Сергей Еринец - Шэ-Шэ
Она не отвечает.
О н. Это можно считать концом наших отношений? О н а. Не знаю. Мне надо понять... О н. Ей надо понять! Что же, интересно, тебе надо понять? Достоин ли я такой добродетельной особы? О н а. Пожалуйста, не говори сейчас больше ничего! О н. Ой, какие мы серьезные! Боже мой! О н а. Я прошу тебя! О н. Ты просишь меня? О чем? Мне уже надоело все это, понимаешь? Вся эта игра в чистоту. А вокруг грязь, безнравственность. Не верю я тебе! Не верю! Может, ты и не девственница вовсе, как уверяла. Цену набивала? А? О н а (пытаясь уйти). Пусти меня! О н. Нет, подожди! Не верю я, что ты такая: браки на небесах! Суждены друг для друга! Да и ерунда все это, ясно? Есть только одно: я хочу тебя, ты хочешь меня! Достаточно. Надоели друг другу - разбежались. И все! Остальное - экономика: жена, дети... Нечего розыгрывать передо мной спектакль! "Я ухожу!" Ну и катись! Поищи другого дурака, который поверит во все эти сказки. Давай!
Он освобождает ей путь. Она собирается уйти. Но в последний момент он останавливает ее.
О н. Нет, подожди! Ты думаешь, так можно поступать со мной? Ты думаешь, если я по-хорошему, то можно запросто динамить меня? Целый месяц водить за нос, а потом вот так просто взять и уйти? О н а. Прости. О н (распаляясь все больше). Прости? Просто "прости", и все? Ты думаешь, я железный? Стоишь тут - джинсы в обтяжку, грудь торчком... Приехала сюда, чтобы трахаться... Нет уж, давай расплачивайся! О н а. Что? О н. Ничего! Раздевайся, давай! О н а. Ты это серьезно? О н. А ты сомневаешься? Давай, давай... Или тебе помочь? (Хватает ее за руку и отталкивает от двери). О н а. Пусти меня. О н. Раздевайся! (Он сбрасывает ботинки и начинает расстегивать ремень на джинсах). О н а. И ты сумеешь сделать это? О н. Сумею, не сомневайся! Это даже возбуждает! О н а. Отпусти меня. О н. Нет. О н а. Отойди от двери! О н. Не отойду!
Она пытается обойти его, но он хватает ее и начинает целовать. Она что есть силы сопротивляется.
О н. Ах так! (Хватает ее и тянет к кровати. Оба падают, борятся, он пытается заломить ей руки и расстегнуть джинсы. Она высвобождает руку и пьет его по щеке. Затем еще раз, и еще. Он скатывается с нее.)
О н а (вскакивая, кричит со слезами в голосе). Очнись!
Он лежит, отвалившись, на кровати.
О н а (сквозь слезы). Как ты мог? Как ты мог? О н (глухо). Прости! О н а. Как ты мог? Как ты мог? О н (стонет, сползает на пол). Я не знаю... Прости... Я не знаю... Прости... О н а (заправляя свитерок в джинсы). Я пойду. О н. Подожди! (Подползает к ней, обнимает за колени). Прости! Ты будешь ненавидеть меня теперь? Я не хотел. Что-то случилось со мной... Страшно! Страшно! Я готов был тебя убить! Изуродовать! Зверски! Если бы ты не ударила меня... Не крикнула: "очнись!", я не знаю что бы я сделал! Как будто дьявол вселился... Если бы я верил в Бога так бы и подумал! О н а. И это любовь? Это любовь? О н. Я не знаю. Прости! Прости! Я люблю тебя! Только сейчас я понял, как я люблю тебя! О н а (плачет). Это любовь? Это любовь? О н. Что мне делать, скажи? Что мне сделать? Прости? Прости меня! Я люблю тебя! Я никого еще не любил до тебя! Никого! О н а. Я не могу тебя видеть. О н. Это все квартира! Эта квартира! Будь она проклята! Здесь вокруг мерзость! Она так и прет из всех щелей. Смотри! (Он бросается к кровати, залазит рукой под нее, шарит по полу у изголовья, достает что-то). Смотри! Эти журнальчики... Видишь? Видишь? А вот... презервативы... (Он бросает все это на пол). У Шэ-Шэ даже что-то вроде расписания составлено: кто, когда из его друзей пользуется этой квартирой... И я привел тебя сюда!.. О н а. Он хороший друг! О н. Он хороший друг. О н а. Он ведт помогает вам. О н. Да, помогает... О н а. Мне даже жаль его. Он вынужден где-то проводить время пока его приятели... О н. Я не должен был привозить тебя сюда! О н а. Почему? Мне даже начинает тут нравится... Если бы только немного убрать, стереть пыль - была бы миленькая квартирка... Я бы не отказалась здесь жить. О н. Самый