Алмазы для Золушки - Корецкий Данил Аркадьевич
Молодой атлет, управлявший катером, – глядя на его осанку, Кира не сомневалась, что это сотрудник разведки, – вёл судно плавно, будто работая на общий умиротворяющий замысел.
– А вместе с Францией выигрываете и вы, мадам, – продолжил майор DRM. – По праву первооткрывателя, если опираться на реальную судебную практику, как дочери Быстрова вам светило не более двадцати процентов от стоимости месторождения. Это, разумеется, включает и наш интерес, в арбитраже мы заявили претензию на половину стоимости актива, но противная сторона активно возражала, и у нее были хорошие аргументы…
Фуке откусил кусок приготовленного бутерброда, с наслаждением прожевал, глотнул кофе.
– Но сейчас на поиски направляется повторная экспедиция. И в случае успеха вы будете уже не наследницей первооткрывателя, вы сами станете первооткрывателем. И тогда наша доля, вполне естественно и без всяких натяжек, возрастает до пятидесяти процентов, и самый лучший адвокат не сможет оспорить паритетный раздел…
– Во-первых, больше трехсот долларов в месяц я никогда не зарабатывала, – перебила Кира. – Поэтому для меня двадцать или пятьдесят процентов стоимости алмазного месторождения – величины совершенно абстрактные и нереальные… Все равно что слушать о будущем Земли через сто тысяч и десять миллионов лет и строить в зависимости от каждого срока какие-то более или менее выгодные для нас планы…
– Оригинальное сравнение! – кивнул Фуке, невозмутимо продолжая свой завтрак. – У вас острый, аналитический ум.
– Во-вторых, уж не собираетесь ли вы предложить мне отправиться в экспедицию, по следам моего бедного отца?! Ну, чтобы стать первооткрывателем, ведь надо находиться на месте открытия, не так ли?! Провести почти три года в джунглях – со змеями, леопардами, дикарями-людоедами – и вуаля: вот они, алмазы… Кстати, практика показала, что, может, никакого «вуаля» и не будет! Можно стать жертвой диких зверей, быть съеденной дикарями или попасть к ним в рабство на двадцать лет… Это вы хотите мне предложить?! Чудесная перспектива!
– Успокойтесь, Кира, – майор поднял ладонь с растопыренными пальцами, будто дорожный полицейский давал водителю сигнал остановиться. – Вы же не считаете меня идиотом?
– Как мне ответить: честно или вежливо?
– Значит, считаете, – Фуке доел бутерброд и допил кофе. – Но мое предложение вовсе не такое идиотское, как кажется, если не знать его сути…
– А если знать суть?
– Экспедиция продлится две-три недели. Пешком по джунглям ходить не придется. Вертолет, хорошая охрана, бытовые условия, приближенные к привычным для вас…
Кира недоуменно вскинула брови.
– Ну, может, конечно, не очень сильно приближенные, – поправился Фуке. – Но человеческие. Среди участников Директор Бюро Безопасности Борсханы и Контрольный комиссар ООН – сами понимаете, эти фигуры не привыкли к тяготам походной жизни и вряд ли согласятся спать на подстилке у костра…
– Но зачем там нужна я? Что мне там делать? Какова моя функция? Просто присутствовать для того, чтобы ваши двадцать процентов превратить в пятьдесят? Иными словами, убедиться, что солнце потухнет не через сто тысяч лет, а через целых десять миллионов?! И этому очень обрадоваться?
– Не «ваши» двадцать процентов, а «наши» пятьдесят, – возразил Фуке, любуясь, как волны накатывают на каменные ступени набережной Сите. – Когда они материализуются, вы забудете про остроумно придуманные абстракции и сумеете оценить реальную мощь больших, очень больших, – денег!
Он принялся буднично готовить себе бутерброд с маслом и джемом.
– Но ваша задача не только присутствовать. Ведь сеансы доктора Вольфсберга пробудили в памяти детские воспоминания, вы вспомнили отца, его рассказы, вы должны мыслить, как Самуил, а из его рассказов знаете много таких нюансов, о которых понятия не имеют другие члены экспедиции! Может, не считая одного, но он ведет невоздержанный образ жизни и злоупотребляет абсентом, который отнюдь не способствует обострению памяти и ясности мышления, скорее наоборот…
Фуке налил себе еще кофе.
