядюшка распорядился своими миллионами. И, надо сказать, миллиончик-другой нам бы не помешал!
— Вы очень прыткие мальчики, — ядовито заметил лорд Горас, — но покойный брат хорошо знал, куда уходят деньги из ваших карманов… Он решил не обременять вас лишними деньгами.
Лица обоих племянников выразили разочарование.
— Давно вы здесь? — спросил лорд Горас.
— Уже неделю, — ответил Вилл. — Ждали вашего приезда. Ведь дядя Артур оставил вас своим душеприказчиком.
— Очень признателен. Но ваши надежды напрасны. Я по вашим счетам платить не буду. Достаточно я уже выручал вас.
Билл и Вилл с тоской смотрели на суровое лицо дяди.
— Не губите же нас! — воскликнул Вилл. — Уделите хоть крошечку от наследства. Вы же знаете наше положение теперь… Нам предстоит разорение, позор, если хотите… Пожалейте честь семьи! Помогите!
— Оставьте меня в покое! — резко ответил дядя. — Достойные сыновья беспутного отца. Я не хочу вас знать!
Племянники сконфуженно повернулись и направились к лестнице. Навстречу им входил высокий господин с бритым лицом и холодными строгими глазами. Это был Нат Пинкертон.
Лорд Горас пригласил знаменитого сыщика сесть и стал излагать свое дело Пинкертон внимательно слушал, иногда задавая вопросы. Наконец он спросил:
— А нет ли обойденных вашим братом наследников?
— Вы их только что видели, — ответил лорд Горас. — Это наши племянники. Брат и я давно уже отказались иметь с ними какие угодно дела. Их поведение позорит наш род.
Пинкертон кивнул, затем вдруг встал и подошел к лорду Горасу.
— Позвольте мне взглянуть на ваш перстень. Он очень дорогой? И откуда он у вас?
Старый лорд взглянул на сыщика с недоумением.
— Это перстень родовой… Он достался мне от отца, и ценность его громадна. Но я не понимаю…
Пинкертон улыбнулся.
Я хочу еще спросить, знают ли ваши племянники о существовании этого перстня.
— Несомненно. Я всегда его ношу, и все в нашей семье знают о нем.
— Ну, тогда мы можем разыскать преступника. Задача облегчается… Но для этого необходимо умереть…
Лорд Горас сердито поджал губы.
— Я вас, мистер, пригласил не для шуток.
— Простите, милорд, я не думаю шутить. Я говорю серьезно. Скончаться нужно вам, но похоронен буду я.
Лорд глядел на своего собеседника изумленно.
— Да, — продолжал Пинкертон, — вы должны скончаться, конечно, только для вида, и знать об этом будут два человека: ваш дворецкий и я. Все будут думать, что вас похоронили, но на самом деле похоронен буду я.
— Что?!
— Похоронен буду я, — повторил Пинкертон. — Но я лягу в гроб живым живым же из него выйду.
Глава 5
Попались
В тот же вечер лорд Горас слег в свою постель. Под видом врача к нему явился помощник Пинкертона Боб Руланд, который объявил болезнь старого лорда серьезной и посоветовал не вставать с постели. Наутро больному стало хуже, он послал за нотариусом, и когда последний явился, передал ему запечатанный конверт и заявил, что, чувствуя приближение смерти, просит похоронить себя без всяких церемоний, а через месяц вскрыть конверт, где заключается подробное завещание. Нотариус составил акт и затем удалился.
К вечеру в газетах появилась заметка:
«Положительно какой-то злой рок преследует род Кусвей. Не успели мы еще забыть про трагическую и почти одновременную кончину лорда Артура Кусвея и его молодой супруги, как сегодня утром скоропостижно скончался наследник его лорд Горас Кусвей. Он передал свое завещание нотариусу N. Похороны, согласно воле жойного, должны состояться завтра же утром и произойдут без всякой помпы».
Все было сделано так быстро и неожиданно, что родные успели явиться только к выносу тела. Пришли лорд Стаунтон и два его кузена Билл и Вилл.
Гроб с Пинкертоном вынесли из дому и установили на катафалк, который тут же тронулся. Все это время старый лорд Горас оставался в своей спальне, а старый Иосиф охал, вздыхал и жаловался на злой рок, обрушившийся на род Кусвеев.
Родственников изумила скоропостижная кончина лорда Гораса. Лорд Стаунтон принял вид крайней подавленности, но было видно, что подавлен он мало, а более думает о возможном наследстве. Билл и Вилл, не скрывая, потихоньку решали между собой, возможно ли, чтобы и второй дядюшка оставил их без наследства, а, стало быть, без надежды выпутаться из долгов.
Через два часа гроб с Пинкертоном находился уже в фамильном склепе, и старый Иосиф запер тяжелые бронзовые двери и передал ключ лорду Стаунтону.
Наступила ночь. Кладбищенский сторож в последний раз совершил свой обход. На ближайшей башне часы пробили двенадцать часов.
Пинкертон, хотя и мог двигаться и поворачиваться в просторном гробу, все же чувствовал себя скверно. В какую-то минуту ему подумалось, что в эту ночь грабитель может и не прийти: куда ему торопиться?
Сыщик приподнял крышку гроба и прислушался. Было совершенно тихо. Пинкертон хотел уже выбраться наружу, чтобы хоть немного размять онемевшие члены, но тут послышался какой-то шорох, и он тут же надвинул крышку обратно.
