Анна Князева - Копье чужой судьбы
– Да… – тихо сказал он и тут же воскликнул: – Что-о-о?! Как вы могли? Не делайте из нас дураков! При чем здесь «Человек в сером»?
– Что? – поинтересовался Варовский. – Что еще там случилось?
Юрий Николаевич прикрыл трубку рукой:
– Малевича обнаружили. Он лежал в другом отделении той самой папки.
– Ничего не понимаю…
– Рисунки поменяли местами. Пропал «Человек в сером на фоне гор».
– Какой человек? При чем здесь горы?! – Варовский сцепил руки и хрустнул пальцами. – Немедленно объясните!
– «Человек в сером на фоне гор» – акварель неизвестного художника, – сказала Полина. – Этот рисунок тоже из чемодана.
– Малевич на месте. – Юрий Николаевич отключил телефон и сунул его в карман. – Слава богу, все закончено.
– Обращаю ваше внимание, – сухо заметил Варовский и стал поочередно с хрустом выдергивать палец за пальцем, будто вправляя. – Утерян… другой… рисунок.
– Он ничего не стоит. Его даже фонды к себе не взяли.
Альберт Иванович насупился:
– Не ваше дело давать работам оценки. Ваше дело их охранять.
– Извиняюсь. – Начальник службы безопасности виновато потупился.
– Обойдемся без ваших извинений. – Варовский кивнул следователю: – Приступайте к допросу.
– Зачем? – удивился тот.
– В стенах галереи совершено преступление. Не мне вас учить.
– Постойте. – Следователь припечатал рукой столешницу. – Насколько я понял, пропавший рисунок не представляет никакой ценности. По этой причине его не приняли в фонды, а значит, он не является чьей-либо собственностью.
На мгновенье Варовский замешкался, потом с сарказмом заметил:
– Еще один эксперт объявился.
Следователь встал, подошел к Полине, взял ее за руку и повел к выходу.
– Вы не можете так уйти! – окликнул его Варовский.
– Могу. Завтра к вам зайдет участковый. – Следователь усмехнулся. – К тому же я не вправе допрашивать гражданку Свирскую.
– Почему? – удивился Альберт Иванович и затем изумился: – Откуда вам известна фамилия Полины Сергеевны? Куда вы ее тащите?..
– Домой.
– По какому праву?..
Следователь обернулся:
– Полина Сергеевна – моя жена.
Вскочив с кресла, Варовский развел руками:
– Ваша фамилия Дуло, я сам только что записал.
– Дуло. Сергей Васильевич.
– А фамилия Полины Сергеевны – Свирская.
В разговор вмешалась Полина. Будто извиняясь, она сообщила:
– При регистрации брака я оставила девичью фамилию.
– Непостижимо. – Альберт Иванович рухнул в кресло. Выглядел он растерянным, но уже через мгновение на его тонких губах появилась улыбка. – Конечно-конечно… Теперь понимаю, – он коротко взглянул на Полину. – Вы сами позвонили мужу, когда все обнаружилось, поэтому на вызов приехал именно он.
Она открыла рот, чтобы возразить, но решительный взгляд Сергея велел ей молчать.
– Не стоит все усложнять. – Дуло повернулся к Варовскому. – Сегодня – мое дежурство, Полина здесь ни при чем. – Он вышел из кабинета вслед за женой. – Нужно собрать вещи, – сказал уже в коридоре. – И пиши заявление.
– Уволиться? – Замедлив шаг, Полина остановилась. – Чтобы все поверили в то, что я украла рисунок? – На ее лице появились красные пятна. – Никогда.
Дуло тоже остановился.
– Зачем тебе это? – Он сунул руки в карманы и продолжил, глядя в сторону: – Зачем? Ведь ясно – не получилось.
– Не я украла этот рисунок, – упрямо повторила Полина.
– Об этом знаешь ты. Знаю я. – Сергей сделал широкий жест. – Но они так не считают. Чего же ты хочешь? Доказывать свою невиновность всем и каждому?
Полина переждала, пока мимо пройдет сотрудник музея.
– Пойми, я не могу уйти просто так, – прошептала она. – Уйти – значит признать свою вину. Уволиться сейчас – значит уйти воровкой.
Полина подняла глаза, и Сергей увидел, что слезы близко. Он обнял ее.
– Хорошо. Идем к тебе, там и поговорим…
Сергей уселся на край стола и стал следить за тем, как Полина бесцельно бродит по кабинету.
– Почему ты не позвонила мне?
– Даже в голову не пришло.
– Глупо.
– Мой звонок ничего бы не изменил.
– Глупо…
– Почему – он? – Полина остановилась.
– Кто? – спросил Сергей.
– Почему именно «Человек в сером»? Автор – неизвестный художник. Ценности никакой. Трудно предположить, что вор страдал кретинизмом.
– Пришел за Малевичем, а взял то, что понравилось? – усмехнулся Сергей. – Что под руку подвернулось.
