Дэвид Дэвис - Шерлок Холмс идёт по кровавым следам
Мы замерли и, оцепенев от ужаса, смотрели на обезображенное тело. И вдруг оно начало меняться. Лицо вновь обрело природную красоту и умиротворение, глаза утратили безумное выражение. Исчезли даже те следы страданий, которые я заметил на её лице в тот вечер, когда она приходила на Бейкер-стрит. Мисс Селия Лидгейт обрела наконец покой.
Шерлок Холмс усмехнулся.
— Хотелось бы мне увидеть лицо Лестрейда, когда он узнает о том, что произошло в покойницкой прошлой ночью.
Я кивнул.
— Вряд ли день для него начнётся удачно, если один из его людей расскажет ему, что подвергся нападению мёртвой женщины. — Холмс снова усмехнулся. — С трудом могу себе представить, какие дикие теории, опирающиеся на факты, попытается он вывести.
— Действительно, — согласился я. — Как насчёт кочерги, воткнутой в сердце трупа, а также отсечённой головы?[11]
— Полагаю, эти пикантные маленькие подробности на много дней выбьют из колеи наших друзей из Скотленд-Ярда. Я рад, что мы на время уедем из Лондона и нам не придётся давать объяснения и помогать в решении их проблем. Если бы нам пришлось рассказать правду об этом деле, боюсь, наше здравомыслие было бы подвергнуто серьёзному сомнению. Думаю, не настал ещё тот день, когда Скотленд-Ярд согласится включить вампиров в список разыскиваемых преступников. Поэтому наше временное пребывание в деревне будет весьма кстати.
После очень раннего завтрака Холмс послал одного из солдат своей нерегулярной армии с запиской в гостиницу к Ван Хельсингу, чтобы проинформировать того о событиях, происшедших в морге. Затем мы сели на семичасовой девонский экспресс, отправлявшийся с Паддингтонского вокзала. Разговор, приведённый выше, произошёл уже в вагоне первого класса по пути в Кумб-Трейси.
Несмотря на ужасные события прошедшей ночи, Холмс был в прекрасном настроении, и его лицо в обрамлении наушников дорожного кепи дышало энтузиазмом. Из прошлого опыта я знал, что эта эйфория объясняется старым инстинктом ищейки. Он вновь напал на след крупной дичи, которая, как всегда, пыталась скрыться.
По мере того как бледные лучи солнца рассеивали тусклый рассвет, грязные предместья Лондона оставались позади. Путешествие было коротким, и скоро в отдалении, над пёстрым лоскутным одеялом полей и низкой кромкой леса поднялся тёмный унылый холм с зазубренной вершиной, вырисовывающийся смутно, как во сне.
— Не предполагал, что так скоро вновь буду озирать вересковые пустоши, — заметил Холмс.
— Один их вид наводит на меня тоску, — сказал я.
— Места, как и люди, имеют свою индивидуальность, Уотсон, вересковая пустошь — не исключение. Она груба, дика и непривлекательна. Она не поддаётся человеку, её трудно приручить. Хотел бы я знать, сколько душ сгинуло в вязких тисках её болот и топей. — Подавшись вперёд, он несколько мгновений в задумчивости смотрел из окна вагона на унылые торфяники. Потом, откинувшись назад, спокойно произнёс:
— Если зло способно заселять какие-то места, то это наверняка одно из мест его обитания.
Некоторое время спустя поезд подъехал к небольшой станции Кумб-Трейси, и мы вышли на бодрящий морозный воздух.
— Первое задание вам, дорогой коллега, — снять для нас жильё в деревне. Помнится, «Серый гусь» на площади — вполне сносная гостиница. Займитесь этим и ждите меня там, — сказал Холмс, решительно направляясь к билетному турникету.
— А чем вы пока намерены заняться?
Холмс ответил одной из своих ухмылок, приводящих меня в бешенство.
— Просто посмотрю, как обстоят дела, — бодро произнёс он.
«Серый гусь» оказался милой, тюдоровских времён гостиницей, возвышавшейся посреди небольшой деревенской площади. Побледневший от волнения хозяин был безмерно счастлив предоставить жильё нам с Холмсом. Растопив в гостиной камин и поведав мне о тяготах и испытаниях, выпадающих на долю владельца деревенской гостиницы, он оставил меня наедине с пылающими поленьями.
Час спустя появился Холмс с крайне мрачным выражением лица.
— Ну, что? — Я горел желанием узнать, что ему удалось разведать.
— У меня есть все основания полагать, что мы точно напали на его след, Уотсон, — молвил он, садясь напротив меня и протягивая руки к огню.
