Бретт Холлидей - Заработать на смерти
— Вы употребили местоимение «они» уже несколько раз. О ком конкретно идет речь?
— О докторе Педике и Монти. О мистере Монтрозе, личном секретаре моего отчима.
Шейн повернулся к ней и стоял, облокотившись о подоконник.
— Что, по-вашему, лежит в основе их опасений? Из-за чего весь этот сыр-бор? Вы что, ненавидите свою мать?
— Ничего подобного! Я обожаю ее… Но они… они думают иначе.
Щеки Филлис приобрели пунцовый оттенок. Она опустила глаза перед недоуменным взглядом детектива.
Шейн поморщился. Складывалось впечатление, что этот пустой разговор никогда не кончится.
— Может быть, вы передадите мне их собственные сло ва, — предложил он спокойным тоном, — без комментариев? Позвольте мне самому разобраться в ситуации.
Филлис Брайтон сжала в кулачки свои маленькие руки и, не переводя дыхания, выпалила несколько фраз, словно опасаясь лишний раз вдуматься в их содержание.
— Они сказали, что у меня появился комплекс Электры, что я схожу с ума от ревности, с тех пор как моя мать вышла замуж за мистера Брайтона, и что я, несомненно, попытаюсь убить ее, чтобы помешать им жить вместе.
— Насколько это похоже на правду? — спросил Шейн прежде чем девушка сумела перевести дыхание.
— Все — ложь, от первого до последнего слова! — воскликнула она, поднимая свои темные глаза на детектива и тут же еле слышно добавила: — Я не знаю…
— Вам пора бы прийти и к более определенному заключению, — заметил детектив сухо, — раз уж до приезда вашей матери остались всего считанные часы.
— Это слишком ужасно, чтобы быть правдой! Нет… Этого не может быть! Но я… У меня все смешалось в голове, мистер Шейн. Я не могу больше думать. Я боюсь этого. Внутри меня заключено что-то жуткое. Я чувствую, как какая-то темная сила подымается во мне. И я не могу от нее спастись. Они говорили, что мне удастся…
— Думаю, было бы лучше, если бы вы сами решали свои проблемы и не позволяли другим вмешиваться в вашу жизнь, — заметил детектив.
— Но я не могу больше думать! Это какой-то кошмар… Это как болезнь…
Майкл мрачно изучал ее, не отходя от окна. Она молода. Но, пожалуй, слишком молода, чтобы безраздельно поддаваться приступам черной меланхолии и потерять способность рассуждать здраво. Так или иначе, он мало подходил на роль няньки. Шейн раздраженно потряс головой, подошел к бару и извлек из него бутылку коньяка.
— Хотите выпить? — предложил он, поворачиваясь к Филлис и держа бутылку в поднятой руке.
— Спасибо, нет, — она продолжала сидеть в прежней позе, уронив руки и опустив глаза вниз.
Шейн пожал плечами и плеснул себе в бокал немного коньяка.
— Полагаю, что было глупо с моей стороны обратиться… в вам, — прошептала она, едва двигая губами. — Никто не в состоянии помочь мне. Я осталась совершенно одна, мистер Шейн. У меня нет сил пережить свое одиночество. Наверное, они были правы. Я должна была возненавидеть ее! Ничего другого мне не оставалось. Мы были так счастливы вдвоем. Новый брак матери все испортил. Какой смысл продолжать жить?
Шейн невозмутимо поднес бокал ко рту. В конце концов, девушка скорее разговаривала сама с собой, нежели с ним. Казалось, она вообще забыла о присутствии детектива. Отсутствующим взглядом она обвела комнату. Затем медленно поднялась и сделала неуверенный шаг в сторону окна. Неожиданно ее лицо исказилось и она метнулась в направлении подоконника. Одним быстрым движением Шейн встал на ее пути. Схватив рукой плечо девушки, он грубо встряхнул ее. Несколько секунд она продолжала цепляться за руку детектива, затем ее тело бессильно обмякло и она неминуемо соскользнула бы на пол, если бы он не поддержал ее за талию.
Шейн бросил сердитый взгляд на маленькую фигурку, беспомощно лежавшую у него на руках. Откинутая назад головка, закрытые глаза, полураскрытые детские губы, из которых вырывалось тяжелое, прерывистое дыхание. Маленькие твердые груди, отчетливо просвечивавшие сквозь тонкую ткань блузки…
Против собственной воли лицо детектива постепенно утратило свое первоначально свирепое выражение. Он держал на руках всего лишь ребенка, правда достаточно взрослого, во всяком случае для того, чтобы не выкидывать перед ним подобных безрассудных фортелей.
