Чингиз Абдуллаев - Распад. Обреченная весна
Сафаров уже видел свой кабинет, выходивший окнами во внутренний дворик, – небольшую комнату, в которой он должен был сидеть вместе с Михаилом Алексеевичем Журиным, работавшим в административном отделе уже больше десяти лет. Журин из тех сотрудников, кто исправно тянет свою лямку, не рассчитывая на выдвижение или особые преференции на службе. Он курировал органы прокуратуры, попав в административный отдел еще при Брежневе, в начале 80-го года, как раз перед Олимпиадой. И хотя с тех пор в ЦК партии сменилось четыре генеральных секретаря, Журин оставался на своем месте, как символ неизменности политики партии.
В кабинете Эльдара уже ждал Журин. Сорокавосьмилетний коллега был старше Сафарова на шестнадцать лет. Редкие седые волосы, всегда уставшие, немного воспаленные красноватые глаза, крупный нос.
– Поздравляю, – поднялся он с кресла, – теперь ты наш. Надеюсь, не возражаешь, если мы сразу перейдем на «ты»?
– Только я буду обращаться к вам на «вы», – предупредил Сафаров.
– Чтобы подчеркнуть мой возраст? – усмехнулся Журин. – Нет, так нечестно. Иначе мы с тобой не подружимся. Вот твои стол и сейф. Ну, это я тебе уже показывал. И учти, что твой предшественник, уйдя в МВД СССР, сразу получил полковника. У тебя какое звание было в прокуратуре?
– Я там проработал только семь лет, – сообщил Эльдар, – юрист первого класса.
– Значит, капитан... Тоже неплохо. Отсюда уйдешь или полковником, или генералом. Может, тебя вернут в Баку заместителем министра внутренних дел или даже министром.
– Я об этом не думал, – признался Эльдар.
– А ты сразу думай. Сейчас время такое, все больше думают о своей карьере. Новое удостоверение получишь завтра утром. А пропуск у тебя есть?
– Да, мне выдали одноразовый.
– Не забудь отметить. Чтобы печать и подпись поставили, иначе не выпустят из нашего здания, – улыбнулся Журин, – Как у вас там, в Азербайджане?
– Ничего хорошего, – честно ответил Эльдар, – все время пытаемся хоть как-то исправить ситуацию. После января 90-го года у нас десятки тысяч людей вышли из партии...
– Не нужно об этом вспоминать, – приложив палец к губам, Журин взглядом показал на потолок. – Не забывай, что у нас административный отдел, и здесь говорят об особо секретных вещах. Дальше по коридору сидят наши армейские кураторы. Мы ведь курируем все административные и правоохранительные органы страны. Мне известно, что там у вас произошло. Некоторые коммунисты просто поспешили выйти из партии, поддались эмоциям. – Он еще раз приложил палец к губам, а потом неожиданно спросил: – Ты женат?
– Нет, пока холостой.
– Тогда будет легче. Ты где сейчас остановился?
– В нашем постпредстве. Здесь недалеко, можно пройти пешком. Во дворе Моссовета.
– Знаю, там рядом постпредство Украины. Тебе нужно пройти в Управление делами и зарегистрироваться, чтобы поставили в очередь на квартиру. Это одна из немногих наших привилегий – квартиру нам дают почти сразу, буквально через несколько месяцев. Потом нужно встать на учет в нашей поликлинике. И учти, что они сразу заставят тебя пройти диспансеризацию. Это Чазов давно придумал. Ну, тебе пугаться нечего, ты у нас молодой и здоровый. А некоторые бегают от этой диспансеризации, чтобы не сдавать анализы. У нас здесь при прежних генсеках правили бал старики, пятидесятилетние считались очень молодыми, поэтому многие и пытались избежать проверок любым путем. С заведующим уже говорил?
– Сейчас пойду.
– Зайди обязательно. Он тебя поздравит. А потом – ко всем заместителям. Должностная этика, так полагается.
– Я уже там был, когда проходил собеседование. И наш заведующий сидел на заседании.
– А теперь зайди снова, уже как полноправный инструктор. Ему будет приятно.
– Хорошо, – согласился Сафаров.
– И учти, что наш прежний заведующий отделом стал теперь самим Председателем Верховного Совета Советского Союза, – торжественно напомнил Журин. – Мы с ним много лет вместе работали. Анатолий Иванович Лукьянов до сих пор черпает из нашего отдела свои кадры. Не забывай об этом.
Эльдар устроился за своим столом и начал выдвигать пустые ящики. На столе уже лежало несколько папок.
