Маргарет Мерфи - Изгои
– Ты, кажется, что-то интересное увидел? – спросила она.
– Конечно! – улыбнулся он в ответ.
Он поймал ее руку, когда она шла к туалетному столику. Притянул на колени, целовал ее губы, шею, груди. Затем поднял ее и отнес на постель. Ее пальцы нашли пряжку его ремня, она вздохнула, выгибаясь навстречу ему.
Солнце набирало силу. За пять минут, пока она ехала вдоль Сефтон-парка, оно сожгло туманную дымку облачности и уже светило сквозь листву платанов и конских каштанов, покрыв мостовые круглыми пятнами медового цвета. Подогревало фасады викторианских особняков, этих жемчужин старого города, окруженных небольшими водоемами, лужайками и деревьями, которые казались Грейс легкими и сердцем города.
Поток автомобилей вернулся на основную магистраль, она включила указатель правого поворота и вскоре свернула в один из боковых проездов. Он и так был узким, а припаркованные с двух сторон машины сужали его еще больше. Она втиснулась в просвет, пропустив встречную машину. В тридцати ярдах от конца проезда стояла под косым углом к тротуару, работая на холостых оборотах, мусорка. Места мало, но проехать можно. Неожиданно грузовик сдал назад, перегородив проезд. Водитель смотрел на нее в зеркало, она даже видела огоньки в его глазах.
– Черт, – пробормотала она и включила радио. Музыка оглушила, и она откинулась в кресле, приготовившись к долгому ожиданию.
Сопровождающие грузчики подкатили два мусорных бака и зацепили их за рычаги. Сгустившаяся вонь гниющих пищевых отходов, сладкая и тошнотворная, изрыгнулась из открывшегося бункера мусорки. Из пакетов и валяющихся просто кучей отходов, забитых в грязную емкость, вырывались пузыри зловонного газа, настолько большие, что их даже было видно в свете солнечных лучей.
– Ну спасибо, парни, – недовольно сказала Грейс, закрывая решетки воздухозаборников.
Грузовик подал на три ярда вперед и с содроганием опять встал.
– Да чтоб тебя! – Она рванула ручник сильнее, чем следовало бы, и зло посмотрела на водилу, по-прежнему пялившегося на нее в боковое зеркало.
Еще два бака опрокинули в бункер и пустыми откатили к тротуару. Гидравлический подъемник с воем и скрежетом поднимал два следующих. Тут бессмысленная трескотня какой-то певички стала совсем уж нестерпимой, и Грейс достала пленку с записью Пэгги Ли. Она опустила взгляд, вставляя кассету в магнитолу, и откинулась на спинку сиденья. Содержимое баков валилось в бункер. Пакеты, газеты, картонные коробки, овощные очистки. Содержимое левого бака упорно не хотело вываливаться, потом наконец выполз кусок ковра.
А прямо за ним…
Труп.
Женщина. Совершенно голая. Сначала показалась голова. Роскошные темно-каштановые волосы испачканы какой-то грязной слизью. Зеленые глаза. Ярко-зеленые. Рука поднята к лицу, будто в попытке защититься. Кусок промасленной оберточной бумаги приклеился к левой ягодице. На внутренней стороне бедер блестело что-то красное. Эмоции Грейс перемешались: она ощутила ужас, и сострадание, и гнев. Тело плавно скользнуло вниз и с глухим стуком упало в утробу мусорки. Затем со дна бака медленно потекло тягучее, темно-красное. Кровь.
Констебли Аллен и Танстолл первыми оказались на месте происшествия. У мусоровоза они заспорили, не успев выйти из машины. Танстолл был более опытным констеблем. Высокий, широкий в плечах, с резким ланкаширским акцентом, он был из тех мужчин, которых переубедить невозможно.
– Я же сказал тебе нет, – гудел он. – Только один из нас останется рядом с телом, чтобы сохранить место нетронутым. Ты знаешь правило.
– Ну, напарник, это моя первая подозрительная смерть, – уговаривал Аллен.
Они вылезли из машины. Аллен продолжал спорить, но Танстолл оборвал его:
– Ну-ка заткнись и достань из багажника спецкомплект для места преступления.
Аллен все ворчал, но приободрился, когда Танстолл сказал ему, что он может огородить участок полицейской лентой.
– А ты что собрался делать? – допытывался Аллен.
– Подтвердить тот факт, что мы находимся на месте преступления…
– Ты хочешь сказать – взглянуть на труп.
Танстолл проигнорировал его реплику.
– … затем я вызову полицейского врача, следователя и криминалистов. А ты что, еще не прошел судебный курс?
– Ну, вводный.
– И то хорошо, – прокомментировал Танстолл. – Подрастешь – пошлют на настоящую учебу.