Неожиданно он понял, что не верит ни единому слову из услышанной им истории. Шейн не сомневался, что почувствовал бы инстинктивное отвращение, покажись она ему правдой. Но ничего подобного он не ощущал; напротив, он внезапно поймал себя на желании поцеловать эти нежные пухлые губы. Чтобы удержаться от соблазна, он вновь грубо встряхнул ее.
— Хватит дурить, — сердито буркнул он, когда девушка открыла глаза.
Ее взгляд, направленный на детектива, вновь приобрел осмысленное выражение.
— Я в полном порядке, — пробормотала она, усаживаясь в кресло, обиженно закусив нижнюю губу.
Стоя перед ней, детектив попытался еще раз осмыслить происходящее. Приступ истерии не был игрой, он был уверен в этом. Девушка была предельно искренна, когда пыталась передать ему историю своих взаимоотношений с матерью и отчимом. И вместе с тем ее история не имела смысла. Что ж, — успокоил сам себя детектив, — разве не привлекали его именно такие, всегда на первый взгляд бессмысленные ситуации? Разве не он сам уже давно отказывался от скучных, тривиальных дел, оставляя их менее разборчивым собратьям по профессии, наводнявшим Майами в течение курортного сезона? Только поэтому у него до сих пор и не было приличной конторы в деловой части города и штата необходимых помощников. Майкл Шейн не брался за дело, если оно не интересовало его, за исключением тех немногих случаев, когда он оказывался на мели.
Пусть это и не настоящее дело, но история Филлис заинтересовала его. Он инстинктивно чувствовал наличие в нем многих подводных течений — ощущение, приятно щекотавшее его нервы. Это было упоительное чувство, которого он не испытывал уже длительное время.
— Больше всего на свете вам сейчас необходимо, чтобы кто-то поверил вам, — заметил он, усаживаясь напротив Филлис Брайтон. — О'кей, вы добились своего. Я согласен взяться за дело при условии, что с этого момента и вы сами попытаетесь побольше доверять самой себе. Договорились?
На глазах Филлис, словно у маленькой девочки, снова навернулись слезы.
— Вы так добры, — прошептала она, — что я даже не знаю, как сумею отплатить вам.
— Весьма уместный вопрос, — согласился Шейн. — У вас что, нет денег?
— Нет, то есть я боюсь, что недостаточно. Но, быть может, вот эта вещь поможет нам разрешить проблему?
Она открыла свою сумочку, извлекла из нее изысканное жемчужное ожерелье и протянула ее детективу с милой застенчивостью — подлинной или артистически имитированной.
Шейн невозмутимо позволил нитке жемчуга упасть на его ладонь.
— Выглядит весьма впечатляюще, — признался он, открывая ящик стола и небрежно роняя в него драгоценное ожерелье.
— Давайте еще раз спокойно обсудим возникшую ситуацию, — деловито продолжал он. — Итак, ваша мать сегодня приезжает из Нью-Йорка. Вы страдаете от неясного предчувствия, что способны потерять рассудок и причинить ей какой-то вред. Лично я не верю, что существует такая опасность, но не будем спорить. Важно, чтобы ничего подобного на самом деле не произошло. Когда точно приезжает ваша матушка?
— Шестичасовым поездом.
Детектив кивнул головой.
— Я позабочусь обо всем. Скорее всего, вы даже не заметите моего присутствия; но, как вы сами понимаете, залог успеха в профессии детектива — быть в нужном месте в назначенное время, оставаясь при этом незамеченным окружающими. Все, что требуется от вас, это ни на секунду не забывать о том, что с этого мгновения вся ответственность за исход вашего дела ложится на меня. Вам не о чем беспокоиться. Если вы чувствуете, что можете доверять мне…
— О, я доверяю вам!
— Тогда все в порядке. — Шейн одобряюще потрепал ее по руке. — Мы скоро увидимся.
Филлис Брайтон поднялась со своего места и импульсивно сделала шаг навстречу детективу.
— У меня нет слов выразить мою благодарность. Я чувствую себя другим человеком. Я так счастлива, что обратилась к вам!
Шейн улыбнулся и вместе с девушкой направился к двери.
— Выше нос, — посоветовал он, пожимая ей на прощание руку.
— Сделаю все от меня зависящее, — пообещала она, в свою очередь невольно улыбаясь.
Шейн несколько секунд оставался у двери, наблюдая за тем, как Филлис Брайтон шла по коридору, затем задумчиво потер подбородок, закрыл дверь и вернулся к столу. Достав из ящика нитку жемчуга, он еще раз внимательно осмотрел его. Шейн не был экспертом по драгоценностям, но даже для его неискушенного взгляда жемчужины не были поддельными. Задумчиво покачав головой, он положил их на место.
Одному Богу известно, как могло повернуться это дельце…
