Энтони Беркли - Суд и ошибка
- Согласен с вами,- подтвердил мистер Читтервик, словно благодаря за то, что ему помогли определиться с решением.- Но лучше все-таки выбрать государственного деятеля, подталкивающего свою страну к войне.
Мистер Тодхантер повернулся к священнику.
- А что скажете вы, Денни?
- Я?... Едва ли можно рассчитывать, что я окажусь сторонником насилия. Нет, я предложил бы себя клинике для опасных экспериментов, которые можно проводить лишь на том, кому грозит неминуемая и скорая смерть. Убежден, таким способом я принес бы гораздо больше пользы своим ближним, чем все вы, кровожадные дельцы из мелодрам.
Мистер Тодхантер живо заинтересовался:
- Любопытная мысль!
Похоже, никто не заметил, что свою точку зрения мистер Тодхантер так и не изложил.
- Опять вы заблуждаетесь, Джек,- вмешался Феррерз.- Во-первых, могу поручиться: ни одна клиника вас не примет - если эксперимент окажется слишком опасным, общественный резонанс будет чересчур силен, чтобы так рисковать. К тому же эксперименты на вас принесут либо ничтожную пользу, либо вообще никакой. Сомневаюсь, что вообще найдутся эксперименты, для которых нужен человек и никакие подопытные кролики не годятся.
- Вы в этом уверены?- озабоченно спросил мистер Тодхантер.
- Абсолютно!
Священник пожал плечами.
- Я просто предположил. Чисто теоретически.
- Конечно,- охотно согласился мистер Тодхантер.- И все-таки не кажется ли вам любопытным тот факт, что из пяти опрошенных четверо оказались сторонниками насилия, то есть того, что я называю "движением в отрицательном направлении": они сочли, что уничтожение зла принесет гораздо больше пользы, чем преумножение добра. Другими словами, они высказались в пользу убийства. А мы вернулись к тому, с чего начали,- к святости человеческой жизни,мистер Тодхантер налил себе еще портвейна и пустил графин по кругу. Жены у него не было, поэтому он мог позволить себе засиживаться за столом с друзьями как угодно долго, тем более что сегодня среди присутствующих не было дам. К тому времени как графин вернулся на прежнее место, гости пришли в благодушное настроение. Приятная академическая тема для неспешной беседы найдена, портвейн хорош, нетерпеливые дамы никому не докучают.
- Прекрасно!- заявил Феррерз.- Чтобы вернуться к самому началу, повторю: святость человеческой жизни излишне преувеличена. А тех, кто не согласен со мной, я попрошу объяснить, в чем заключается ценность существования алчного ростовщика, шантажиста, сифилитика, соблазняющего юных девушек, начальника-самодура, который покровительствует подхалиму, но вышвыривает на улицу порядочных, трудолюбивых людей, обремененных женами и детьми...- в голосе Феррерза неожиданно зазвучала горечь. Он обвел взглядом сидящих за столом и сумел взять себя в руки.- И, если хотите, даже неизлечимых душевнобольных, безнадежных идиотов. Так что же, Джек?
- Вы хотите сказать, вы готовы назначить себя верховным судьей, присвоить себе право даровать жизнь или смерть?- нанес ответный удар священник.
- Почему бы и нет? Из меня получится отличный судья.
- И вы поставите перед собой цель уничтожать всех этих людей вместо того, чтобы перевоспитывать их?
- Если сочту их неисправимыми.
- Значит, вы будете не только даровать жизнь или смерть, но и определять, сколько зла и добра в человеческой душе?
Этот вопрос не обескуражил Феррерза.
- Конечно. Взвесить их не так трудно, как вам кажется.
- Мне бы вашу убежденность!
- Вам мешает обрести ее только ваша профессия. Вам приходится верить или притворяться, что вы верите,- в то, что даже шантажисты, ростовщики и соблазнители небезнадежны. А мне - нет. И даже если бы можно было их перевоспитать, эта затяжная игра не стоила бы свеч по сравнению с благом всего общества.
- Значит, вы твердо убеждены, что величайший подвиг, какой только может совершить человек в вышеупомянутых обстоятельствах,- уничтожить источник зла?- со свойственной ему обстоятельностью уточнил мистер Тодхантер.
- Источник бед или несправедливости,- поправил Феррерз.- Мне нет дела до абстрактного зла. Да, убежден. Абсолютно убежден. От любого организма от политической системы до человеческого тела - надлежит отсечь все дурное, чтобы преумножить полезное. Поступить наоборот значит свести на нет все усилия. Вы согласны со мной, майор?
- Да, согласен. Это звучит логично.
