Айше Лилуай - Я наблюдаю за тобой
Через несколько минут Келда чуть развернула голову и бросила через плечо:
- Видел корабль?
Стеин нахмурился.
- Видел, - сказал он. – Не понравился он мне.
Келда издала невеселый смешок и с легкой тенью издевки заметила:
- Ну еще бы! Кому ж такой понравится? Вид у него… эээ… «немного» плачевный.
Однако Норсенг и не думал шутить, он только еще сильнее сдвинул брови к переносице.
- Не понравился он мне. А почему…
Он не договорил. Закончил про себя:
Не знаю почему… Просто не понравился…
В доме Халворсенов воцарилась тишина, и атмосфера была какая-то… сонная. Хозяин дома и его дочь убежали очень рано, после того, как в двери постучался чем-то очень обеспокоенный Андор. Потом оказалось, что они отправились к заливу на поиски мальчика, Болдра. Фру Халворсен пошла на рынок, хоть и была очень бледна и встревожена. Фрекен Брок уехала куда-то вместе с отцом, должно быть, к тому самому герру Нансену, а молодые люди – Хэвард и этой шумный и всеми любимый Ойвинд Хёугли – умчались куда-то, пребывая в твердой решимости расследовать тайну исчезнувшей Вигдис. Роальд упросил госпожу Эидис взять с собой и Ребекку, которая соскучилась по родным местам.
Впрочем, уговорить хозяйку дома было проще простого. Гораздо сложнее было убедить заботливую сиделку покинуть «раненого», который, к слову, давно уже не был раненым.
- Ты выглядишь нездоровой, няня, - говорил Ребекке Роальд. – Тебе нужно пройтись, чтобы прийти в себя, я уверен. Пожалуйста, ради моего спокойствия, пойди и прогуляйся. Ты ведь не хочешь, чтобы я за тебя переживал?
При подобных фразах он обычно улыбался своей няне, и она уже не могла ничего поделать, кроме как согласиться.
Около часа Роальд бродил по гостиной, сцепив руки за спиной, потом наконец не выдержал и вышел во внутренний дворик через заднюю дверь, которую ему показала Эидис этим утром, перед тем, как уходить.
Эх, была б его воля…
Перепрыгнул бы через невысокий деревянный забор и пошел бы к фьорду. Эта нестерпимая жажда увидеть ЕГО опять, как в детстве, сжигала сердце Роальда вот уже много недель подряд и обострилась, когда он услышал слово «фьорд» из уст Хэварда, пересказавшего ему историю с Болдром.
Все же он позволил самому себе небольшую вольность и, опершись одной рукой об ограду, с легкостью перескочил через нее. И отошел в сторону метров на десять, ступив на тропу, которая, петляя между маленьких домиков, вела одним своим концом вглубь деревни, а другим – к свободе. По тропе изредка проходили люди, и некоторые даже приветливо здоровались с приятным молодым человеком, которого раньше никогда не видели в своем тесном деревенском мирке. Стоя так и не смея ступить и шага ни в ту, ни в другую сторону, Роальд с наслаждением вдыхал холодный воздух и оглядывался по сторонам, намереваясь почти сразу же вернуться к дому…
Вот только еще пару минут на воле…
Он ведь провел в заточении четыре дня.
Целых четыре дня. Так долго…
Ведь если учесть, что в последние несколько лет они с няней почти все время путешествовали под открытым небом, эти девяносто шесть с лишним часов казались длиною с целый год.
Нет, четыре года.
И все-таки, будучи честным с самим собой, Роальд добросовестно направился обратно к заборчику Халворсенов, когда понял, что пришло время и было бы неправильно надолго оставлять без присмотра дом, где тебе спасли жизнь и где тебя приютили. Но тут внимание его привлекла невысокая тоненькая фигурка, приближавшаяся к нему по дороге со стороны самого бедного уголка деревни – района самых старых рыбаков и мелких ремесленников.
Фигурка показалась ему знакомой.
И неспроста.
Кай весело посвистывал, засунув руки в карманы потертых брюк. Он отправлялся к доброй милой женщине, которая когда-то была подругой его матери. Женщина – тетя Грезэ – часто пекла пироги, чтобы потом продавать, но бедного старика Отто по старой памяти угощала задаром, и бывший рыбак по установившейся лет пять назад традиции примерно раз в месяц отправлял к щедрой Грезэ своего шустрого внучка, который по дороге успевал нарвать для «маминой подруги» целый букет диких цветов (конечно, если дело было не зимой).
Неудобно было, разумеется…
Но это ведь была идея Грезэ.
И вот Кай, который пребывал в прекрасном расположении духа, задумавшись, шел по дороге, как вдруг какой-то молодой господин, стоящий на его пути, оглядевшись по сторонам, жестом поманил его к себе.
Удивленный, мальчик подошел и остановился.
- Здравствуй, - сказал мужчина и по-дружески потрепал его по волосам. – Как там твой дедушка? В порядке?
Этот голос…
Кай узнал его.
