Штефан Мурр - Гиблое место
— …Если же это был кто-то другой, — неожиданно продолжил он свою мысль, — то у нас остается не две возможности, а только одна.
Женщины удивленно уставились на него.
— А почему, собственно, вы удивляетесь? — спросил комиссар. — Вы ведь тоже подумали о чем-то таком, иначе не позвонили бы в Гамбург. Обычно извещают местную полицию, и все.
— Это полковник, — сказала хозяйка, глядя на море, — он настоял. Мне бы и в голову не пришло. Наверное, так было правильно. Полковнику всюду чудятся подозрительные вещи. Он педантичен и недоверчив, но в этом случае, должно быть, он прав.
— Должно быть? — буркнул комиссар. — Должно быть — это хорошо, ха-ха. Поторопитесь, Хорншу, мы ведь не знаем, вдруг ветер усилится. Лучше уже сейчас кое-что предпринять.
Он взбежал, запыхавшись, на гребень дюны и осмотрелся вокруг. Неподалеку, в низине, примостился маленький домик, летнее бунгало или просто пляжная хибара. Домик казался необитаемым, ставни на окнах были закрыты.
— Чей это дом? — крикнул он сверху и показал рукой.
— Хозяева живут в Бремене. Он врач. Фамилия — Лютьенс. Они появляются здесь лишь в августе. В остальные месяцы дом сдают. Сейчас там никого нет. — Хозяйка поднялась вслед за Кеттерле на гребень дюны и взглянула в сторону домика.
— Да, он пуст. Нынче это стало модно — сдавать в аренду. Они портят нам сезон, а ведь съемщики при столь высоких ценах ничего не выигрывают. Они должны сами готовить еду, к тому же хозяева навешивают на них всякие работы по дому.
Она бодро направилась к дому, и снова комиссару бросился в глаза желтоватый оттенок ее кожи и усталый вид, так странно контрастировавший с оживленной деловитостью.
— Стойте! — крикнул ей комиссар. — Ходить только по моим следам. Хорншу, давай-ка снимем ставни с окон.
Широким полукругом они приближались к дому с задней стороны.
«Почему, собственно, я не разрешил ей подойти к дому? — спросил себя Кеттерле. — Как бы то ни было, надо учитывать все. Да и Рёпке скажет спасибо, если мы не оставим без внимания мельчайшие детали».
Дом был тих и явно негостеприимен. Комиссар обследовал ставни на окнах. Они были прочно закрыты изнутри на засовы, однако, расшатав створки, можно было отогнуть запорные крюки. Сквозь грязные стекла было видно, что в доме долго никто не жил. Кеттерле и Хорншу сняли две ставни с петель и понесли напрямик через дюны вниз — к месту, где кончался след Сандры Робертс.
— Вы видели когда-нибудь заграждения от снежных заносов, Хорншу?
Хорншу заграждения от снежных заносов видел и потому помогал комиссару со знанием дела. Они установили ставни «шалашиком». Всего притащили восемь тяжелых створок, прикрыв ими последние двенадцать метров следа Сандры Робертс. Мелкий песок равнодушно засыпал бы его при самом легком бризе.
Все это время Хайде недвижно стояла на гребне дюны и внимательно наблюдала за ними. Когда полицейские с двумя последними створками остановились рядом, чтобы отдышаться, она вдруг подняла руку и показала в сторону моря.
— Смотрите, море, — произнесла она.
Хорншу бросил взгляд на Кеттерле, потом на девушку.
— Ну и что? — сказал он. — Море как море.
Хайде загадочно улыбнулась.
— Не совсем. Когда начнется отлив, моря там уже не будет. Одни песчаные отмели, а между ними — протоки, течение в них страшное, да еще топи, водовороты.
Она поежилась, словно от холода, и ссутулилась.
Далеко впереди, за беспокойно бурлящей водой, Кеттерле разглядел плоские, размытые контуры острова. Много веков хранил он почти скрытые сейчас водяной дымкой развалины, древнее оборонительное сооружение, судя по всему.
Комиссар велел Хорншу находиться там, где обрывался след. Он решил не оставлять это гиблое место без присмотра. По дороге в «Клифтон» он сфотографировал еще несколько следов Сандры, где контур босоножки отпечатался в сыром песке особенно четко.
Обе женщины терпеливо дожидались, внимательно наблюдая за его действиями.
Поднявшись с колен и перемотав пленку, комиссар заметил вдалеке приближавшегося мужчину, который отчаянно размахивал руками.
Полковник, подумал он, наверняка сам полковник. Движется с военной точностью прямо по следу.
— Это вы комиссар? — крикнул тот еще издали. — Там звонят из уголовной полиции. Я решил позвать вас, не теряя времени. Ну как, удалось ее найти?