— Вы имеете в виду…?
Кивнув, Холмс произнёс не сказанные мной слова:
— Графа Дракулу.
Казалось, это имя, подобно проклятию, бросило тень на комнату, в которой мы находились, на нас, на сами наши жизни.
— Что привело вас к подобному заключению? Что вы обнаружили?
— Я наводил справки по поводу академии Гарднера для молодых леди.
— Вы там побывали?
Холмс покачал головой.
— Всё, что мне было нужно, я узнал, с осторожностью расспросив деревенских торговцев и проведя некоторое время на задворках этого заведения. Знаете, когда-нибудь я напишу монографию о полезности торговцев и владельцев магазинов в деле расследования преступлений. Они — настоящие кладези информации, часто более наблюдательные и проницательные, чем официальная полиция. Местный сапожник или продавец рыбы отметит и запомнит происшествия и подробности, проигнорированные человеком вроде Лестрейда. Этим утром из разговоров с торговцами я узнал о Сайласе Гарднере и его академии больше, чем дал бы мне целый день расследования. Сплетни, Уотсон, безусловно, самый быстрый способ получения информации.
— Но что конкретно вы узнали?
Холмс улыбнулся моему нетерпению.
— Вот вам некоторые плоды утренних трудов. Академия — нечто вроде учебного заведения, куда обеспеченные родители посылают своих дочерей, чтобы те освоили премудрости, позволяющие увеличить их потенциал на ярмарке невест.
— На континенте много подобных учреждений, — заметил я.
— Действительно, но здесь они довольно редки. В кругах, в которых вращаются её клиенты, эта академия пользуется хорошей репутацией. Учреждение было организовано десять лет назад Сайласом Гарднером и его женой, которая, похоже, отличалась слабым здоровьем и года три назад умерла. Гарднер продолжил дело с помощью своей незамужней сестры Мэри. Помимо этих двух человек, академия располагает штатом из трёх преподавателей на десять студентов.
— Не слишком много.
— Такое число отвечает элитарному характеру академии. Однако, когда стало известно, что, живя при академии, Виолетта Маркэм заразилась какой-то неизлечимой болезнью, некоторые родители забрали своих дочерей, опасаясь, видимо, что их тоже может ожидать подобная участь.
Холмс погрузился в задумчивость. Я ждал продолжения рассказа, но вместо этого он поднялся, потирая руки.
— Послушайте, Уотсон, — произнёс он, — давайте-ка пообедаем. — От девонширского воздуха у меня разыгрался аппетит. После обеда мы нанесём визит мистеру Сайласу Гарднеру, а пока отложим в сторону мысли об этом тёмном деле и уделим должное внимание нашим желудкам.
Глава пятнадцатая
АКАДЕМИЯ
Итак, до окончания обеда наш разговор обратился к более лёгким темам. Закусив холодной ветчиной, картофельным пюре и пирогом с заварным кремом, мы выпили по стаканчику местного сидра и отправились в академию Гарднера для молодых леди.
Через десять минут мы были на месте. На краю деревни дорога превращалась в разбитый грязный просёлок, исчезающий за поворотом, словно в болотной утробе. В стороне от дороги, на краю торфяника возвышался большой георгианский особняк с маленьким садом, состоящим преимущественно из сильно разросшегося кустарника. Здание отличалось изящной чёткостью и симметрией линий, однако обветшалая, потрескавшаяся каменная кладка красноречиво говорила о суровости местного климата — постоянных ветрах и сильных бурях, проносящихся над с торфяниками.
К одной из массивных квадратных стоек ворот была прикреплена латунная дощечка с надписью:
АКАДЕМИЯ ГАРДНЕРА ДЛЯ МОЛОДЫХ ЛЕДИ Директор: Сайлас Гарднер, магистр гуманитарных наук (выпускник Кембриджского университета)
Мы с Холмсом прошли по устланной листьями дорожке и позвонили в колокольчик. Было слышно, как эхо звонка разносится по дому, и только через несколько минут дверь нам открыла невысокая робкая горничная.
Холмс нацарапал на своей визитной карточке единственное слово и вручил её прислуге.
— Передайте это вашему господину и скажите, что его желают видеть Шерлок Холмс и доктор Уотсон.
Девушка смущённо кивнула и провела нас в холл, где попросила подождать. Неуклюже присев в реверансе, она со всех ног помчалась вверх по лестнице с нашим посланием.
— Вероятно, местная девушка, имеющая слабое представление о своих обязанностях, — прокомментировал Холмс.
