Наталья Андреева - Островитяне
— Семеро. Не считая хозяина.
— Ну что ж…
Мужчина поставил машину на сигнализацию и бросил женщине короткое: «Пошли». После чего первым направился к двери подъезда. Код набирал он, женщина стояла рядом и ежилась от холода. Ветер пронизывал до костей.
— Ну и погодка сегодня, а? — спросил мужчина, придерживая тяжелую железную дверь.
— Да. Холодно. — Она кивнула и зашла в подъезд.
Вскоре возле подъезда появилась девушка в обтягивающих джинсах и модной короткой куртке, из-под капюшона которой выбивались вьющиеся пряди волос. На вид блондинке было лет двадцать с небольшим. Девушка то и дело поправляла волосы, пытаясь убрать непокорные пряди за уши, но они не слушались. Девушка очень торопилась, шаги ее были быстрыми, жесты нервными. Код набирала нетерпеливо, пальчики подрагивали. Нырнув в подъезд, попыталась отдышаться. «Опаздывать нехорошо, — говорила она себе, нажимая на кнопку вызова лифта. — Тем более, если живешь в двух шагах. Но это закон: последним всегда приходит тот, кто ближе всех живет».
Девушка ошиблась. Во-первых, она пришла вовремя. Во-вторых, она была всего-навсего пятой. Последней всегда приходит самая красивая женщина. Или та, которая думает, что она самая красивая.
Та женщина, что пришла шестой, была просто милой. По-домашнему уютной, с округлыми формами, с мягкими руками, пухлые короткие пальчики которых посинели от холода, ведь ей пришлось идти от метро минут десять пешком под пронизывающим ветром. Но что поделать, машины у женщины не было. Она не сразу попадала на нужные кнопки замерзшими пальцами, и первая комбинация цифр оказалась ошибочной. Дверь не открылась. Женщина занервничала, начала шарить по карманам в поисках мобильного телефона, который, на самом деле, висел на шее, на шнурке, потом сделала два шага назад, и, задрав голову, отчаянно посмотрела на окна десятого этажа.
«О, Господи! Я опаздываю!» — охнула она и заторопилась. Не звонить, никого не беспокоить, просто вспомнить код замка и попробовать еще раз! Пухлые пальчики вновь забегали по кнопкам. На этот раз код был набран правильно, тяжелая дверь открылась, женщина влетела в подъезд и кинулась к лифтам. Ей вслед грянула музыка. В восемь вечера в «Бухте радости» началась развлекательная программа. Женщина посмотрела на часы. Почти вовремя. Минуту ей простят. «Не стоит так нервничать, — сказала она себе. — Все равно это для меня ничего не значит. Пустое». Но опаздывать не хотелось. Ей хотелось, чтобы все как можно скорее закончилось. Быть может, это ее последний визит в Башню.
Наконец настало время фанфар. Под звуки веселой песенки в начале девятого к подъезду подкатила «Мазда» красного цвета и из нее выпорхнула роскошная платиновая блондинка. Еще одна несбывшаяся надежда «Бухты радости». Впрочем, на «Крэзи Кэш» блондинка посмотрела с сожалением. Она охотнее пошла бы сейчас в казино. Музыка, шампанское, бешено летающий шарик рулетки — это ее стихия. Женщина захлопнула дверцу машины и тряхнула кудрями. Потом нетерпеливо притопнула каблучком. «Опаздываю? Ну что ж! Подождут!» «Бухта радости» взирала на нее с надеждой всеми своими окнами, а пальма приободрилась. «Пока, пока!» Платиновая блондинка помахала ей рукой, затянутой в лайковую перчатку и зацокала к двери в подъезд. На женщине были белый кожаный френч, укороченные брюки алого цвета и алые же сапоги, украшенные стразами. Возраст ее, в диапазоне от двадцати пяти до сорока, определялся с трудом, особенно при плохом освещении. На лицо был наложен толстый слой грима, кудри взбиты. Возникало подозрение, что, в отличие от девушки, пришедшей сюда минут десять назад, эта блондинка не натуральная, волосы у нее крашеные, а маленький рост компенсируется высотой каблуков. Шпильки-то у сапог сантиметров десять, не меньше! Но зато какой эффект!
Не снимая алых перчаток, женщина с первого раза верно набрала код. Зазвонил ее мобильный телефон. Она сначала вошла в подъезд и только потом, нисколько не волнуясь, без суеты, достала из сумочки мобильник, который продол-хал издавать свои трели.
— Я уже здесь. Поднимаюсь, — пропела она в трубку.