— Сойдите со следа! — рявкнул Кеттерле. — Кто звонит?
Полковник возмущенно выпрямился, а Кеттерле представил себе Рёпке, извергающего проклятия в телефонную трубку, ибо времени у него, как всегда, было в обрез.
— Человек назвался Рёпке, — сказал полковник, покосившись на напряженно-строгое лицо Кеттерле.
Комиссар сжал губы.
— Вы и вообразить не можете, что значит заставить Рёпке ждать, — быстро проговорил он и кинулся к «Клифтону».
Но вдруг другая мысль пришла ему в голову, и он резко обернулся.
— Я запрещаю вам толкаться на том месте и что-нибудь там трогать! — крикнул он полковнику.
Женщины одновременно принялись в чем-то убеждать полковника, но тот упорно продолжал глядеть в спину уходящему Кеттерле.
— Весьма самоуверенный тип, не правда ли? — спросил полковник фрау ван Хенгелер, когда Кеттерле отошел на приличное расстояние.
«Клифтон» прежде был мрачной скособоченной крестьянской усадьбой, каких много на этом участке побережья. Потом его перестроили, но соломенная крыша осталась до сих пор. Комиссар вошел через вполне современную стеклянную дверь. На столике портье лежала телефонная трубка.
— Алло, Рёпке?
— Долго заставляете ждать.
— Извините, Рёпке, тот человек просто идиот.
Комиссар оглянулся, но в холле никого не было.
— Дело не в этом, Кеттерле, почему вы так долго не звоните? Ведь вы должны были быть там около девяти, ну в половине десятого. Что-нибудь случилось?
— Выезжайте немедленно, Рёпке. Такого вы еще не видели.
— И это говорите вы?
Комиссару Кеттерле и в самом деле довелось кое-что повидать в жизни.
— От этой женщины не осталось и следа. Ну, кроме обычных следов ее ног. Но на самом интересном месте обрываются и они.
— Как это?
— А вот так. Когда выезжаете?
— Немедленно, — ответил Рёпке, — ведь это, как я понял, горит?
— Да, — сказал Кеттерле, — в самом деле горит. Прихватите собаку.
— Чую, дело непростое, — сказал Рёпке.
— Вот это уж точно. След обрывается, и все. Посреди нетронутого песка. Словно его перерезали.
— Буду часа через два.
— Чаще включайте сирену и мигалку. Дорога ведет через деревни. Чем быстрее приедете, тем лучше. Хотя бы потому, что может подняться ветер.
— Ясно, — сказал Рёпке. — Пока.
Кеттерле положил трубку и сквозь низкое окошко увидел, как к дому приближаются хозяйка и Хайде.
— Значит, полковник все-таки отправился туда? — буркнул он, когда женщины вошли в дом.
— Да он не простит себе, если не побывает на том месте. Он и так расстроился оттого, что принимал ванну, когда вы прибыли. Оставьте ему хоть это удовольствие. Должно же быть что-то у человека, когда не нужно больше командовать артиллерией. В последний раз он скомандовал «огонь» на Одере. Под Вриценом. Но вам предстоит еще услышать об этом.
Фрау ван Хенгелер вздохнула.
— Не очень-то все это хорошо для репутации «Клифтона», — добавила она и принялась сортировать немногочисленные письма, оставленные почтальоном на столике в ее отсутствие.
— Ну почему же, — сказал Кеттерле, внимательно взглянув на нее. — Вспомните, какую рекламу создают привидения старым замкам в Англии.
— Такое мне в голову не приходило, — сказала хозяйка, раскладывая письма по ящичкам.
Один конверт она протянула комиссару.
— Взгляните, вот эта телеграмма вас, наверное, заинтересует.
Комиссар сунул телеграмму в карман пальто. Сначала он хотел выяснить все, что можно выяснить в доме, а уже потом с помощью телеграммы начать знакомиться, так сказать, с самой Сандрой Робертс, с ее окружением, семьей и друзьями, с ее образом жизни и привычками. Ему необходимо было знать, в какой комнате она остановилась, что делала в тот вечер, что читала, что ела и, главное, что и много ли пила. Но перед этим нужно было уладить еще одно дело.
— Следует известить доктора Лютьенса в Бремене, что мы воспользовались его ставнями, — заметил он. — Не могли бы вы взять на себя этот труд? А кроме того, пригласить кого-нибудь из местной полиции. В нашей стране все должно проходить строго по инстанции.
— Это я хорошо знаю. Вы не представляете, сколько пришлось пережить, пока я не получила разрешение на перестройку дома и открытие «Клифтона». Должно быть, изучали мое происхождение до четвертого колена, но и после этого потребовалось личное вмешательство одного из членов ландрата. Сыграло свою роль и то, что мне весьма полезен здешний климат. А в конце концов все ведь устроилось прекрасно, правда?
