Марина Серова - Дьявольский вкус смерти
В конце концов, не дослушав поток оправданий, медленно перетекавших с того конца провода на этот, Спайк швырнул трубку.
— Что вам нужно?
Я стала новым объектом для вымещения его злобы.
— Понимаете, мне необходимо продать квартиру… — степенно начала я, стараясь придать своему голосу грудной оттенок.
— Марина! — рявкнул Спайк, и на его зов поспешила откликнуться бледнолицая секретарша. — Я же просил никого ко мне не пускать! Уволю к чертовой матери!
У перепуганной Марины из глаз готовы были брызнуть слезы. Она пыталась что-то промямлить в ответ, но Спайк ее прервал.
— Проводи ее к риелторам!
«С таким темпераментом ты вряд ли доживешь до старости, — вынесла я вердикт толстосуму. — А если еще и в местах не столь отдаленных…»
Закрыв за собой дверь начальственного кабинета, секретарша, обиженная всеми, укоризненно произнесла:
— Что за глупые методы проникновения к начальству! Вы же видите, он вас все равно не принял!
Я свела брови на переносице, изображая на своем лице гнев.
— После такого приема мне вообще здесь делать не — чего!
Эта фраза, произнесенная во всеуслышанье, воцарила тишину в помещении. А я, гордо вскинув голову и демонстрируя преувеличенное чувство собственного достоинства, прошествовала на улицу.
— Ты бы видел, в каком он состоянии! — выпалила я Гришке. — А нервные клетки, между прочим, не восстанавливаются.
— Кто он? Поподробнее можно?
— Первым делом самолеты, — ответила я недоумевающему Гришке и включила приемник.
На сей раз Спайк вел с кем-то переговоры о том, чтобы пригнать новую машину из Белоруссии. Сделав громкость потише, я принялась доводить до сведения своего помощника, кто есть кто в этой истории и в чем она, собственно, заключается. Я уже почти дошла до гибели Демина, но тут Спайк переключился на разговор, по-видимому, с подчиненным.
— Езжай сегодня в Ключи, — приказал он безапелляционным тоном, — и добейся от бабки согласия на продажу.
— А если не захочет?
— А я деньги тебе за что плачу? — принялся опять орать Коршунов, но вдруг закашлялся и через минуту добавил более спокойно: — Бабка в отличие от Самохвалова покладистая. Завысь цену, сроки уже поджимают!
Далее послышалось шуршание бумагой, и длинная пауза заполнила пространство.
— Вот, передашь ей от меня.
Судя по всему, это была записка. Затем входная дверь захлопнулась.
Значит, дело все-таки в жилплощади, которая должна была отойти Самохвалову. Но о каких сроках говорил Коршунов и почему ему необходимо было купить эту квартиру? Галина Ивановна так и так собиралась ее продавать, и никаких проблем с покупкой квартиры у Спайка не должно было возникнуть. Тем более что с родственниками такие дела иметь предпочтительнее.
Минут через десять из дверей фирмы показался уполномоченный Спайком «навороченный» парнишка, и вскоре у крыльца «Весты-риэлт» машин стало на одну меньше. Только я успела объяснить Грише, к кому поехал в Ключи уполномоченный, как на подступах к фирме показалась до боли знакомая фигура. А этот что здесь забыл? Григорий тем временем, шокированный моим рассказом о том, что я за столь короткий срок уже два раза чуть не рассталась с жизнью (и это при том, что я опускала некоторые душераздирающие подробности), читал мне лекцию, которая сводилась к простому: так дальше жить нельзя.
Я прикрыла Грише рот ладонью и услышала, как новый посетитель ругается с секретаршей за право войти в «святая святых». Послышались шаги Коршунова к двери и его грозное:
— Что тебе здесь надо?
— Есть разговор, — наркоман был явно настроен решительно.
Если окажется, что и эти двое в заговоре, то меня можно смело списывать в архив!
— Мне не о чем с тобой разговаривать! Пшел вон! — последовал гневный ответ.
— Это касается Кати, — Рудухин произнес это таким тоном, будто речь шла о ее жизни и смерти.
— Заходи, — скомандовал Спайк. В неприказном тоне он общаться, видимо, не умел. — Выкладывай быстрее, мне некогда.
Было слышно, как Рудухин перевел дух, набираясь храбрости.
— Я готов порвать с Катей, но мне нужны деньги, — наконец выпалил он.
— Что-о?! — взревел Спайк. — Ты, сволочь, будешь вымогать у меня деньги?!
Я представила, как красный цвет лица Спайка дошел до багрово-синего. Но в чем я была согласна с толстосумом — это в том, что Рудухин действительно обнаглел.
Вероятно, Катька перестала выделять своему бойфренду средства на «лечение», и безденежье сильно приперло его к стенке.
— Это не вымогательство, а деловое предложение, — уже более неуверенно проговорил Рудухин. С самого начала было понятно, что ему не на что рассчитывать.
