Мария Жукова-Гладкова - Виллы, яхты, колье и любовь
– Ты тоже ничего не помнишь? – спросила я у соседки.
Она покачала головой и поинтересовалась, откуда у меня этот купальник. Татьяна точно помнила, что у меня другой, и знала, что я никогда бы не купила себе фиолетовый. Я предпочитаю желтый или белый, которые хорошо смотрятся на загорелой коже.
Я объяснила, где взять купальник, и предложила присоединяться ко мне в бассейне, куда снова отправилась. Татьяна согласилась, что нам лучше заняться обсуждением ситуации, сидя в воде.
Вскоре выяснилось, что Татьяна помнит то же самое, что и я – всю свою жизнь до вчерашнего вечера или вчерашнего дня. Или, может, последних нескольких дней? Мы с этим никак не могли определиться.
Мы пришли к выводу, что этот бассейн никогда в жизни не видели, как и домик с инвентарем. Фонтанчиков точно не было ни у кого из наших знакомых. И парк незнакомый. И особняк…
– Куда нас могли завезти? – спросила Татьяна, не ожидая ответа.
– И главное, зачем? – добавила я и подумала, не прихватил ли нас мэр в свой Крыжополь. Только при чем здесь Татьяна? Она-то ведь к моим журналистским расследованиям не имеет никакого отношения. То есть она, конечно, все про них знает, мне иногда помогает, но мэр про нее знать не мог, и она ему ничем не насолила.
– Если бы нас взяли в заложницы, то держали бы взаперти, так? – снова заговорила Татьяна. – Ты ведь у нас специалистка по этим делам. – Подруга улыбнулась.
– А если отсюда нет выхода? – Татьяна уже собиралась что-то сказать, но я ее остановила: – Территория может быть обнесена забором с колючей проволокой или по верху пущен электрический ток. И дом заперт. Давай-ка на разведку сходим. Доберемся хоть до какого-то края этой территории.
– Лучше вначале в дом, – заявила Татьяна. – Туалет найдем.
– Таня, ты…
– Нет, я не такая культурная, как ты только что подумала, – усмехнулась Татьяна. – Но ты же сама меня столько раз развлекала рассказами об унитазах, которые видела в квартирах и особняках убитых бизнесменов. И в гостях мы с тобой бывали у многих богатых людей, а потом дольше всего обсуждали именно эти части интерьера. Может, мы по унитазу что-нибудь вспомним? Или по статуям? Мало ли что в парке их нет. Может, все в доме?
Я задумалась. Не об унитазе или статуях, а о возможности встретить кого-то в доме. Может, нам пока лучше ни с кем не встречаться?
– Таня, ты где проснулась? – спросила я.
– В беседке, вон там, – показала подруга. – Ее не видно из-за кустов. Мне тоже кто-то подстелил полотенце. Смотреть там нечего, я уже все осмотрела, – добавила Татьяна, предупреждая мой вопрос. – И из вещей там лежала только одежда. Моя.
Я предложила все-таки для начала пройтись хотя бы в одну сторону до конца – до забора, конца парка или… я не знаю чего, и только потом отправляться в дом.
– Пошли, – пожала плечами Татьяна. – Ты криминальный репортер, не я.
Мы сняли мокрые купальники, разложили их на лежаке сушиться и облачились в свою одежду.
Дорожки оказались ровненькими, без ямок, холмиков, камушков. Трава вокруг была аккуратно подстрижена, как и кустарники. Парк выглядел очень ухоженным, здесь явно работает садовник, а то и целая бригада. Но была какая-то странность…
– Слушай, я, конечно, не ботаник, но вроде все парки, в которых я была, выглядят как-то иначе, – неуверенно заговорила я. – Берез нет, кленов нет…
Татьяна замерла на месте и уставилась куда-то вправо. Я проследила за ее взглядом.
– Пальма! – произнесли мы хором и посмотрели друг на друга.
– Где мы, Юлька? – прошептала Татьяна. – Куда нас занесло? Под Питером точно не растут пальмы, даже у самых крутых. Уж точно не в открытом грунте! Юля, куда мы попали?!
Мы стали судорожно оглядываться и пришли к выводу: растительность точно не наша. Мы находимся в какой-то южной стране, в которую нас занесло неведомым образом.
– Пошли дальше и побыстрее, – решительно сказала я. – Нужно понять, где мы.
Вскоре мы оказались у забора высотой метров пять. По верху шла «кольцевая» колючка, также мы заметили провода. Значит, еще и ток пущен. Забор был сделан из какого-то пластика зеленого цвета. Мы такой материал никогда не видели. Рассмотреть что-либо за забором не представлялось возможным.
Правда, с левой стороны теперь доносился шум…
– По-моему, это прибой, – заявила Татьяна. – Он и раньше гудел, но глухо. Я еще думала, что это такое. А тут вдоль забора хорошо слышен.
