Виктор Дан - Когда плачет скрипка. Часть 1
Наконец показалась вереница из трех троллейбусов, идущих буквально один за другим. Они пробились в первый. Нужно было успеть до конца рабочего дня в Управлении и оформить жилье.
В отделе кадров Управления их встретили приветливо.
– Какие мальчики! – с откровенным восхищением воскликнула девица за перегородкой банковского типа, когда они, сопровождаемые заместителем начальника отдела кадров, подошли вплотную к ее рабочему столу, возвышаясь над перегородкой почти по пояс.
Она переводила взгляд с одного на другого, словно выбирая. Выбирать было из чего. Михаил, с мягкими каштановыми усам, светло-карими глазами и короткими волосами, с добродушным, скорее круглым, чем продолговатым лицом. Анатолий, светло-русый, сероглазый, с нежной белой кожей и узким лицом, которое у многих ассоциируется с интеллигентностью. Собственно, так и было, если иметь в виду его происхождение.
– Лена! Эти ребята прибыли для прохождения практики. Сейчас им нужно оформить направление в общежитие пединститута, а завтра все остальное, – зам начальника удалился.
Лена какое-то время еще разглядывала с улыбкой посетителей, затем довольно жеманно поднялась и направилась к шкафу за бланками.
Студенты обменялись понимающими взглядами. Восторг Елены объяснялся просто. Она уступала своим ростом молодым парням едва полголовы. Девушка была довольно хорошо сложена. Однако Михаил сразу невольно отметил слабый мышечный тонус. Плечи и ягодицы красноречиво говорили о том, что от спорта она далека. В остальном она выглядела как обычная провинциалка: короче, чем нужно, мини-юбка, ярче макияж и совсем не годилась при ее росте высокая, фонтанчиком как у цирковой лошадки, прическа. Впрочем, Михаила мало трогали эти подробности: он был женат уже больше года и готовился стать отцом через четыре – пять месяцев.
За это время его увлечение женой усилилось. Оно отодвинуло далеко-далеко в прошлое весь прежний любовный опыт, а в настоящем его отношение к другим женщинам потеряло почти всякие признаки различия пола.
– Называйте меня Алена. Мне так больше нравится. Я веду личные дела практикантов. Со всеми вопросами прошу обращаться ко мне. Отзывы, отчеты и характеристики регистрируются у меня. Один экземпляр остается в деле.
– Я просто в восторге! – перехватил инициативу Анатолий. – У меня никогда не было такого обаятельного наставника. А нельзя ли, чтобы Ваше руководство распространялось и на наше свободное время. Мы впервые в Вашем южном городе и Вы бы нам очень помогли в качестве гида. Мы отблагодарим мороженым и комплиментами.
– Посмотрим на ваше поведение… – ответила Алена дежурной фразой. Улыбка не сходила с ее лица – Вот направление в общежитие. Доедете седьмым троллейбусом… Да! Едва не забыла самое главное: завтра пройдете по разовым пропускам. Я закажу. И не забудьте сфотографироваться в нашей фотолаборатории для удостоверения. Их получите послезавтра в девять часов.
– Ты, Миша, совершил непростительную ошибку, что женился так рано. Твоя пассивность при общении с женщинами плохо отразится на твоей карьере. Женщины не прощают такого к себе отношения, – балагурил Анатолий по дороге, уже в седьмом троллейбусе, благо слушательницы были и здесь. – Если они, как правило, и не занимают высокие административные должности, то это еще ничего не значит. Должности занимают их мужья и, скажем так, приятели. Это женщины в основном формируют мнение мужчин о других мужчинах. Считай, они руками мужчин подписывают приказы о назначении и повышении.
– Не спеши с выводами. Ты меня плохо знаешь, – отшучивался Михаил, – Пока ты философствуешь, мы проедем свою остановку.
– Подскажите, пожалуйста, где нам выходить, чтобы пройти к пединституту – обратился тут же Анатолий к группе молодых, ярко одетых девушек.
Но пока девушки отреагировали, ему ответил подвыпивший мужчина:
– Остановка так и называется «Инвалидно-гинекологический институт»…
Девушки с негодованием повернулись и зашикали на пьяного, потом последовал ответ.
– Сойдете с нами.
И без того ясно было, что это студентки того самого института.
Пьяный также вышел на остановке «Пединститут», громко бормоча себе под нос:
– Учительницы размалеванные, с голыми задницами. Знаем, чему они могут научить!
Комендант общежития, немолодая, но молодящаяся женщина, с напускной строгостью стала излагать правила проживания. Это не мешало ей одновременно заполнять какие-то бумажки и журналы.