— Да кто тебя вообще, убогого, спрашивает, готов ты порвать с моей женой или нет! Я прошлый раз тебе что сказал? Чтобы ты отвалил по-хорошему. Ты что-то недопонял?
— Я и пытаюсь по-хорошему… — прежнюю решимость у Рудухина как ветром сдуло.
— Да знаешь ли ты, ублюдок, что мне дешевле заплатить киллеру, чтобы он тебя пристрелил! Твое счастье, что мне некогда сейчас тобой заниматься! — Спайк уже понизил голос, чтобы не приобщать к разговору на щекотливую тему лишних свидетелей, и цедил сквозь зубы.
Навряд ли Спайку удастся запугать Рудухина смертью — сейчас наркомана гораздо более страшит предстоящая ломка.
— Я не понимаю, — мямлил Рудухин, — что ты так кипятишься. По большому счету, тебе ведь на Катьку наплевать!
Мне вспомнился не один анекдот на тему наркомании, где у героев была тормозная реакция. Или, может быть, Рудухин на самом деле считал, что у Катькиного мужа нет повода выходить из себя?
— Послушай, наркуша, я не собираюсь с тобой ничего обсуждать! Если это все, то пшел вон!
Рудухин явно не выдерживал такого натиска — ему пришлось отступить. Ретировался он безмолвно, и я смотрела вслед удаляющемуся герою-любовнику с чувством непреходящей брезгливости.
Пока Гриша делился со мной своими свежими впечатлениями, я поймала в поле зрения вишневый «Опель», претендовавший на парковку возле фирмы. Из машины вышел солидный мужчина средних лет. В его движениях чувствовались непринужденность и самоуверенность. Этот субъект благополучно миновал секретаршу: с ее стороны никаких возгласов и телодвижений не последовало. Этого посетителя здесь ждали.
— Узнал что-нибудь? — с ходу спросил Спайк.
— Конечно, — по интонации голоса посетителя можно было сделать вывод: я не ошиблась в определении его характера.
— Итак, гражданка Иванова вчерашний день провела следующим образом…
У меня внутри все похолодело и что-то куда-то оборвалось. Я почувствовала недоуменный Гришкин взгляд, который сверлил мой профиль. Начало интригующего рассказа было резко прервано Спайком.
— Ты уверен, что вчера следил именно за Ивановой?
В голосе Коршунова слышалось еще больше недоумения, чем читалось в Гришкином взгляде.
Последовал спокойно-снисходительный ответ собеседника:
— Ты ставишь под сомнение мою профпригодность?
— Я просто уточнил! — крайняя степень раздражительности овладела его рыхлым существом. — Мог же ты спутать!
— Не мог, — совершенно хладнокровно отрезал посетитель. — Мне продолжать или как?
— Продолжай.
Мрачный голос Спайка констатировал его «радость» по поводу того, что гражданка Иванова, которую он уже два раза тужился лишить жизни, все еще находится в физическом, а не в духовном мире. Факт же своей причастности к покушению на мою драгоценную жизнь он сейчас неуклюже пытался скрыть от собеседника. Хотя, может быть, у посетителя и не было на этот счет никаких подозрений.
Что же удалось выследить этому Пинкертону?
— Утром, — докладывал он, — как это ни дико звучит, Иванова посетила могилу твоего тестя, Самохвалова Василия Ивановича. Затем вела слежку за Деминым Антоном, которому вечером тоже приспичило навестить своего папу. Затем Иванова следила за Деминым — не знаю зачем, но, если хочешь, могу копнуть глубже…
— Не нужно, — оборвал его Спайк. — Что дальше?
— Ездила домой, затем направилась обратно к дому Демина, но по дороге обнаружила его труп — он утонул в коллекторе.
Пинкертон сделал многозначительную паузу, видимо, предоставляя возможность Коршунову высказаться. Что тот и сделал бесцветным голосом:
— Демин не понравился мне с самого начала. Жив он или мертв — безразлично.
Выслушав человеколюбивое замечание Спайка, Пинкертон закруглился:
— Это вся информация по Ивановой.
Я слушала, с минуты на минуту ожидая красочного рассказа про то, как «вражина Иванова» уничтожила новую машину, но почему-то не дождалась. Меня не покидало ощущение, что Пинкертон говорит меньше, чем знает. Судя по результатам его слежки за мной, а также исходя из того, что «хвоста» за собой, несмотря на свой большой опыт, я не заметила, — дело вел неплохой профессионал. Не знать, кто изуродовал «Лексус», он не мог. Почему же еще вчера вечером он не пустил Спайка по моим «горячим следам»? Почему, наконец, сейчас не выложил всей правды? Это было очень странно. Похоже, он специально скрывал данную информацию для каких-то известных только ему целей. Зато Спайку стало ясно, что Иванова жива и вполне дееспособна.