центр! О н а (разглядывая комнату). Высокие потолки. Паркет, еще старый, красивый... Окна... Высокие двери... Воздух... О н. Я сейчас скажу тебе такое... Ты не поверишь... Я сам не верю... Я бы хотел здесь жить с тобой! О н а. Я тоже. О н. Я схожу с ума! Я чокнулся! Точно - я сумасшедший! Весь этот месяц я жил только одной целью - трахнуть тебя! Сейчас - чуть не изнасиловал! А теперь говорю такое! Может, это только снится? Как будто какая-то чужая воля сегодня ведет меня... Сначала - дьявол, потом - бог?.. Я подумал: вот если бы даже ничего не случилось и ты стала моей, по собственной воле... А дальше что? Ну, встречались бы... Мы даже не знаем ничего друг о друге. Только как зовут, сколько лет, где живем. И все... Я хочу рассказать тебе о себе, можно? О н а. Расскажи. О н. С чего начать? Рос тихий, интеллигентный мальчик. В благополучной, по общепринятым меркам, семье. Читал книжки: Вальтера Скота, Фенимора Купера, Дюма... Хотел был похожим на их героев: смелым, сильным, благородным. Сражаться из-за прекрасных дам... Хорошо учился. А однажды, заглянув на книжную полку, на которую до этого не заглядывал, открыл для себя поэзию - Блока, Лермонтова, Фета - и сам начал писать стихи... Я писал стихи, не веришь? О н а (улыбаясь). Не верю... О н. Вот видишь, ты не веришь. Да я и сам уже не верю! Но писал! А дело было в том, что я влюбился. Вернее, созрел, со всеми вытекающими от сюда последствиями... Прости, за невольный и достаточно пошлый каламбур! Ну, а созрев, - и первая любовь подвернулась... Чистая, книжная-такая любовь... И как водится в таких случаях, без взаимности... А в это время многие мои сверстники уже знали женщин, моя же сексуальная энергия, как это говорится по-научному, сублимировалась в поэзию, в подражания Саши Блоку. Прекрасная дама и прочее, в этом роде. Через какое-то время одна "прекрасная дама" сменилась другой, не менее "прекрасной дамой", потом треть ей... В итоге, я как-то начал понимать, что этим дамам совсем не нужен рыцарь, его достаточно посредственные вирши, а нужно нечто другое, более приземленное, в чем, как я догадался, у них и без меня недостатка не было. На этом мой поэтический пыл стал угасать, а расплывчатые желания приобрели вполне физические формы. Я обозлился на мир, на женщин и мечтал только об одном - быстрее стать мужчиной. Мне уже даже стало как-то все равно с кем, лишь бы была симпатичная... Ну, понятно... Короче, это открытие - мир совсем не похож на тот, который нарисован в книгах - было очень болезненным. И эти издержки моего воспитания, грубо выражаясь, дисгармония внутреннего и внешнего мира, очень плохо влияли на жизнь. Кстати, тут еще руку приложил Михаил Юрьевич со своими: "и скучно, и грустно... Любить, но кого же?.. А вечно любить невозможно..." Да и нужно ли, вернее, если и нужно, то... секс. А тут еще стал замечать, что и у родителей моих отношения не такие уж гладкие. В основном, видимость хороших отношений. Но какие-то странные командировки у отца, после которых дуется мать, или частые дежурства у матери, после которых не в духе отец... Да и вокруг... А у тебя? Как было у тебя? О н а. У меня - по-другому. У меня не было отца. Вернее, был, но погиб. Меня растила мама. Сколько помню, она всегда была со мной, да еще бабушка. Мужчины в нашем доме были редкие гости. И воспитание соответственное. Ты можешь смеяться, но у меня есть приданное. И свадебное платье. И иконка для венчанья... Продолжай! О н. Так вот, шестнадцать лет. Лето после девятого класса. Я впервые надолго остался один, родители уехали в отпуск. У меня был друг, очень похожий по мироощущению. Мы оба тяготились своей позорной, как нам казалось, девственности... Тебе, наверное, трудно понять... Мы были одиноки, в душе разброд... Плоть требовала своего... Это было мучение. Трудно даже рассказать все: как шаришь по книгам в поисках сексуальных сцен, грезишь наяву и во сне... И иногда после таких ночей становилось легче. Знаешь, бывает у мальчиков такое... полюции называется.