Танстолл действительно бросил взгляд на труп, прежде чем записал имена свидетелей, затем позвонил дежурному сержанту в полицейский участок района Токстет.
– Пришлите полицейского врача и криминалистов, – попросил он. – И как там насчет следователя?
– Тебя это не колышет, Танстолл.
– Ну да, я только имел в виду, что он типа тоже подскочит?
– Зачем? – спросил сержант.
Танстолл не был уверен, что сможет правильно объяснить.
– Ну… следователи по важнякам выезжают, когда для них есть работа, так ведь?
– Ты что, первый год замужем? – удивился сержант.
– Не то чтобы первый… Я не хочу выглядеть глупо, сержант, но не вышло бы так, что они захотят, ну, ты понимаешь, взяться за расследование.
– Да ведь все равно они не смогут хоть что-то предпринять, до тех пор пока криминалисты не отработают свою часть. Это твое место преступления, Танстолл. Ты не пропустишь туда никого, кому не следует там находиться. Заставь ждать, пока криминалисты не закончат работу.
– Есть! – Танстолл все-таки не был полностью уверен, что сможет удержать следователей за линией ограждения, но раз сержант приказал, то все будет в порядке…
– Опиши мне место, – потребовал сержант.
Танстолл бросил взгляд на констебля Аллена.
– Мы огородили лентой участок от заднего бампера мусоровоза до дома, из которого в баки выносят мусор.
– Дом также относится к месту преступления, – добавил сержант. – Вы установили маршрут подхода к бакам?
Об этом Танстолл не подумал.
– Аллен уже предположил возможные пути подхода, сержант.
– Аллен служит без году неделя и толком еще ничего не знает, – возразил сержант. – Разберись сам. Не давай никому пользоваться входной дверью.
Танстолл решил эту задачу: послал Аллена стучать во все двери подряд и просить жильцов входить-выходить по пожарной лестнице. У жильцов первого этажа такой возможности не оказалось. Туда можно было попасть только через входную дверь.
– Ты велел им не выходить, пока мы здесь не закончим? – спросил Танстолл вернувшегося Аллена.
Аллен ухмыльнулся.
– Об этом не беспокойся, напарник, – ответил он. – Большая часть жильцов этого дома – девушки, работающие в ночную смену, если ты понимаешь, что я имею в виду.
– А? – переспросил Танстолл. Шестеренки в его черепушке слегка провернулись со скрипом, и он повторил: – А! – на этот раз более осмысленно. – Что ж, раз они проститутки, то лучше одному вернуться переписать их имена на тот случай, если им вздумается слинять.
– Нечего смотреть на меня, – сказал Аллен, готовый сражаться за свое право оставаться в первых рядах.
С двух противоположных концов проезда одновременно подлетели две полицейские машины. Танстолл и Аллен ухмыльнулись друг другу.
– Отсекли! – сказали они в один голос.
В течение десяти минут улица была блокирована, у подножия пожарной лестницы выставлен полицейский. Через кордоны пропустили полицейского врача, пришедшего пешком. Возле одной из машин он натянул поверх одежды белый защитный костюм. Прежде чем идти дальше, он прикрепил поверх костюма бедж с удостоверением личности и надел бахилы. Проходя мимо второй машины, он заметил женщину, сидевшую на заднем сиденье. Хрупкая, лет тридцати с небольшим. Роскошные волосы до плеч, рыжеватая блондинка. На ней были хорошо скроенные брюки и свободная красная туника.
– Грейс?
Дверь машины открыта настежь, она, должно быть, слышала его голос, но почему-то не отозвалась.
– Грейс, ты?… – Врач посмотрел на мусоровоз с выключенным двигателем и мусорщиков, кучкой сбившихся у кабины. – Так это ты ее обнаружила?
Грейс медленно подняла на него глаза. Лицо бледное, волосы взъерошены.
– Она совсем еще девочка?… – полувопросительно сказала Грейс. Во взгляде ее застыли тревога и непонимание. – Ей вряд ли больше семнадцати.
– Ты прикасалась к телу?
Грейс покачала головой. Это движение вызвало у нее приступ тошноты, и она судорожно сглотнула, на секунду закрыв глаза.
Полицейский врач натянул перчатки и закрыл маской рот и нос. Только после этого натянул капюшон. Казалось бы, пустячная деталь, но такова установленная процедура, а он любил процедуры: они вносят порядок в хаос нашего мира.
Он прошел к мусорке, кивнув одному из постовых полицейских. Много времени ему не потребовалось.
– Можно увозить, – сказал он вскоре.
Грейс пришло на ум, что он говорит как копы в американских боевиках. И другие полицейские тоже. Она даже подумала, какие можно дать толкования всему тому, что ей довелось услышать сегодняшним утром, но затем поняла, что это не имеет никакого значения.
