Марина Серова - Искры из глаз
— Может быть, сообщишь адрес, Галя Кузнецова? — настаивала я.
После событий в Белогорске мне первое время кругом мерещились фээсбэшники, мафиозники, шпионы и контрразведчики. А вдруг звонившая мне девушка вовсе не Галя Кузнецова, а хитроумная особа, пытающаяся заманить меня в ловушку и разделаться, чтобы отомстить за нанесенные мною обиды?
— Артиллерийская, сто сорок, квартира пятьдесят шесть…
— Еду… — вздохнула я, положив трубку.
Где хоть находится эта самая улица?
Подошла тетя Мила.
— Я уже неоднократно говорила тебе, что несколько раз звонила какая-то девушка и спрашивала тебя, только ты была в отъезде. По — моему, это та самая девица. Только целую неделю подряд она звонила зря.
— Эта была Галя Кузнецова?
— Да, она так называла себя. Даже телефон оставляла, чтобы можно было связаться с ней. Наконец-то девушке повезло. Наверное, сегодня у нее великий день — она дозвонилась до тебя.
Что-то тетушка разошлась в своей тронной речи. Не к добру это.
— Можно подумать, что я виновата. Ездила по делам, выполняла работу. Какие ко мне могут быть претензии? В конце концов, можно было обратиться к кому-нибудь другому, если ей так приспичило.
— Значит, она не хотела этого делать.
— Ладно, уговорила. Я сейчас съезжу к этой Гале и выясню все детали на месте, только ты не уходи с кухни. Вернусь — пообедаем. Или позавтракаем?
Уехала из дома я не сразу, а сначала подсушила волосы феном, чтобы не выглядеть мокрой, растрепанной курицей. К тому же надо было одеться. Не голой же выскакивать на улицу, привлекая к себе внимание добропорядочных жителей населенного пункта, который называется Тарасовом.
Улица Артиллерийская находилась в верхней части города. Движение было жуткое — непонятно, по какой логике переключались сигналы светофора, поток машин в три ряда, крутой подъем. В общем, полный дорожный беспредел. К тому же, чтобы выехать на эту самую улицу, мне пришлось сделать немыслимый по своей зигзагообразности объезд.
До дома сто сорок пришлось ползти еще минут пять. Я проехала мимо автомобильной стоянки — их столько развелось в городе, не сосчитать. Как назло, табличек с номерами на домах не было, догадывайся, мол, сам, водитель, куда ехать. Такую особенность русских улиц я заметила уже давно, и, надо сказать, мне она не нравится. Если эти мои заметки прочтет губернатор, то я бы посоветовала ему: вместо того чтобы забеливать бордюрные камни, что нашими работничками все равно делается весьма безобразно, словно по глубокой пьянке, пусть лучше обяжет тарасовского мэра повесить на стены домов таблички с порядковыми номерами. Небось даже милиция с ног сбивается, разыскивая своих клиентов.
Наконец нашла… Не прошло и полгода, как бы спел Высоцкий. Сразу за стоянкой. Все, оказывается, под руками. Если понадобится, то оставлю когда-нибудь здесь свою машину.
Я зарулила во двор, нашла место для парковки, закрыла свой «Фольксваген» и вышла из машины. Постояла, соображая, какой из шести подъездов будет называться вторым — справа или слева. Но подумала, что, по всей видимости, исчисление начинается с левой стороны дома.
И не ошиблась, хотя иногда бывает и наоборот: там, где по логике вещей должна быть последняя квартира, она имеет номер первый. Это тоже особенность русского бытия, которая меня прямо-таки восхищает.
Я поднималась по лестнице пешком, потому что не знала, на каком именно этаже находится квартира под номером пятьдесят шесть. Зато теперь знаю — на шестом. Нажав кнопку звонка, я приготовилась выжидать минут пятнадцать, но ошиблась в вычислениях. Короче, обманули наивную девушку Женю Охотникову, потому что дверь открылась почти сразу же, будто меня поджидали, не отрывая взгляда от дверного «глазка».
Я увидела девушку — или молодую женщину? — лет двадцати шести со светлой прической, огромными темными мешками под глазами и пухлыми губами, настолько искусанными, что клочки кожи чешуйками покрывали их. В общем, передо мной стояла какая-то весьма болезненная особа. Кожа на ее лице вся лоснилась, будто смазанная жиром, и цвет ее был непонятным.
— Галя Кузнецова? — спросила я.
Девушка кивнула.
— А вы? — в свою очередь произнесла она.
— Охотникова Евгения…
— Проходите… — торопливо произнесла она, чуть ли не втаскивая меня в квартиру. Затем она выглянула на лестничную клетку, чтобы выяснить, не ошивается ли кто рядом.
