Марина Серова - Предчувствие конца
Я прислушалась. Действительно, откуда-то доносились звуки глухих ударов, звон бьющегося стекла и отборный, лишь слегка приглушенный кирпичными стенами мат.
— У нас новые соседи? — Я посмотрела на Милу. Напротив нас проживала симпатичная пожилая пара. Их собачка Пунечка иногда гадила на наш коврик, но сердиться на это дрожащее интеллигентное существо было невозможно. — А где Иван Георгиевич и Марья Семеновна?
Мила развела руками:
— Они съехали еще в прошлом месяце. Дочь забрала их к себе вместе с собачкой. А квартиру сдают. Неделю назад заселились новые жильцы.
— Гомики? — деловито спросила я.
Старик закашлялся. Мила удивленно приподняла брови:
— Почему… почему ты так думаешь?!
— Ну, Александр Арнольдович сказал, что там Содом и Гоморра. Насколько я помню Библию…
— Уверяю вас, это здесь совершенно ни при чем! — заволновался старик. — Там проживает семейная пара, даже без детей. Когда они въехали, я был рад. Знаете, дети сейчас такие шумные… а собаки так громко лают…
Ага, а студенты любят слушать музыку по ночам. А гастарбайтеры норовят поселиться в одной комнате в количестве, превосходящем порождение самой буйной фантазии…
— В общем, я подумал, что такие жильцы не доставят нам хлопот, — продолжал свою сагу старик. — О, как я ошибался!
— Он что, пьет? — решила я перейти к делу.
— И пьет, и избивает свою супругу! — радостно подтвердил старик. — И, заметьте, уже не в первый раз! Живут всего неделю…
— Вы полицию вызывали?
— А как же! — улыбнулся Александр Арнольдович. — В самый первый раз, когда среди ночи вот такое началось, я лично вызвал наряд!
— И что? — хмуро спросила я, уже зная ответ.
— Да ничего! Как приехали, так и уехали. Сказали — дело семейное.
Да, знакомая картина…
— А участковый приходил?
Сосед возвел глаза к потолку:
— У нас в очередной раз новый! Приходил какой-то, извините меня, нерусский мальчик. Мне показалось, он сам его боялся, этого Дениса…
— Денис — это новый сосед?
— Ну конечно!
— Хорошо. Чего вы хотите от меня? — терпеливо спросила я. С соседями лучше жить в мире и дружбе — я всегда придерживаюсь этого нехитрого правила, и оно ни разу не подводило. Именно соседи — те самые пенсионеры с собачкой — как-то раз предупредили меня, когда под нашу дверь подложили взрывное устройство…
Старик замялся и отвел глаза. Очевидно, его смутил мой вид: я была худой и бледной, под глазами синяки, а уж как выглядят после больницы мои вены — наркоману и не снилось.
— Я… хотел попросить вас урезонить этого типа. Так сказать, вразумить… сам я человек сугубо мирный, у меня гипертония…
Голос соседа становился все тише, и наконец Александр Арнольдович совсем замолк. Что ж, все-таки он, несмотря на семидесятипятилетний возраст, мужчина. А просит женщину о помощи… Ну тут как раз ничего удивительного нет.
Дело в том, что я телохранитель.
В первый год по приезде в Тарасов я старательно скрывала от окружающих, чем именно занимаюсь. Вообще-то в профессии телохранителя нет ничего такого, чего стоило бы стыдиться. Но я старалась разделять личную жизнь и работу. Наивная… Как только стало известно, что я больше не переводчица и репетитор (первые пару месяцев я занималась именно этим), как ко мне потянулись жильцы нашего многоквартирного дома. У одного угнали машину, и он был уверен, что я смогу ее разыскать. Другой предлагал мне «прокатиться» с ним и выбить долг из жадного свояка. Соседка жаловалась, что ее обижает муж… Ну и так далее.
Сколько я ни отбрыкивалась, объясняя, что я не Бэтмен, не Супермен и не Розовая пантера, — все было напрасно. Люди на полном серьезе говорили мне, что им не к кому обратиться. Несколько раз я действительно сделала то, о чем меня просили. К примеру, вправила мозги сильно поддающему Васе, который приобрел нехорошую привычку отбирать пенсию у старушки-матери. И пошло-поехало!
Вполне объяснимо, почему сосед явился именно ко мне… Вот только я не уверена, что смогу сделать то, о чем меня просят.
Кажется, Александр Арнольдович прочел в моих глазах отказ, потому что он снова прижал руки к груди и произнес:
— Ну, может быть, вы хотя бы попробуете воздействовать на этого типа, так сказать, словесно? Вы, уважаемая Евгения Максимовна, умеете говорить с людьми как-то так, что они вас слушаются…
О, да! Умею, это точно. Вот только рецепт моей убедительности прост: когда я смотрю злодею в глаза, он точно знает: еще минута, и я ему как следует врежу! Потому и слушается…
Вопли и звон стекла стали еще громче. Что у него там такое — стеклянные витрины с экспонатами? Или коллекция богемского хрусталя? Мы трое прислушались к доносящемуся их нехорошей квартиры шуму. «Не надо! Нет!» — совершенно явственно выкрикнул женский голос.