– Это твои документы, с которыми ты будешь работать, – пояснил Журин. – А сейчас иди по кабинетам. Не забудь, что ты обязан всех обойти. Только не заходи в соседний кабинет, он у нас особо секретный. Они вечно запирают свой кабинет на ключ, словно здесь по коридорам бегают вражеские шпионы. Там у нас кураторы органов госбезопасности сидят, самые подозрительные товарищи среди наших сотрудников – Коломенцев и Мягков. Ну, ты еще с ними познакомишься.
Поход по кабинетам занял около двух часов. Каждый пытался дать новичку ценный совет, рассказывал о традициях отдела, подчеркивал, какая честь для провинциала вознестись столь высоко и попасть в Центральный Комитет правящей партии. К вечеру Эльдар вернулся уставший от обилия многочисленных советов и разговоров.
– Это только начало, – с сочувствующей улыбкой посмотрел на него Журин. – Завтра в десять у нас совещание. Постарайся не опаздывать. А уже завтра тебе нужно поехать в Министерство внутренних дел. При Щелокове всегда было сложно с ними работать. Как же, личный друг Брежнева, его заместитель Чурбанов – зять Генерального секретаря... Сам понимаешь, что не только инструктор, но даже заведующий отделом не могли ничего им сказать. Сейчас совсем другое время. Даже при Бакатине все было нормально, а теперь там и вовсе сидит Пуго, настоящий «латышский стрелок», с которым тебе будет легко работать. И учти, что у тебя есть еще много начальников, которые будут советовать тебе, как себя вести.
В этот вечер Эльдар ушел с работы в девятом часу. Было уже темно, скользко. Вокруг здания снег убирали снегоуборочные машины и многочисленные дворники, а вот дальше идти пришлось мимо неубранных сугробов. Ему нравился маршрут, позволявший проходить мимо кремлевских стен, – мимо гостиницы «Россия» на Красную площадь, дальше по Тверской – к гостинице постпредства.
Эльдар возвращался к себе, полный впечатлений от увиденного и услышанного, может, поэтому не услышал сигнала позади себя. А может, услышал, но не придал ему значения. Он сделал еще несколько шагов дальше и в этот момент почувствовал сильный удар в бедро. Его даже немного подбросило, и он отлетел на тротур, почувствовав сильную боль в ноге.
Машина резко затормозила. Он приподнял голову, увидел, как из салона автомобиля кто-то быстро выходит, и невесело вздохнул. В первый же рабочий день в Москве его сбила машина. Такое глупое невезение...
Ремарка
«Уходящий год был одним из самых нелегких в нашей истории. На условиях жизни сказались кризисные явления в экономике, снижение личной безопасности людей, ослабление порядка и дисциплины. Да, мы провожаем исключительно трудный для всех нас год. Конечно, трудности в переходный период неизбежны, особенно когда к новому разворачивается такая гигантская страна, как наша. К этому добавились ошибки и просчеты уже последнего времени. Ошибки руководства страны, наши с вами недостатки...
Будущий год – особый. На него падает решение вопроса о судьбе нашего многонационального государства. Для всех нас, советских людей, нет более святого дела, чем сохранение и обновление Союза, в котором вольно и хорошо жилось бы всем народам...
В мире высоко оценивают наш вклад в оздоровление международных отношений, искренне желают успеха перестройке. Мы это воспринимаем как солидарность с нашим великим делом и шлем всем народам искренние пожелания благополучия и счастья».
Из новогоднего обращения Президента СССР М. С. Горбачева к советскому народу
Глава 2
Он подошел к окну и долго стоял так, словно пытаясь разглядеть нечто, недоступное взгляду его собеседника. Президент Советского Союза – такой должности никогда прежде не было в истории этой страны. Она была введена только в прошлом году, когда на съезде Верховного Совета был избран первый президент самой большой страны в мире. Сегодня, 1 января 1991 года, он вынужден был приехать на работу, в свой кремлевский кабинет, чтобы обсудить один из самых важных вопросов, который требовал его личного вмешательства.
Только две недели назад на IV съезде народных депутатов СССР хотели поставить вопрос о недоверии президенту СССР. С таким предложением выступила депутат Умалатова, и многие в зале готовы были ее поддержать. Он понимал всю опасность того, что президент, избранный съездом, мог быть, соответственно, этим же съездом и отозван со своей должности. Нужно было идти на прямые выборы, но тогда ему казалось, что так будет лучше.
Не выдержав напряжения, свалился с инфарктом миокарда Председатель Совмина Рыжков, подал заявление об отставке с поста министра иностранных дел Шеварднадзе.
«Вот так начинаются девяностые», – невесело подумал он. Правда, многие считают, что 90-е начинаются тогда, когда на календаре появляется девятка. Газеты пишут, что XXI век наступит 1 января 2000 года, тогда как на самом деле он наступит только через год.