– А главное – история с ошибкой в карте не только осложнила отношения между Францией и Борсханой, не только обрушила алмазный рынок, но и… Мне неприятно говорить, но эта история подорвала вашу репутацию… Конечно, мы всё проверили и убедились в вашей искренности, но как говорят ваши соотечественники: «Осадочек остался»! Если вы примете участие в устранении ошибки, этот осадок рассосется без следа!
Катер нырнул под первый из пяти мостов, перекинутых через остров Сите. Впереди показались закопченные башни Нотр-Дама, выглядывавшие из строительных лесов, словно из паутины. Кира остановила взгляд на крохотных фигурках реставраторов, орудующих на самом верхнем ярусе. Если кто-то упадет и разобьется, о нем никто не вспомнит, когда восстановленный собор будут открывать заново. А если и вспомнят, то мимоходом, и быстро забудут: слишком несопоставимы величины – памятник архитектуры мирового уровня и какой-нибудь Марсель Дюбуа – пусть он даже крупнейший специалист и гений реставрационных работ… Алмазное месторождение и какая-то Кира Быстрова-Бойер…
– Я благодарна вам и доктору Вольфсбергу, – медленно проговорила Кира. – Благодаря разбуженным воспоминаниям, я вернула память об отце. И многое поняла… И главное, что я поняла: он хотел заработать денег и поехал искать алмазы в Борсхану. Несколько лет провел в джунглях, отстреливался от агрессивных туземцев, дрался с обезьяной, успел застрелить огромную змею, прежде чем она его сожрала… Врагу не пожелаешь такой жизни… Может быть, поэтому в зрелом возрасте он остался наедине с собой… Пьющая жена, семейные скандалы, отсутствие друзей – и только дочка, маленькая девочка, которая еще ничего не понимала, пугалась его рассказов и убегала во двор гулять с подружками, когда он хотел общения с родным существом… И когда я подросла, мы уже были почти чужими людьми… Он не мог приспособиться к переменам в стране, встроиться в новую жизнь, сторонился людей и, в конце концов, переселился в жалкую хибару садоводческого товарищества…
Голос Киры становился все громче и громче.
– Но его нашли и убили! – последнюю фразу она выкрикнула, перекрыв ровный гул мотора, рулевой даже на миг обернулся, хотя лицо его сохраняло прежнюю невозмутимость. – И я хочу знать: за что его убили? Кто отдал приказ? Кто его исполнил? Зачем?
– Успокойся, Кира! – Фуке положил руку на ее ладонь. Но она уже не могла остановиться.
– В чем он провинился? Неужели только в том, что хотел честно заработать денег?! Но ведь все уже кончилось, он вернулся, змеи, людоеды и крокодилы остались в Африке! Прошло двадцать лет! И Африка дотянулась до него! Почему?!
Кира потянулась к кофейнику, Фуке галантно её опередил.
– В экспедиции вы сможете это узнать, – он придвинул к Кире наполненную чашку.
Она отхлебнула кофе. Слишком горячий напиток обжёг ей губы. Кира поморщилась.
– Каким образом я это узнаю?
– Я не хотел говорить, но… Там будут люди, причастные к этой истории… Не уверен, что они склонны откровенничать. Во всяком случае, вы сможете задать им интересующие вопросы.
– Кто?! А-а-а-а… Этот любитель абсента! Значит, это и есть напарник отца, по прозвищу Рафаил! Вы рассказывали мне о нем тогда, в Ницце… А кто, кроме него?
Фуке пожал плечами.
– Этого я не знаю. Хотя кое-какие догадки у меня имеются.
– Тогда почему вы не хотите мне их сообщить?
– Кира, не знаю, почему вы решили, что я так легко расстаюсь с секретами? – едва заметно улыбнулся майор. – Я ведь всю жизнь работаю не в бакалейной лавке на улице Пигаль…
– Хорошо, но как вы себе представляете эту экспедицию с моим участием? В джунгли с чужими людьми? У вас есть дочь? Вы бы предложили ей такое?
– Не сгущайте краски. Там будет и ваш хороший знакомый, – Фуке принялся жевать бутерброд. – Причём, прекрасно подготовленный и преданный вам до конца!
– Вот даже как? И кто этот рыцарь в блестящих доспехах?
– Небезызвестный вам капитан Жак Бойер. В свое время он успешно прошёл два курса по выживанию в джунглях и пустыне. К тому же принимал участие в операциях в Анголе. Ну, а в его преданности, думаю, вы не сомневаетесь!