– Именно… – Полина присела рядом. – Меня терзает мысль: может быть, я ошиблась и рисунок чего-то стоит? Творчество вообще сложно судить. Все субъективно. Идея, чувство, мысль, техника… Я много времени потратила на эту акварель. Композиция кривовата, выписана небрежно. Сидит себе человек на мосту, свесив ноги. Мост: четыре опоры, сложенные из слоистых камней. Ржавая вода, травка зеленая, позади – гора, покрытая лесом. Много воздуха, есть безмятежность. И все. Почему именно он?
– Когда ты видела рисунок в последний раз?
– Вчера вечером.
– Папка была в твоем кабинете?
– Да. В сейфе.
– Ключи?
– Лежали в столе. Идиотка… – Полина уткнулась в плечо Сергея. – Нелепая ситуация: рисунок Малевича цел, а «Человека в сером» украли.
– Он что-то знал о нем, – серьезно сказал Дуло, потом улыбнулся: – Шучу.
Полина подняла голову и растерянно заглянула ему в лицо.
– Извини. – Сергей обнял жену. – Действительно дурацкая история.
– Мне так хотелось здесь работать…
– Ничего. Найдем что-нибудь получше.
– Все лучшее – здесь. – Полина снова уткнулась в его плечо. – Я не хочу бежать как воровка.
– Ну-ну… – Сергей легонько ее встряхнул. – Тебя никто так не назвал.
Она шмыгнула носом.
– Варовский…
Дуло отстранил Полину и недоверчиво посмотрел ей в глаза. Потом рассмеялся:
– Подслушивала?! Под дверью? – Он хлопнул себя по колену. – Узнаю свою женушку!
– А ты хотел, чтобы я вела себя как овца в загоне?
– Ну, это не про тебя… Можешь показать, где лежал ключ от сейфа?
– Он и сейчас там лежит. – Полина выдвинула ящик стола.
– Ящик не замыкается?
– Зачем?
– В этом есть определенный резон. Как и в том, чтобы не оставлять ключи где попало. – Сергей произнес эти слова безо всякого выражения, одновременно осматривая содержимое ящика. – Когда ты пришла сегодня утром, ничего особенного не заметила?
– Сущую мелочь. У меня украли рисунок, – огрызнулась Полина.
– Молодец. Язвишь, значит, пришла в себя. – Он вынул ящик, осмотрел и снова вставил на место. Потом заглянул под стол и что-то поднял с пола. – Твое?
– Что это? – Полина приблизилась.
– Какая-то бабская фигня, – сказал Сергей, однако, наткнувшись на ее взгляд, поправился: – Дамская.
– Это жемчужина. Здесь отверстие под нитку.
– Твоя? – снова спросил он.
– Нет. Откуда у меня натуральный жемчуг?..
– Не прибедняйся.
– Нет, не моя.
– Тогда чья? – Сергей смотрел на жемчужину.
– Не знаю.
– Кто к тебе вчера заходил?
– Почему именно вчера? Жемчужина могла здесь появиться когда угодно.
– Нет, не могла.
– Почему? – опять спросила Полина.
– В твоем кабинете ковровое покрытие. Наверняка его пылесосят. Окажись она здесь раньше, валяться бы ей в мешке с пылью. Кстати, сегодня не убирали?
– Нет. Уборщица приходит в конце дня.
– Тогда вспоминай, кто приходил вчера после уборщицы.
– Саму уборщицу в расчет не берем? – спросила Полина.
– Только если у нее богатый любовник.
– Очень смешно… – Она пожала плечами. – Я не помню, чтобы в моем кабинете у кого-то рассыпалось жемчужное ожерелье.
– Подожди-ка, – Сергей предупреждающе поднял руку, другой достал из кармана мобильник. – Да. Здравствуйте, Геннадий Петрович. – Выслушав, быстро сказал Полине: – Мне нужно ехать. – Он взял со стола стикер, свернул из него кулек и положил туда бусину. – Сохрани. Вообще постарайся ничего здесь не трогать. Сегодня пришлю человека, он все осмотрит – может быть, что-то найдет. Дома договорим.
Глава 3
Вызов поступил в восемь утра
Сергей Дуло не находил себе оправдания.
«Замороченный сукин сын… – ругал он себя. – Ничему тебя жизнь не учит. Наделал много ошибок. Хватит. Встретил женщину, полюбил – живи как все. Радуйся, уделяй ей внимание, живи ее интересами».
Будь он хорошим мужем, то при первом же упоминании о рисунке Малевича понял бы: в воровстве обвиняют его жену. «Она так хотела, чтобы все у нее получилось…» – думал Сергей.
После того как кризис отнял у Полины маленький магазин кукол, она стала безработной. Сидеть дома ей не хотелось. Знакомый художник устроил ее в галерею.
По вечерам Полина рассказывала о своих наблюдениях, открытиях, планах. А он слушал, думая о своей работе, потому что в условиях кризиса ее только прибавилось.
Особой темой была мечта о ребенке. Полина все чаще заговаривала об этом, но Сергею не хотелось вникать в подробности, мыслями он снова возвращался к работе.