- Совершенно логично,- высказался чиновник.
Все посмотрели на мистера Читтервика, и тот густо покраснел.
- Боюсь, и мне придется согласиться с вами. С одной стороны, все это выглядит угнетающе, но мы должны принимать мир таким, каков он есть, а не таким, каким хотим видеть его.
- Итак, к одному выводу мы уже пришли,- подытожил мистер Тодхантер.- С соответствующими пунктами, а именно: что из правила святости человеческой жизни есть исключения и что величайшую пользу человек может принести обществу, уничтожив выбранного им злодея, со смертью которого прекратятся беды большой или маленькой группы людей. Все со мной согласны?
- С одним уточнением,- решительно вмешался священник.- Вы нашли весьма обоснованную причину совершить убийство, но против нее можно выдвинуть неопровержимый довод: убийство невозможно оправдать - никогда, ни при каких обстоятельствах.
- Полно вам, сэр!- махнул рукой майор.- Какой же это довод? Просто утверждение, подкрепить которое нечем. С тем же успехом можно заявить, что в некоторых случаях убийство можно оправдать. Это тупик.
Глаза Феррерза вспыхнули.
- Вы хотите сказать, майор, что лишь сейчас поняли, что девять десятых доводов Джека - не что иное, как ничем не подкрепленные утверждения? Но что еще остается бедному священнику, когда приходится защищать постулаты, доказать которые не в состоянии никто? Только заученно повторять то, что он считает аксиомами. Но поскольку мы отказываемся признавать их аксиомами, спор заходит в тупик.
- Для вас будет лучше признать хотя бы некоторые из них, Лайонел,дружелюбно посоветовал священник.
- Вряд ли. Но вы, конечно, были обязаны так сказать.
- Да,- вмешался мистер Тодхантер.- Итак, мы пришли к выводу, что самым полезным делом, какое может совершить человек, которому осталось жить несколько месяцев, будет убийство вышеупомянутого вида. Вы действительно так считаете?
- Я привык называть вещи своими именами,- улыбнулся Феррерз.- Да, я верю, что таким делом будет убийство - или уничтожение, как вам будет угодно.
- В таком положении человек в состоянии совершить оправданное убийство, не так ли?- отважился высказаться мистер Читтервик.- А если он правильно рассчитает время, ему не придется опасаться того, что обычно отрезвляет потенциального убийцу,- палача.
- И это совершенно верно,- с интересом подхватил мистер Тодхантер.- Но если мы остановили выбор на убийстве, каким должно быть этот убийство? Двое из нас высказались в пользу политического убийства с целью изменить к лучшему весь мир или хотя бы одну страну, еще двое - в пользу, так сказать, частного убийства. Было бы любопытно выслушать аргументы обеих сторон.
- Беру обратно слова насчет Муссолини,- объявил майор Баррингтон.- О нем я заговорил, не подумав. И кроме того, мне бы не хотелось брать на себя такую ответственность: решать, отвечают ли Муссолини или Гитлер потребностям современного мира - хотя бы потому, что все познается в сравнении. Другими словами, я, подобно Феррерзу, не верю в политические убийства.
- А вы, Дейл?
- Что ж, если майор отвергает кандидатуру Муссолини, то и я готов отвергнуть мою. Хотя, должен признаться, я был бы счастлив узнать, что кто-то перестрелял всех бесчестных политиков этой страны.
- Тогда бы в стране вообще не осталось политиков,- усмехнулся Феррерз.
- Как же так?- запротестовал священник.- Стенли Болдуин?
- И его трубка.
- Ах да, трубка мира.
- Мира любой ценой - даже за полтора миллиарда фунтов. А его свиньи! Вот кто займет вакантные должности в кабинете. Никто и не заметит разницы.
- Не заметит? Как бы не так!- ухмыльнулся майор.- Свиньи не станут подписывать возмутительные соглашения с французскими премьер-министрами и выставлять нас на посмешище перед всем миром, а потом публично отказываться от этих соглашений. От свиней был бы толк.
- Верно,- кивнул мистер Тодхантер.- Значит, политическому убийству решено предпочесть частное. В таком случае было бы интересно узнать, смерть какого частного лица принесла бы наибольшую пользу его ближним.
- Владельца газеты, который в корыстных целях обманывает читателей,внес предложение майор.
- Значит, к этой категории относятся владельцы всех издательств?- с неожиданным цинизмом уточнил мистер Читтервик. Феррерз болезненно поморщился.
- За исключением "Лондон ревью", разумеется,- объяснил ему священник.Все мы знаем, что "Лондон ревью" - единственный светоч в мире периодики. Иначе Лайонел не работал бы в нем.
