Ольга Лаврова - Без ножа и кастета
- Какие там секреты! - лукавит Томилин. - Для начала самое общее знакомство. Позже наверняка возникнут к вам вопросы.
- Я попросил бы освободить для нас сейф, - говорит Знаменский, раздеваясь у вешалки.
- Распоряжусь.
- И еще - не обижайтесь, - но, уходя, мы будем опечатывать комнату.
- Зачем обиды... - бормочет ошарашенный управляющий. - Пожалуйста, раз вы считаете... - Он снимает с кольца ключ от кабинета и протягивает его Пал Палычу.
Мусницкий идет по улице с дочерью и внуком, которого любовно несет на руках.
Их догоняет Алтынов.
- Добрый день, Максим Семеныч!
- Привет, Алтынов. Знакомься, дочь, Татьяна. А это - наследник. Тоже Максим!
Алтынов наскоро жмет руку Татьяны:
- Очень приятно.
Он чувствует, что главное внимание следует уделить наследнику.
- Как на вас похож!
- Еще бы! - самодовольно ухмыляется Мусницкий. - Кровь! Иди, я догоню.
Благовоспитанно приподняв шляпу, Алтынов удаляется.
- Новый главный инженер, - говорит Мусницкий. - Между прочим, холостой.
- Спровадил от меня мужа, а теперь сватаешь за кого попало! - зло роняет Татьяна.
- Дура! Разве это муж был?
- А может, я его любила?
- Чего там любить - портки в заплатах. Дура набитая, вся в мамашу!
Расцеловав внука, Мусницкий сажает его в коляску, которую везет Татьяна, и направляется вслед за Алтыновым.
В помещение ДЭЗа они входят вместе.
- Я к вам, Максим Семеныч, пока другие не успели набежать.
- Чего у тебя? - осведомляется Мусницкий, открывая директорскую дверь со своей фамилией на табличке.
- Ответы на жалобы. Куда только не пишут!
- Расхрабрились, - ворчит Мусницкий. - И время такое, что начхать нельзя. - Он просматривает поданные Алтыновым бумаги, подмахивает одну за другой.
- Вот здесь мне не нравится. Человек в высокую организацию обратился, а ты соглашаешься, что у окон на стенах лед. Надо заполитурить, чтоб глаза не резало.
- Если вместо льда так... - Алтынов со вкусом подбирает формулировку. - "В зимнее время периодически наблюдается повышение выпадения конденсата на оконных проемах".
- Уже годится. Повтори, внесу.
- "...Повышение выпадения конденсата на оконных проемах".
Мусницкий зачеркивает строку, вписывает замену, еще что-то исправляет.
- Перебелишь, - отдает он листок Алтынову. - Все с кляузами?
- Еще одна. Щепетильная. Что незаконно разрешили постройку шести блоков для автомобилей. В том числе для вашего, Максим Семенович.
- И что тут щепетильного? - изумляется Мусницкий. - Пиши: "Нарушителям предложено в кратчайший срок представить сметную документацию... для рассмотрения в установленном порядке". - Мусницкий смеется: - Значит, первоначально - тебе, ты - мне, а я - в стол. Сегодня, Алтынов, острые вопросы надо решать смелее!.. Не разузнал насчет плана по сносу?
- Договорился. Их машинистка просто сделает для нас лишний экземпляр. Это вариант самый дешевый - коробка конфет.
- А ты не дешевись, прибавь еще какую морковку. Машинистка и на будущее сгодится. Да! Вот еще что. Ходил я в новый дом, второй и третий корпуса. Недоделки, халтуры вагон, полное безобразие. - И эти столь распространенные и справедливые сетования заканчивает неожиданно: - Узнай, кто еще в приемной комиссии, потолкуй, чтобы принять, как есть. Усек?
- Я, Максим Семеныч, все секу с ходу!
На станции обслуживания Изабелла придирчиво осматривает восстановленную фару.
- Ну, все в порядке, - подходит Алик, засовывая в карман бумажник. Подкинул ребятам за срочность.
Вдвоем они садятся в машину, и Изабелла выводит ее с территории станции.
- Куда вас отвезти? - спрашивает она, приостановясь на улице.
- Белла, а мы не посидим где-нибудь? Тихо-скромно. По-дружески?
- Я должна вернуться на работу. Еще кучу иностранных проспектов переводить.
- Вам нравится этот трест "Разнореклама"? И ваша работа?
- Средне.
- Да, вы заслуживаете лучшей участи!..
Продолжение разговора мы слышим у следующего светофора:
- И что же, мы вот так расстанемся и не увидимся больше?
- А зачем, собственно? - хитро косится Изабелла.
- Вам непонятно?
- М-м...
- Вы меня толкаете знаете на что? Еще раз раскокать фару у вашей машины!
- О! Дорогое удовольствие!
- Так не вводите меня в пустые расходы!