ПОСЕЛЕНЦЫ
Лифт поднял ее на десятый этаж, когда его двери закрылись, женщина не слишком уверенно огляделась. Зрение у блондинки было слабое, но очки она не носила. Считала, что они ее портят. Очки лежали в сумочке, на всякий случай. Доставать их она не стала. Свет на лестничной клетке был ярким, слепящим. и теперь уже всякий догадался бы, что женщине хорошо за тридцать, а скорее, к сорока, просто она много времени посвящает уходу за собой: массажным кабинетам, парикмахеру, косметологу и так далее. и что она курит. Причем, давно и много, не меньше пачки в день: цвет лица выдает. Кожа, густо покрытая тональным кремом, в ярком белом свете казалась пепельной.
Лестничная клетка, на которой очутилась блондинка, была длинная и узкая. С одной стороны, возле окна, находилась дверь, за которой располагались лестничные пролеты. Дверь эта оказалась массивной, железной и запирающейся изнутри на ключ. Дабы не нарушать правила противопожарной безопасности, ключ был только вставлен в замок, сама же дверь чуть приоткрыта. Мол, выход для эвакуации населения в случае пожара и землетрясения свободен. Но блондинку это не успокоило. Она почти уже жалела о своем согласии прийти сюда. Вечер ведь, хотя и понедельник. Вечер можно потратить с толком, на развлечения. А здесь…
Перед дверью, отделяющей секцию с четырьмя квартирами, она задержалась. Глянула налево. Есть еще одно окно. И выход на балкон. Там в случае чего можно покурить. Отдышаться. Не заставят же ее три часа слушать чьи-то бредни! Она на это не подписывалась! Ее должны хоть изредка выпускать! Пока блондинка раздумывала, дверь, перед которой она стояла, открылась. Господин, открывший ее, постарался быть любезным.
— Здравствуйте, — сказал он. — Только вас и ждем.
— Я же сказала: поднимаюсь, — с некоторым раздражением ответила блондинка.
Ей до смерти хотелось курить. Она рассчитывала сделать это на улице, перед тем как войти в дом, но опаздывала на встречу, и пришлось поторопиться. Теперь она чувствовала раздражение. Нет, так дело не пойдет!
Блондинка посмотрела на господина, открывшего ей дверь. Он был высокого роста, худощавый и с лицом, при взгляде на которое невольно вспоминался этот дом. Вид снаружи. Острые углы и чрезмерная вытянутость при чрезмерной же узости. Взгляд у господина был пронзительный, лоб с залысинами, брови домиком. Блондинка невольно поежилась. Господин не показался ей приятным.
— Я хочу курить, — упрямо заявила она.
— Может быть, вы сначала войдете? — вежливо предложил господин.
— А у вас есть, где курить? У вас, вообще, курят? — не унималась блондинка.
— Мы все решим, — пообещал ей господин. -Все ваши проблемы. Ведь вы за этим сюда пришли?
— Ну, в общем-то.
Она тряхнула платиновыми кудрями и все-таки вошла. И невольно замерла. Коридор, в который выходили четыре двери, был глубокий и темный. Лампы на потолке тусклые. Пахло краской. В левой стороне, где одна из дверей приоткрыта, ремонт уже закончился, правая же часть все еще была захламлена, две двери, находящиеся там, выпачканы побелкой. Блондинка увидела деревянные козлы, на которых стояло ведерко с водоэмульсионкой и лежали малярные кисти, а на полу, на досках — инструмент и банка с масляной краской. Одна стена была наполовину окрашена, на другой — отдельные мазки и обильные потеки краски. Тут же, у самой двери — горка кирпичей.
— Что это? — прищурившись, с опаской спросила блондинка и на всякий случай отошла подальше от козел.
— Ремонт, — равнодушно сказал господин. -Вы что, никогда не видели ремонта?
— Явидела, но…
— Вас что-то смущает?
— Нет. Абсолютно! Можно мне здесь покурить?
— Чуть позже. Потерпите. Сначала я должен представить вас гостям. Быть может, они не будут возражать, если вы закурите в приемной. Нам надо просто согласовать этот вопрос. Я знаю, что курите не только вы.
— А у вас нет вредных привычек? — ехидно спросила блондинка.
— Это отдельная тема для беседы, — все так же ровно сказал господин и, пройдя вперед, широко распахнул дверь перед последней гостьей: — Пожалуйста.
Она вошла с некоторой опаской. Но потом приободрилась. Беспорядок остался в коридоре, здесь же все сияло новизной и дороговизной. Ремонт был закончен недавно, и все вокруг — и стены, и пол, и мебель были с иголочки и радовали глаз. Блондинка с удовлетворением огляделась. Налицо перепланировка. Дорого и со вкусом. Изначально это была двухкомнатная квартира, но стену снесли, и получился огромный холл, где стояли кожаный диван, глубокие кресла, журнальный столик, немного вычурные рогатые вешалки из красного дерева и увлажнители воздуха. На подставках — огромные перламутровые раковины, из-под сиреневых светящихся «жемчужин» вился парок. У окна, находился рабочий стол, на котором располагался компьютер, пара телефонов и факс. Стул был придвинут вплотную, монитор не светился, телефоны молчали. Начало девятого. Рабочий день секретаря закончен.