— Даже не спрашиваешь, кто звонит, тут же открываешь дверь, — произнесла я, оставляя свою сумочку на тумбочке. — А если это звонит тот, кого ты боишься?
— Я видела вас в дверной «глазок».
— Понятно. Значит, ты и есть Галя Кузнецова, девушка, которая домогается меня в течение нескольких дней?
— Да, это я. Женя… Вас можно так называть?
— Не возражаю.
— Спасибо, что приехали…
Да пожалуйста…
Нервный разговор с учащенным дыханием стал меня утомлять. Интересно, у Гали Кузнецовой нет язвы желудка? Уж очень болезненно она выглядит…
Я рассматривала квартиру. Три комнаты, хорошая отделка, а вот мужской руки не чувствуется. У нас с тетей Милой тоже такая же обстановка — две женщины под одной крышей, сами себе хозяйки, сами себе кухарки и работники по благоустройству территории.
Я бухнулась на мягкий диван, обитый гобеленом в коричневых тонах. В голове мелькнула забавная мысль — почему мы говорим «мягкий диван», а не просто «диван»? Он и должен быть мягким, как представитель семейства мягкой мебели.
— Рассказывай, что стряслось.
Галя развела руками.
— Безвыходная ситуация: у меня требуют деньги…
— Кто требует?
— Бандиты…
— Что за деньги? Долг?
Девушка покачала головой:
— У меня лично никогда не было таких долгов…
— Каких именно?
— Десять тысяч долларов…
Я присвистнула:
— Неплохие деньги для Тарасова. Не слабо… И с чего это вдруг на тебя наехали с этими деньгами?
Галя покачала головой:
— Дело в том, что я недавно похоронила мужа…
Я промолчала. А потом произнесла:
— Прими мои соболезнования. Быть вдовой в таком возрасте… Несчастный случай?
— Инфаркт. У него было слабое сердце. Я об этом знала, но все равно вышла за него замуж, хотя была честно предупреждена о болезни заранее.
Я провела ладонью по губам. Если меня нанимают, то пора приниматься за работу. А моя работа подчас содержит в себе очень неприятные моменты. Один из таких моментов наступит сейчас — буду лезть человеку в душу.
— Галя, ты извини, что я буду копаться в твоей жизни. Начнем работать, раз уж ты меня вызвала. Сколько лет было твоему мужу?
— Тридцать…
Ничего себе!
— Сочувствую… Да, если сердечко слабое, то дело плохо, что и говорить.
— У него с детства были нелады с сердцем — врожденный порок, что ли. Его отец скончался от ишемической болезни… Мы прожили вместе пять лет. Пять счастливых лет… Строили совместные проекты, мечтали и так далее…
Галя закрыла лицо руками.
— Детишек не завели? — дурацкий вопрос с моей стороны.
— Не успели…
— Понятно. Твои проблемы связаны со смертью мужа?
Она кивнула.
— Было так. Через три дня после похорон останавливает меня на улице мужчина лет шестидесяти. Седые волосы, седые усы. Глаза неопределенного цвета. И заявляет, что Михаил, мой покойный муж, был должен ему крупную сумму денег — десять тысяч баксов. Я так и обомлела…
— Что это был за человек?
— Я его не знаю, первый раз в жизни видела.
— Он случаем не пошутил?
— В смысле?
— «Кивнул» на покойника, а на самом деле никакого долга и не было.
Галя горестно покачала головой:
— В том-то и дело, что нет… Он показал мне расписку, в которой нотариально было подтверждено и рукой моего мужа подписано, что Михаил взял в долг десять тысяч долларов.
— В расписке наверняка было указано имя кредитора. Обычно там пишется что-то вроде: я, такой-то, даю в долг Михаилу Кузнецову такую-то сумму денег…
— Я не запомнила его имени. Вернее, не обратила тогда внимания. Как-то все свалилось сразу — смерть мужа, похороны. А тут еще его претензия насчет долга…
— Зря, эта информация была бы полезной.
— Понятное дело… Я стала отнекиваться, мол, нет у меня таких денег…
— Их и вправду нет?
Мне всегда нужно знать пусть горькую, но правду. Только тогда Евгения Охотникова будет помогать людям. При условии честного отношения к ней. Никакой информации от меня скрывать не следует.
— Клянусь! Миша их домой не приносил. Во всяком случае, я их не видела. Обычно муж своих дел от меня не скрывал, поэтому требование денег и расписка о взятых в долг деньгах явились полной неожиданностью для меня…
— Какие условия выдвинул тот тип?
— Дал сроку неделю. Велел, чтобы я нашла деньги и вернула ему. Я прибежала домой, перевернула здесь все вверх дном, но никаких денег не нашла.
