Леонид Словин - Дополнительный прибывает на второй путь (сборник)
— Откуда она?.. — ни к кому не обращаясь, спросила одна из железнодорожниц, понятая. — Чья?
«Чья?» Денисова ожгло это слово — «Чья!» Почему не «кто»? Кто она? Какая она была? Добрая или злая, веселая или грустная? Как могла сложиться ее жизнь?!
Два поезда, не снижая скорости, прошли в обоих направлениях. Воздушные течения упруго коснулись Денисова, возвращая к узкоделовой задаче, стоящей всегда перед инспектором уголовного розыска на месте происшествия.
Девять вопросов, на которые следует ответить — «имеется ли убийство?», «какие следы оставил преступник на трупе и какие могли остаться на преступнике?», «в каком положении находились преступник и пострадавшая в момент совершения преступления?»…
Трупных пятен Денисов не увидел: спазм, низкая температура не позволяли крови стекать в нижележащие сосуды и подкожную клетчатку.
Следователь и эксперт негромко разговаривали, до Денисова долетали отдельные фразы:
— …не были ли повреждения посмертны, в то время как действительная причина иная?
— …ответ в данном случае однозначный? Следов колес на теле не видно…
— Нельзя ничего упустить!
Оперативный саквояж следователя был открыт, вверху лежала пачка «БТ», найденная в кармане у погибшей. Денисов осторожно, рукой в перчатке, поднял ее. Сигарет оставалось не более десятка. Он высыпал их на ладонь, пересмотрел, снова сложил. Под слюдяной обложкой и внутри пачки ничего не было. Он уже хотел положить ее в саквояж, но вдруг на основании пачки заметил буквы, нацарапанные шариковой ручкой: «Не режь по живому, Малыш!»
Денисов показал следователю, потом понятым. Следователь кивнул благодарно.
— Очень важно!
Подошли инспектора оперативной группы. С ними дежурный.
— Сброшена с поезда, шедшего в Москву. — Антон уверенно поставил точку над «и».
«Даже слишком уверенно», — подумал Денисов.
Эксперт долго поправлял очки.
— Скажем так: падение с поезда. — Это был деликатный человек. Ничто не обязывало его дать на месте категорическое заключение.
— Ушибы, множественные переломы… Плюс это… — Он показал на железобетонное основание контактной мачты, послужившее ложем для трупа.
Антон вздохнул:
— В электропоездах двери открываются автоматически. Падение все равно не может быть случайным.
— А если применен стоп-кран?!
— И тогда двери не открываются сами. Грузовые поезда практически отпадают…
— Остаются пассажирские?
— В поездах дальнего следования, — объяснил Антон эксперту, — бригадир по прибытии сдает вещи и билет «отставшего» пассажира!..
— «Выброшена» или «падение»… — эксперт помедлил, — для медика иногда может выглядеть идентично…
— Астраханский поезд прибыл нормально? — спросил следователь.
— В том-то и дело. Бригадиры не приходили ни с астраханского, ни с саратовского. — Антон достал «Беломор».
Он курил много и все не мог похудеть. Форменный полушубок на нем дышал каждым швом, готовый лопнуть.
— …После астраханского было пятнадцатиминутное «окно», потом прошли две электрички. Вторая локомотивная бригада обнаружила труп!
На путепроводе над чахлым леском показался товарный состав. Отцепка грузовых вагонов тянулась поверх главных путей со скоростью улитки. Под путепроводом тоже показался поезд.
«На месте происшествия больше ничего не узнать. Все! — подумал Денисов. — А составление протокола займет не менее полутора-двух часов…»
Его молчаливый призыв дошел до следователя.
— Сабодашу и инспектору уголовного розыска, — он оторвался от протокола, — я думаю, лучше возвратиться в Москву. — Следователь вздохнул. — Первоочередная задача: осмотры прибывших поездов, электричек. Поиск свидетелей. Работы хватит. Особенно инспектору…
Денисов возблагодарил судьбу за то, что работает инспектором.
Казалось, запущенный кем-то тяжелый чугунный шар катится в огромном кегельбане.
Сабодаш надел шапку, сошел с полотна.
С приближающейся электрички заметили сигналы; машинист выключил прожектор.
— Надо стянуть людей на вокзал, — сказал Антон. Мысленно он был уже в Москве, руководил дежурным нарядом. — Установить все электрички с неисправностями компрессорных установок. Может найтись электричка, в которой дверь не закрывалась.
Денисов кивнул.
— …Кроме того, кровь в тамбуре! Следы сопротивления!
Следователь снова оторвался от протокола:
— Связь со мной держать круглосуточно…
Тормозной путь электрички растянулся почти на километр.