Она кивнула.
О н. Может, и про подростковый онанизм слышала?.. Так вот, а тут остались одни. Понятно, решили: или сейчас или никогда. Как-то вечером поехали в центр, снимать... Ходили, ходили, но что-то на нас так никто и не клюнул. И на следующий день, и на другой... А отпуск родителей близится к концу. И вдруг в троллейбусе с нами заговаривают две девицы. Сами! Оказывается, заехали девушки в столицу на пару дней... прошвырнуться... Симпатичные, но хотел, конечно, кого-то поприличней... Зато сразу видно - без комплексов, к тому же - с жильем проблема! - остановиться негде... Мы, конечно, предлагаем помочь, а у самих коленки трясутся... Приехали ко мне домой, что-то приготовили на стол, достали пару припасенных бутылок вина... Захмелели... Девушек уговаривать не пришлось: как-то само собой разделились по парам... Моя партнерша взяла всю инициативу на себя, видимо, жизнь ее правильно воспитала: за все надо расплачиваться... Ну, а процесс занял мгновение. Помню, подумал, и это все? Стало стыдно и страшно: может, со мной что-то не так?! Потом вопрос приобрел уже совсем иной смысл: и ради этого были все мучения? И в этом люди видят смысл?.. Моей подруге вообще, видимо, ничего не надо было от меня кроме квартиры. Она сходила в ванную и задрыхла. Заснул и я, вино все же сделало свое дело... А утром мы ко взаимному удовольствию распрощались с девицами и друг с другом. Вот после этого и началась настоящая хандра. На женщин я смотреть не мог. А потом - институт, общага, вино, милые, симпатичные девушки... И понеслось! Стало даже по-спортивному интересно: знакомился везде: в метро, в автобусе, на улице, в кино, на тусовках... Как-то познакомился - страшно вспомнить - с вагоновожатой трамвая! Пригласила к себе в общежитие, а там в комнате - еще трое! "Вы не стесняйтесь, говорят, мы понимаем!" А сами лежат, прислушиваются... Вспомнишь - вздрогнешь! Слава богу, никакую заразу не подцепил! Жизнь кипела, а в душе - пустота!.. Я вижу, тебе неприятно слушать. Может, мне лучше прекратить? О н а. Нет, продолжай! О н. Я очень гадок тебе? О н а. Я должна это знать. О н. Ну, вагоновожатая - это исключение, в основном, были девушки... чистые, в смысле нормальные, не девушки, конечно, ну ты понимаешь... И отношения хорошие, даже, наверное, влюбленность что ли... То есть, грязи никакой не было... Вернее, грязью это не считается... Появился друг - Саша, Шэ-Шэ - с квартиркой... Проблем стало еще меньше... Потом ты... О н а. Спортивный интерес? О н. И да, и нет. Ты сразу привлекла мое внимание: красивая, а держится особняком. Со своей группой время не проводит, в основном с подружкой. На ребят вроде не реагирует. Занятно стало. Интересно, думаю, обломать такую... Познакомиться было не просто, а потом увлекло: прогулки за ручку, звезды, стихи... Вспомнилось даже забытое, ведь сам когда-то хотел таких отношений... Но ведь я уже стал другой. Я так думал... И гнал от себя все эти эмоции. К Шэ-Шэ! Пора к ШЭ-Шэ! Я был на взводе, смотреть на тебя - пытка, а прикасаться... Но ты - ни в какую. Я даже хотел... расслабиться с одной... Я ужасные вещи говорю? О н а. Продолжай. О н. Ты ненавидишь меня? О н а. Нет. О н. А потом подумал: нет, я должен, даже для собственного самоутверж дения... Я подписываю себе приговор? Я понимаю... Ну, и к тому же девственница. Знаешь, это ведь особенно притягательно для мужчин! В Китае считалось, что мужчина, лишивший девушку девственности, тем самым обеспечивает себе вечную жизнь. Ну, а у нас - почетно как бы, в кругу друзей...