Знаменский и Томилин работают в банке с документами. Закончив складывать какие-то цифры, Пал Палыч нарушает молчание:
- Наивные мы с вами люди, Николай Александрович! Кажется, все превзошли, все знаем... А вот сколько товарищ Мусницкий имеет, к примеру, на вывоз мусора? Не скажете? Дышите глубже - пятнадцать тысяч рублей!
- О-го-го!..
- А под скромной графой "Содержание дворов и тротуаров" - угадайте, сколько?
- Н-ну... столько же?
- Тридцать девять тысяч!
- Фантастика! Да. И что же подразумевается в этой графе?!
- Всякие работы, которые, судя по состоянию дворов, не производятся. Дальше. Текущий ремонт, прошу прощения, - сто пятьдесят пять тысяч! А капитальный...
- Если на текущий столько, то... полмиллиона?
- Миллиончик без двухсот рублей!
- Куда же это все ухает?!
- Сам давно так не удивлялся! Увидишь облупленный фасад, думаешь: где же на все денег набраться? А деньги - вот они! Хватило бы всем жить в уюте и комфорте!
- А по району в целом сколько?
- Только на благоустройство и ремонты выделяется двенадцать миллионов в год!
Томилин вскакивает.
- Такие средства!.. Ведь это просто грабеж - только без ножа и кастета! Вы посмотрите только сводку по ремонту! - Он протягивает Пал Палычу свои выкладки.
- Ремонт перед сносом? Тридцать процентов средств?!
- Совершенно верно. Мусницкий благоустраивал дома, которые вскоре шли на слом. Поди потом проверь, что там делали, что нет!
- Недурно. - Пал Палыч снова обращается к сводке Томилина. - А это что за цифра?
- Внизу? То, что истрачено на заселяемые новостройки.
- Когда же их ДЭЗы приводили в порядок? Всегда жильцы сами управляются!
- По-моему, тоже. Но строители говорили: ДЭЗы очень заинтересованы получать дома с недоделками.
- Повод для списания денег? Так...
Некоторое время они смотрят друг на друга: в экую трясину попали!
Напольные часы бьют семь. Знаменский спохватывается, что засиделись. Оба начинают собираться, одеваться. Несколько папок укладывают в сейф, опечатывают его.
Опечатывают снаружи и дверь комнаты. Простившись с секретаршей, натягивающей пальто, выходят на улицу.
Пал Палыч спрашивает:
- У нас есть данные, где сейчас официально ведется капитальный ремонт? :
- В основном да.
- Надо будет на днях прогуляться, поглядеть живьем.
Дорого обставленная квартира Сони. Изабелла привела Алика знакомиться, и чувствуется, что ей очень важно мнение матери. Все трое чинно пьют чай.
- Начальство планирует загнать меня на Цейлон, - рассказывает о себе гость. - Немножко скучновато, но условия прекрасные.
- Представляешь, мама, круглый год лето! - вставляет Изабелла.
Но Соню занимают вещи более практические. Она рассматривает Алика, и тому становится слегка не по себе - столь откровенно она взвешивает "за" и "против".
- Расскажите, как это вышло, что вы развелись с женой?
- Виноват я. В прошлую поездку надо было взять ее с собой. Но - Ближний Восток, перестрелки, взрывы... словом, побоялся. А она молоденькая, хорошенькая, детей не было... все естественно.
- Проводили раздел имущества?
- Даже в квартиру не вошел, хоть куплена на мои деньги. Сел в машину и уехал - весь раздел.
- Значит, вы бездомный?
- После Цейлона решу квартирный вопрос.
Звонит телефон, Изабелла снимает трубку.
- Мама, Мусницкий.
- Слушаю, Максим Семеныч... Собрание? Пожалуйста, проведу... Когда мне удобней? Давай согласуем попозже, сейчас я занята... Да-да, звони, не стесняйся.
Она кладет трубку и снова разглядывает Алика. Решив что-то, говорит дочери:
- Иза, посмотри, что там по телевизору.
- Восемь часов, - смеется Изабелла. - "Спокойной ночи, малыши!"
- Вот и прекрасно. Ступай.
Оставшись наедине с Аликом, Соня приступает к объяснению:
- Три года за границей... То есть вам срочно нужна жена...
- Рад, что вы меня поняли. И Белла, вероятно, догадывается о серьезности моих намерений.
- После шапочного знакомства и сразу - серьезные намерения?
- Софья Рашидовна, я бы с удовольствием долго и красиво ухаживал за вашей дочерью. Каждый день возил бы розы с Центрального рынка! При других обстоятельствах.
- Мне даже не известно, кто ваши родители!
- К сожалению, покойные. Отец был врач. Гомеопат с большой практикой. Маме не было нужды работать. Он умер от сердечного приступа, и мама недолго его пережила. - Алик погружается в печаль.
- Допустим, вы приличный человек, - говорит Соня. - Но почему Иза? Не рассказывайте мне, что влюблены без памяти!
- С такой женщиной, как вы, надо быть абсолютно откровенным, - уважительно признает Алик. - Да, я не влюблен без памяти. Потому что я, Софья Рашидовна, ничего без памяти не делаю. Я на трезвую голову знаю, что мне нужна именно Иза.
