Светлана Алешина - Мимо кассы (сборник)
– Вы можете дать фору сотням, тысячам других женщин! – горячо воскликнул Сергей Александрович. – Но для того чтобы я смог до конца понять и оценить вашу красоту, вы должны сбросить с себя всю надоевшую мишуру этой бренной эпохи. Вы ведь хотите услышать мнение о себе настоящего знатока прекрасного?
И Устьянцев, не дожидаясь ответа Ларисы, стал снимать с нее пиджак, невзирая на то, что гостья явно не хотела демонстрировать свои природные достоинства, скрытые одеждой. Однако Устьянцев оказался настолько проворным, что Лариса и глазом не успела моргнуть, как пиджак был снят с нее. И Сергей Александрович тут же переключился на блузку. А отчаянные действия или, точнее сказать, противодействие Ларисы успехов не возымело.
Ее, как растрепанную куклу, просто бросили на кровать. Жертва любви к искусству попыталась выразить свой протест словесно. Но из ее уст неслась череда каких-то невнятных звуков. Она уже начала призывать на помощь маму, к которой почему-то обращалась на «вы»:
– Мамочка, да вы что?! – сдавленно закричала она, с ужасом глядя на Устьянцева.
Она уже собралась продемонстрировать всю скрытую мощь своих голосовых связок.
Но тут вспомнила, что ее спасение здесь, рядом, на кровати, в ее собственной сумочке, которую она почему-то не выпускала из рук, таскаясь по всей квартире за Устьянцевым. И положила она ее на кровать только после того, как хозяин стал откровенно демонстрировать сексуальную озабоченность. Вот и не верь после этого в провидение или в шестое чувство?!
И пока удачливый акционер занимался поисками истинной красоты под одеждой Ларисы, она исхитрилась нащупать в сумке среди косметики и прочих мелочей газовый баллончик.
Потом она нащупала его кнопочку и, резко, изо всех сил оттолкнув Устьянцева, отскочила в сторону. У него еще оставался шанс, чтобы не подвергать себя химической экзекуции. Но… он его не использовал. Охваченный ярым желанием самца, он снова бросился на Ларису. И… струя газа достигла своей цели.
Ценитель женских прелестей взревел так, как будто ему на ногу свалилась бетонная плита. Он начал тереть кулаками свои остекленевшие глаза. Лариса еле успела увернуться. Здоровяк, корчась, рухнул на кровать.
– С-сука! – Это было последнее слово, которое Лариса Котова услышала из уст любителя и знатока прекрасного.
В этом зверином реве было столько по-детски искренней обиды, что Лариса даже слегка умилилась.
– Нюхни черемушки, мальчик, – почти ласково сказала она.
Она поспешила срочно ретироваться из квартиры Устьянцева. Как оказалась на улице, впоследствии Лариса уже и не помнила. Она пришла в себя, только когда «Вольво» уже выруливала на соседнюю улицу.
– Тоже мне, доктор Хайд и мистер Джекилл! – произнесла она вслух, остановившись на светофоре.
И столько было в ее голосе ненависти и презрения к человеку, так вульгарно решившему посягнуть на ее честь и достоинство.
Глава 8
Лариса проснулась с ощущением необыкновенной бодрости. И сразу же пришла к выводу, что тому виной вчерашний вечер, проведенный в обществе господина Устьянцева. Что и говорить, а изрядную порцию адреналина она вчера получила.
«Оттянулась по полной программе», – язвительно подытожила она.
– Ты сегодня какая-то сама не своя, – поделился своими наблюдениями Евгений. – На свидании, что ли, была вчера?
– Да. На встрече с прекрасным, – удовлетворила любопытство супруга Лариса.
– И кто же встречался?
– Галатея и Пигмалион. – Лариса отвечала по-прежнему сухо.
Но Евгений был в то утро особо словоохотлив.
– И что же он там наваял? – спросил он. – Если это, конечно, не секрет?
«Рассказать, что ли, ему все?» – подумала Лариса.
Но тут же изменила свое решение. Все равно опасность уже миновала. А слушать нудные нотации, которые наверняка прочтет муж, ей не улыбалось.
– Так что же говорил Пигмалион? – не отставал Евгений.
– Лепил что-то про красоту и гармонию.
– Гармонию от слова «гормон»? – съязвил Котов.
«Похоже, что именно так», – печально подумала Лариса. А вслух сказала:
– Да какая разница! Мне дела надо делать, а ты со своими расспросами.
– Какие дела? – спросил Котов с таким выражением лица, как будто прежде его жена была отъявленной бездельницей и даже само предположение, что у нее могут быть какие-либо дела, выглядит абсурдом.
– Татьяне надо бы позвонить, – объяснила Лариса. – Узнаю, как они с Валькой там поживают.