И, не сдержавшись, ахнул.
- Так вы тот самый…
Роальд Абель быстро наклонился и приложил палец к губам мальчика.
- Шшш… Тише, дружок. Ты ведь обещал не выдавать меня.
Кай только кивнул, и молодой человек убрал палец и выпрямился.
- Я вас не выдам, - прошептал мальчик. – Не бойтесь.
Роальд тепло ему улыбнулся.
- Я не боюсь тюрьмы, и мне плевать, что меня, скорее всего, казнят, - сказал он вполголоса, но его глаза вдруг загорелись огнем. – Я просто хочу САМ сказать, что это Я убил Инглинга Сорбо, в лицо одному человеку. И боюсь, что у меня могут отнять такую возможность.
Каю вдруг стало страшно: этот безумец, оказывается, намерен раскрыть самого себя, но ведь… И тут он вспомнил, что должен сказать еще кое о чем.
- Тело… - едва слышно произнес мальчик. – Труп… Его нашли и опознали сегодня утром.
Глава 9
Было около трех часов дня, когда Келда, Болдр и Торстеин заметили впереди себя Фолки и Андора, которые как раз заканчивали подниматься на обрывистый берег. Трудно описать, как счастлив был Андор, которому, мягко говоря, было не по себе в этих местах, увидеть своего сына целым и невредимым. Радость его была настолько велика, что он даже пожал руку Стеину и горячо поблагодарил его за помощь. Норсенг в ответ на это коротко кивнул ему, продолжая оставаться все таким же хмурым, и отошел в сторону.
- Ну, и где же вы нашли нашего маленького путешественника? – поинтересовался Фолки у дочери.
Келда усмехнулась.
- Ты не поверишь, но он взобрался почти на самую вершину Поста Смотрящего. Видно, решил передохнуть на отроге. Тут-то я его и обнаружила.
- Пост Смотрящего? – Глаза Фолки округлились, а ведь старого Ворчуна не так легко было чем-либо удивить. Рассмеявшись (чего с ним почти никогда не случалось), рыбак произнес: - Нечего сказать: шустрый внук у Фолки Халворсена! Он еще всех нас переплюнет!
- Не то слово, папа, - отозвалась Келда, тоже улыбаясь.
Хотя краем глаза заметила, как Андор возмущенно вскинул брови при словах своего отца.
Переплюнет? Нет уж, спасибо! Больше Болдр здесь не появится.
Он, Андор, такого больше не допустит. Да и что будет с Кэйей?
Кэйа…
- Нужно найти Кэйю, - сказал Андор. – Болдр с нами, и мы должны поскорее сообщить ей об этом, чтобы она перестала переживать.
- Оставьте ее, - внезапно вмешался Стеин, и показалось, что в голосе его прозвенела несгибаемая стальная воля.
- Не следует ей лишнее время находиться в этом опасном месте, - не сдавался Андор. – Я лично очень переживаю за нее, и я вообще-то думал, что ты тоже…
Стеин медленно сжал кулаки. Желваки заходили у него на побледневших скулах.
- Ей здесь ничего не угрожает, - негромко сказал он. – И не нужно намекать на то, что я недостаточно забочусь о своей сестре.
- А я ни на что и не намекал, - так же тихо ответил Андор. – Но я точно знаю, что Кэйа… Кэйа не любит фьорд. Она говорила, что по собственной воле никогда…
- Ты ничего о ней не знаешь, - процедил Норсенг сквозь крепко стиснутые зубы. Его белые щеки местами покрылись бесформенными красноватыми пятнами. – Ничего! Ты не знаешь, что она может, что она иногда чувствует, чем дорожит… Чем дышит. Ты прожил с ней вместе десять лет и до сих пор не узнал ее. Ты хоть когда-нибудь принимал во внимание ее собственную жизнь, которая была у нее до того, как она вышла за тебя? Ты хоть позволял ей жить своей жизнью?
Его голос дрогнул, однако на губах выступила едва заметная победоносная улыбка, когда он увидел, как сильно взбесили Андора последние слова. Халворсен подался вперед всем телом, словно хотел уже наброситься на того, кто посмел оскорбить его подобным образом, но Келда легким, но решительным движением, придержала брата за плечо.
- Андор, - предостерегающе окликнула она.
- Все эти годы я делил с ней свою жизнь, - спокойно произнес Андор, при этом тяжело дыша. – Одну, единую жизнь. На двоих. Все, что мог, я отдал ей. Ей и Болдру! А ты еще смеешь утверждать, что… Я никогда не вынуждал ее отказаться от своего прошлого – она решила так сама. Она сама сделала выбор! И когда она по своей воле ступала в новую жизнь, я знал, что должен поддержать ее в этом решении, и я поклялся себе и ей, что всегда буду рядом, чтобы помочь. В новой жизни. И я так и делал, Торстеин. За все эти десять лет я не отступал от своего слова, но если кто-то думает, что может доказать обратное, я с интересом его выслушаю!