Анатолий прервал бесконечный перечень запретов.
– Мы без пяти минут юристы и хорошо знаем законы и правила. Можете на нас положиться. С нами не будет никаких хлопот.
– Так я подселю вас к двум парням, с которыми устала бороться. Ну, просто сил нет…
– Нет, нет! Нам нужна отдельная комната, так как мы будем работать с секретными материалами, – поспешил исправить свою оплошность Анатолий. – Но провести с ними воспитательную беседу обещаем.
– С ними ректор беседовал. Исключить бы их, так – спортсмены. Вот ключ, вот ваши пропуска. Скажите дежурной, чтобы выдала постельное белье. Смена белья через две недели, так что в ботинках на кровати не ложитесь, – это было последнее наставление.
– Дамочка следит не только за собой, – удовлетворенно подвел итог Анатолий, когда они с рюкзаками и стопками выглаженного постельного белья прошли по чистой лестнице и такому же коридору, устланному ковровой дорожкой, и вошли в небольшую чистую комнату.
Прямо на них смотрело большое окно. Справа и слева у стен абсолютно симметрично располагались письменные столы, кровати с панцирной сеткой и встроенные в стену шкафы с полками для книг, мелких вещей и отделением для верхней одежды.
Некоторое время отняла у них раскладка вещей.
– Жить можно! – подвел итог Михаил, возвращаясь из душевой в конце коридора. Там же рядом он обнаружил общую кухню с холодильником и газовыми плитками, туалеты. – Даже есть горячая вода. Для завершения обустройства нужно узнать еще три вещи: где мы сможем завтракать и ужинать, есть ли у них здесь близко спортзал и работает ли телевизор в холле, мимо которого мы проходили. Я без последних известий не могу.
– Ты не зря поставил на первое место вопрос о заведениях общественного питания, – ответил Анатолий. – Два других пункта меня сегодня не волнуют. Впрочем, телевизор можно посмотреть, если будет фильм. Политические новости меня не интересуют. Тезка твой изрядно надоел. Он мне давно напоминает человека, который, не удержавшись в седле, ловит коня за хвост. Сосредоточил в своих руках большую власть: генсек и президент, но событиями не управляет. Американцы его судьбу уже предсказали: больше года он не продержится. Сейчас нужно спешить делать деньги, ибо нас ждет не «социализм с человеческим лицом»!? Грядет капитализм. Настоящий махровый капитализм. Другого у нас не может быть. Я восхищаюсь своим отцом. Когда после армии, я выбирал институт, он мне сказал: «Не буду вдаваться в подробности, но жизнь скоро переменится. Есть две наивысшие ценности для человека – его богатство и здоровье. Причем, заметь, богатство на первом месте. Без денег здоровье сохранить трудно. Кто зарабатывает больше всего в США? Юристы и врачи! То есть те, кто обслуживает эти ценности. Хорошим врачом стать трудно. А у юриста власть не только над богатством, но часто и над жизнью человека».
– Кто твой отец по профессии?
– Сейчас можно сказать никто. Партийный работник среднего звена. На пенсии с прошлого года. А твой?
– У меня нет отца и матери с двенадцати лет. Родители погибли в дорожной аварии.
– Так ты детдомовец? Многие из них прошли через Афган.
– Нет. Нас с сестрой воспитала бабушка.
– Мы пять лет учимся в одной группе и так мало друг друга знаем. Впрочем, не удивительно. Я жил с родителями, а ты в общаге. Думаю, нам не трудно будет найти общий язык: у обоих за плечами Афган. – Анатолий говорил это вполне искренне, так как не знал, насколько различался их афганский опыт.
Когда после возвращения из армии Анатолий однажды не удержался от упрека в адрес отца, что тот не воспользовался возможностями секретаря райкома партии и не уберег его от Афганистана, то услышал невероятное. Отец сказал, что он сам «устроил» ему это испытание.
«Главное, ты жив, – сказал отец, – а насколько это важно для твоего будущего, поймешь позже». Чтобы не смущать душу сына, отец сказал далеко не все. Сколько потребовалось усилий, чтобы удержать события под контролем и так, чтобы информацией о его шагах не воспользовались подчиненные, чья показная преданность заканчивалась в тот же миг, когда они получали в руки компрометирующие факты, достаточно весомые, чтобы «свалить» партийного начальника и занять его место.
Он сам давно принял такие правила политической игры и считал их естественными.
![Картер Браун - Том 29. Пропавшая нимфа [Крадись,ведьма. Этот милый старый блюз. Ледяная обнаженная. Пропавшая нимфа]](/uploads/posts/books/148072/148072.jpg)