Мы пошли на шум и в самом деле оказались у моря, озера или что там это было. Вдали проплывал кораблик, но нас с него, конечно, никто заметить не мог. Флаг на кораблике отсутствовал. Хотя я сомневаюсь, что мы узнали бы флаг какой-то экзотической страны. Если уж мы не на Родине…
Забор вдавался в море метров на пять, около него возвышались довольно внушительные валуны и тянулись в левую сторону до небольшого причала, у которого не наблюдалось никаких судов. Дальше шел песчаный пляж, потом опять валуны, затем опять забор, выходящий в море. Что находится с другой стороны, мы также не смогли рассмотреть.
– Вплавь обогнем, – сказала Татьяна.
– А ты знаешь, что там, за забором? А под водой? За забором могут встретить автоматной очередью и только потом вопросы задавать, а под водой могут оказаться всякий гадости охранного предназначения. А если тут еще и пираньи водятся? Или их специально разводят для непрошеных гостей?
– В самом крайнем случае разведем костер на причале. То есть на берегу за ним. Может, кто-нибудь заметит, – сказала Татьяна.
– И что? – посмотрела я на нее. – Думаешь, кто-то сразу же подплывет нас спасать? Спасение утопающих – дело самих утопающих. Выбираться надо самим. Тем более я тут хвороста не вижу и даже засохших веток.
– Доски причала можно использовать.
– А инструмент? Думаешь, мы их голыми руками оторвем?
– А Иван Захарович нам не поможет? – спросила Татьяна. – Ведь сколько раз помогал…
Иван Захарович Сухоруков – человек серьезный и к нам с Татьяной испытывает очень сложные и противоречивые чувства. Он провел не одну пятилетку в строгой изоляции, а в перерывах успел приложить свои многочисленные таланты в различных сферах. И чем он только не занимался… Он обладает удивительным талантом делать деньги из воздуха и вообще из всего, на что упадет его глаз.
В последние годы он занимается только бизнесом и удовлетворяет свое тщеславие. Ему хочется оставить память о себе на века, как другие великие люди России (к которым он себя причисляет). Поэтому он придумывает всякие проекты, которые в нашем городе освещаю я, в связи с чем меня даже стали именовать (неофициально) пресс-атташе местной мафии. Новоиспеченный Савва Морозов, по его собственным словам, испытывает ко мне отеческие чувства (и на самом деле годится мне в отцы по возрасту), к Татьяне он вроде бы питает и другие, но реального воплощения они пока не нашли. Сухоруков неоднократно заявлял, что без нас, а в особенности без меня и моих выходок, ему было бы скучно жить, а так даже он не знает, что я еще предприму.
Можно сказать, что сотрудничество у нас взаимовыгодное. Благодаря Ивану Захаровичу у меня появляется немало материала для освещения в «Криминальной хронике» и «Невских новостях», с ним также можно проконсультироваться по ряду вопросов, да и его покровительство мне в жизни неоднократно помогало. Я же в нужном свете представляю народу его задумки. То он мост хочет построить, то тоннель, то элитный следственный изолятор, то в депутаты Госдумы баллотируется… Народ Ивана Захаровича любит (с подачи моей скромной персоны) и живо интересуется его задумками. И Иван Захарович в самом деле примет меры, если мы с Татьяной куда-то вдруг исчезнем…
– Рассчитывать все равно нужно только на себя, – сказала я подруге и предложила прогуляться вдоль бережка до другого забора, потом направиться к особняку.
У второй россыпи валунов мы замерли на месте.
Застряв между двух камней, лицом вниз лежал мужчина. Верхняя часть туловища находилась на суше, ноги болтались в воде.
Мужчина лежал неподвижно, а дышать, уткнувшись носом в песок, он не мог.
Получалось, что мужчина явно был мертв.
– Так, приплыли, – только и сказала Татьяна.
Я подумала, что в последнее время трупы почему-то появляются везде, где бы я ни оказалась.
Я скинула босоножки.
– Ты куда?! – взревела Татьяна и схватила меня за плечо.
– Нужно посмотреть, кто это, – невозмутимо ответила я. Покойников я за годы работы криминальным репортером насмотрелась немало, включая «поплавков», а этот даже не раздулся, не почернел и не был обглодан рыбами.
Мертвец был в летнем светло-бежевом костюме и белых туфлях.
– Юля, если мы за границей, то лучше ничего не трогать! Здесь нет твоих знакомых из Управления!
Это я знала и без Татьяны, но все равно решила босиком пробраться к телу, прыгая с валуна на валун. Может, удастся заметить что-то еще.
Подобравшись к мертвецу, я увидела его руку. На среднем пальце блестел перстень с огромным рубином, который я тут же узнала.