— Ну хорошо, — сказала я с некоторым сомнением. — Я попробую с ним поговорить. Но ничего особенного не обещаю. Не вижу причин, по которым он должен меня послушаться.
— Евгения Максимовна, мы в вас верим! — вдохновенно сверкнул глазами сосед.
— Лучше вызовите полицию, а? — тоскливо попросила я, накидывая куртку.
— Женя, не надо! Не ходи туда! — Мила попыталась ухватить меня за рукав.
— Тетя, успокойся! Я же не собираюсь с ним драться…
В четыре шага я пересекла лестничную площадку и позвонила в дверь напротив. Крики и звон сразу стихли.
Щелкнул замок, дверь приоткрылась. В проеме показались глаз и часть заросшей щетиной довольно пухлой щеки. Причем, возникло все это на уровне выше моего роста, а ведь во мне метр восемьдесят. Ну и амбал!
— Добрый день… э, простите, добрый вечер! — поправилась я. — Я ваша соседка, живу напротив. Дело в том, что из вашей квартиры доносится шум, и мы с соседями решили проверить, все ли у вас в порядке.
Амбал молчал, глаз двигался, медленно сканируя лестничную площадку. Похоже, этот парень соображает с трудом — как динозавр, которого кусают за хвост, а его голова об этом еще не догадывается…
— Так как? — поинтересовалась я.
— Что? — вступил наконец в диалог мужчина.
— Так как насчет порядка? У вас все порядке, надеюсь? Или вот-вот будет в порядке? — в моем голосе звучал намек, которого не понял бы только исключительно тупой человек. Но, похоже, мой собеседник был именно таким. В смысле, исключительно тупым.
Амбал открыл рот. Я напряглась. За моей спиной маячили обеспокоенные тетушка и интеллигентный сосед. Представляю, какой отборный мат польется сейчас из этой пасти!
— Простите, если мы побеспокоили вас! — вполне дружелюбно произнес амбал. — Дело в том, что мы с женой повздорили. Семейные ссоры… Знаете ведь, как это бывает.
— Не знаю, — честно ответила я. Вот, кстати, одна из причин, по которой я не тороплюсь замуж…
Мужчина с минуту разглядывал меня.
— В общем, извините за беспокойство, — скороговоркой закончил сосед, так, словно в квартире его ждало какое-то приятное занятие, и быстренько захлопнул дверь.
Я еще с минуту потопталась на пороге, чувствуя себя чрезвычайно глупо, а потом вернулась в квартиру.
Мила встретила меня так, словно я благополучно вернулась из «горячей точки».
— Ох, Женя, я так волновалась!
— Вот видите, — обратилась я к Александру Арнольдовичу, — не такой он и страшный, этот Денис. Вполне вменяемый тип. Обещал больше так не делать.
Кирпичёв рассыпался в благодарностях и покинул квартиру, а я вернулась на свой диванчик. Так, с завтрашнего дня начинаю утренние пробежки. Ну что это такое? Я встала, прошлась и побеседовала с соседом, а у меня уже кружится голова и болит в боку. Нужно как можно скорее вернуть себе прежнюю физическую форму! И плевать, что там говорят врачи. Я буду беречься, валяясь на диване, а кто будет деньги зарабатывать?!
Больших сбережений я никогда не имела, предпочитая жить сегодняшним днем и тратить все, что зарабатываю. Ну, был у меня неприкосновенный запас в банке, но за время моей болезни мы с тетей его благополучно потратили. Так что нечего отлеживаться, Охотникова! Вставай!
Кстати, ты еще не забыла, что тебе нужно сделать одно чрезвычайно важное дело? А именно — вернуть себе «свой» город…
Я считала провинциальный Тарасов своим по праву. Собственно, я его таким сделала, потратив на это уйму времени и сил. И что же?! Стоило мне на пару месяцев уйти со сцены (ну, на самом деле я просто провалялась в больнице весь май и большую половину июня), как город увели у меня из-под носа!
И сделал это человек, от которого я ничего подобного не ожидала…
— Женя, ты не спишь? — Тетя осторожно постучала в дверь моей комнаты. — Пойдем пить чай! Я испекла торт. Тебе надо хорошо питаться!
Поняв, что мысли о серьезном придется отложить на потом, я встала и прошаркала в кухню. Тетя налила мне свежезаваренного чая (кофе мне пока нельзя, от него после больницы у меня бессонница) и плюхнула на тарелку кусок зеленовато-розового торта. Есть мне не хотелось совершенно, тем более — на ночь. Было уже шесть часов вечера, а как раз сегодня я решила восстанавливать спортивную форму. Тортики с кремом никак этому не способствовали. Я потыкала ложечкой аппетитный кусок с вкраплениями орехов и сильным запахом миндаля.