– Что-то у тебя в последнее время переизбыток родственных чувств наблюдается, – снова съехидничал Котов.
– А у тебя – переизбыток наблюдательности. Никто не виноват, что мы с ней родные сестры.
Лариса решила не продолжать перепалку с мужем. Ей вновь захотелось побывать на том самом месте, откуда и начался этот затянувшийся поход за неизвестным по всем закоулкам Тарасова. Она взяла телефон и набрала номер Зотовых.
– Татьяна, ты будешь дома? – задала она вопрос, услышав в трубке голос сестры. – Я к тебе сейчас заеду. Ладно?
– Конечно, заезжай. У тебя что-нибудь случилось? – поинтересовалась Татьяна.
– Как говорит Евгений, просто нахлынули родственные чувства, – ответила Лариса.
– Жду, – коротко ответила сестра и положила трубку.
– Ты сегодня на работу не пойдешь? – полюбопытствовал Евгений.
– Отчего же? К двенадцати пойду, – ответила Лариса. – Только дела в первую очередь.
– Что, неужели все распутываешь дело о пропавших монетах? – удивился Евгений. – Их же нашли и вернули хозяйке…
Лариса не ответила. Она уже выходила из кухни и направлялась в свою комнату переодеваться.
Уже облачившись в костюм, она задумалась. Ее по-прежнему волновала личность Алексея Юрьева. Судя по добытой в течение вчерашнего культурного мероприятия с Устьянцевым информации, он был умельцем-многостаночником, специалистом широкого профиля. Монеты, иконы, кражи, мошенничество… Могут ли быть у него какие-либо общие знакомые с семьей ее сестры? Например, друзья, знакомые… Не по воздуху же эта банка прилетела.
«Стоп!»
Ларису внезапно осенило, словно пелена с глаз упала. Ведь банку подобрали не где-нибудь, а на балконе. А туда ее вполне могли забросить с какого-нибудь соседнего балкона или из окна. Вот только зачем?
Лариса стала лихорадочно соображать, а кто вообще мог это сделать чисто физически. И пришла к выводу, что на подозрении могут находиться только квартиры седьмого, восьмого и девятого этажей в двух подъездах. Хотя нет, пожалуй, только в одном… Потому что с балконов соседних подъездов расстояние слишком большое – надо обладать баскетбольными навыками, чтобы точно забросить банку на балкон к Татьяне. В первом, только в первом… То есть это ближайшие соседи ее сестры.
«Это где-то порядка десятка квартир», – подытожила свои размышления Лариса. Какое обширное поле деятельности открывалось для ее кипучей, неутомимой натуры!
«Но зачем они это сделали?» – возник следующий вопрос. И Лариса вспомнила, с чего все началось. А началось все с ограбления квартиры Зотовых. Вполне возможно, что по каким-то ей сейчас неизвестным причинам кто-то закинул банку на балкон Татьяны, а потом попытался ее изъять и залез к ней в квартиру.
Но опять не сходится! Ведь банка осталась там, где была. Монеты были найдены не злоумышленниками, а самой Татьяной. Может быть, воры не знали, где именно искать?
И тут Лариса вспомнила.
«Ах, ну да! Ведь Татьяна же забрала с собой эту банку на работу, и именно в этот день ее и обокрали! Поэтому банку и не нашли. Все правильно!»
И она, весьма довольная своими дедуктивными способностями, стремительно вышла из своей комнаты, проследовала мимо скептически на нее глянувшего Котова и спустилась в гараж. Спустя несколько минут она уже сидела за рулем «Вольво».
И вот снова знакомый дом по улице Посадского. Лариса поднялась на седьмой этаж, вышла из лифта и позвонила.
Встретившая ее Татьяна пребывала в приподнятом настроении. Похоже, она испытывала несказанную радость от общения с сестрой. Так радуются старым подругам, которые по некоторым причинам надолго пропадают из поля зрения, а потом объявляются вновь, много лет спустя.
– Ну, как вы тут без меня? Что нового? – задала дежурные вопросы Лариса.
– Ничего, все по-прежнему, – ответила Татьяна. – А как твои поиски? Что-нибудь удалось разузнать о тех, кто обокрал Клавдию Алексеевну?
– Истина где-то рядом, – сказала Лариса.
Ее удивил тот факт, что сестра в первую очередь заинтересовалась результатами расследования, которое постоянно занимало Ларису последнее время и не давало покоя ее пытливому уму.
– Ты вот лучше скажи мне, Таня, – спросила со вздохом Лариса, усаживаясь в старое кресло, – тебе не знакомо ли такое имя – Алексей Юрьев?
– Алексей? – переспросила сестра и задумалась. – Это тот самый, что приходил к Клавдии Алексеевне?
Вопрос был чисто риторический, ибо она сразу догадалась, о ком идет речь.