— Что случилось? — Моторный вагон остановился против Денисова.
В кабине горел свет, лицо помощника машиниста Денисов не рассмотрел.
Антон взялся за поручень.
— Здравствуйте… Экстренный случай. Транспортная милиция участка!
— Садитесь.
Денисов поднялся следом. Кабина была высоко. В дверях он обернулся: фигурка девушки на снегу казалась совсем жалкой. Снежные пласты отдавали голубизной.
— Зеленый… — Помощник машиниста не вышел из кабины.
Электропоезд двинулся, с места набрал скорость.
Денисов прошел в вагон. Пассажиров было немного, все головы повернулись к нему. Подумалось:
«В электричках перманентный интерес к каждому, кто входит…»
Он выбрал скамью над действующим обогревателем, сел. Антон остался с локомотивной бригадой, чтобы на первой стоянке звонить в Москву.
«Труп появился совсем недавно… — Денисов обеими руками отбросил на себе верх куртки, воротник пришелся на лопатки. — С проходящих электропоездов его обязательно бы заметили. Может, трагедия произошла в электричке, которая бежала за астраханским?» Он подумал о поезде как о живом существе.
— Платформа Пятьдесят первый километр… — объявило радио.
Свет не зажигали. В тамбуре курил парень, сквозь стекло он неожиданно враждебно взглянул на Денисова.
— Товарищи пассажиры! Соблюдайте в вагонах чистоту и порядок… — прохрипело радио и смолкло.
Напротив Денисова сидел мужчина с рюкзаком. Рядом занимала место молодая пара.
«В электричке всегда найдутся очевидцы… — Денисов поправил куртку. — Во всяком случае, на первом этапе. Где и с кем она села в поезд? Кто подходил к ней?»
Он посмотрел в окно, на две трети словно залитое мутной молочно-белой краской; нижнюю треть занимала полынь, простоявшая ползимы в снегу. Лишенные запаха высохшие соцветия клонил ветер.
Внезапно профиль пути изменился — рельсы скользнули вниз; крутой склон, покрытый толстым слоем сугробов, придвинулся к самому окну.
«Почему потерпевшая оказалась в тамбуре? Вышла курить? Что означает фраза „Не режь по живому, Малыш!“? Кто ее написал? И разве может юное существо, которое нежно называют Малышом, резать по живому? Резать по живому — больно!»
Денисов вынул записную книжку. Она была необычной — подарок фирмы «Фише-Бош», изготовительницы несгораемых шкафов, сувенир международной криминалистической выставки. Он рассеянно проглядел первую страницу. «Приступая к осмотру, путем опроса, следует выяснить, не перемещал ли кто-нибудь труп, не изменял ли его позу или положение одежды…»
Ничто еще не было упущено, потеряно безвозвратно. Не дана ни одна ориентировка. Денисов знал: каждый раз должно начинать с самого начала, с собственных первых шагов. Таково непреложное правило.
Ссадины, которые он видел на потерпевшей, имели вид пергаментных пятен. Образовавшиеся посмертно, они выглядят так же, как и те, что возникли непосредственно перед смертью.
«Окончательное заключение о прижизненности повреждений принадлежит эксперту… — Мысли перемежались. — Но вот разорванный свитер на плече? Если б удалось быстро установить ее личность». Но Денисов не верил, что потерпевшая жила по соседству с местом происшествия. Он отложил «Фише-Бош».
Парень в тамбуре потушил сигарету, вразвалку пошел по вагону. Недалеко от места, где сидел Денисов, он неожиданно шаркнул подошвой и стал сразу понятнее: недружелюбие скрывало его уязвимость — неловкость. Денисову была знакома эта манера.
Народ в вагоне прибывал.
«Дневную смену уголовного розыска, безусловно, оставили на вокзале до особого распоряжения… — Денисов представил, что сейчас делается в отделе после звонка Сабодаша. — Подтянули инспекторов со всего узла… ЧП! Операцию, наверное, возглавляет начальник отдела Бахметьев».
Естественное течение мысли отклонялось то в одном, то в другом направлении:
«…Вмятина за контактной мачтой, метрах в четырехстах от трупа. Словно кто-то лежал там до снегопада. Как она образовалась? И эта бутылка „Бiле“ в кювете… Из электрички?»
Мелькали платформы. В Белых Столбах на краю поселка стоял сруб. Дальше тянулся лес.
Ель со сломанной верхушкой напомнила о потерпевшей.
![Леонид Словин - Астраханский вокзал [сборник]](/uploads/posts/books/242731/242731.jpg)
