Марина Серова - Дворец в камышах
Но парень вел себя довольно странно. Мне не верилось, что он пропал просто так. Скорее всего заметил за собой «хвост». Хотя оторваться от меня довольно-таки сложно. Это под силу только профессионалам автомобильного спорта… Нет, я ни в коей мере не завышаю свои способности. Это на самом деле так. Стоп! А если этот щупленький охранник и правда — король автомобильных дорог? А если он разбирается в машинах? Мог ли он повредить тормозную систему, если выяснилось, что он не просто автолюбитель? Да запросто. Хотя, конечно же, умение водить автомобиль и разбираться в его устройстве — совершенно разные вещи, но при этом одно не исключает другого.
В самый разгар моих глубокомысленных размышлений раздался звонок моего мобильного. На этот раз на дисплее высветился номер сотового телефона Папазяна.
— Таню-у-уша… — пропел в трубку Гарик, как только я включила телефон и прижала его к уху.
— Что случилось? — с некоторым раздражением отозвалась я.
— Так как насчет моего предложения? Оно в силе?
— Черт! Из-за твоих предложений я упустила одного типа, — откликнулась я недовольно.
— Какого типа? Меня, что ли? Танечка, я твой навеки, тебе меня упустить просто невозможно. До гробовой доски, как говорится…
— Прекрати, Гарик, — оборвала я восклицания Папазяна, которые сейчас были совсем некстати.
— Ладно, прекращаю. Спрашиваю тебя в последний раз, неблагодарная, согласна ты со мной поужинать или нет? Между прочим, за то, что я тебе дал посмотреть дело, с тебя должок.
— Когда? Где? — сдалась наконец я, понимая, что Гарик будет приставать до последнего. В конце концов, и мне не мешало бы подкрепиться, а то я, как обычно, ушла с головой в расследование и совершенно забыла о рациональном питании.
— Сейчас, в ресторане «Мимино», — с готовностью отозвался Гарик и, чтобы не выслушивать мои возражения, бросил трубку.
Ресторан грузинской кухни «Мимино» находился в центре города. Это было излюбленное место отдыха Гарика Папазяна. Львиная доля наших романтических встреч проходила именно в этом заведении. Честно говоря, я не являлась поклонницей всяких сациви, сацибели и ткемали… Сами названия уже внушали мне какой-то ужас. Я больше привыкла к «Моншанье» или же «Сен-жермен». По крайней мере от одних названий так и веет романтизмом. Креветки в белом соусе по-итальянски…
Я закрыла глаза и представила, как официант, плавно вальсируя под ненавязчивую музыку, нежно придерживает в руке поднос, на котором стоит большая плоская тарелка с морепродуктами, поклонницей которых я и являлась.
— Приятного аппетита, — раздался мужской голос над моей головой.
Я открыла глаза и поморщилась. Рядом стоял толстый грузин в фартучке и широко улыбался, обнажая золотые коронки. Наверное, он считал, что этой улыбкой способен покорить самого взыскательного клиента.
— Спасибо, Гиви, — поблагодарил его Гарик, тоже улыбнувшись.
Я осмотрела принесенные блюда. На большой тарелке ровной горкой лежали куски свинины, обильно посыпанной молоденькой зеленью. Рядом стояли вазочки с соусами. Я заметила на столике и бутылку коньяка. Напиток для себя заказал Гарик. Мне же предназначалась небольшая бутылка мартини.
— И ты представляешь, я — армянин — сижу в грузинском ресторане, — Гарик начал беседу вполне заурядно.
После хвалебных речей межнациональной дружбе Гарик перешел к более прозаическим темам и задал мне вопрос прямо в лоб:
— Ну как там у тебя с Золотавиным? Что нового в расследовании?
— Проверила версию по Оборотову. Но он не причастен к совершению этого преступления. Упустила из вида охранника гольф-клуба. Странный тип…
— Так вот, Танечка, давай с тобой выпьем за то, чтобы в нашей жизни не было странных типов и все текло гладко. Особенно наши отношения, — подмигнув, провозгласил Папазян, слегка стукнув своим бокалом мой фужер. — Ты понимаешь, о чем я?
— Понимаю, — не очень-то жизнерадостно отозвалась я, сделав глоток мартини и аккуратно отрезав ножом кусок мяса.
После четверти часа совместной трапезы я пожалела о том, что согласилась на предложение Гарика. Папазян, немного захмелев, начал мне клясться в вечной любви. И когда я почувствовала, что в следующую секунду Гарик предложит мне свою руку и сердце, разумеется, не на всю жизнь, а на один вечер, я встала из-за стола с намерением уйти. Скорее всего на этом бы романтический ужин и закончился, но вдруг прозвучал звонок мобильного Папазяна, и Гарик с недовольством включил телефон, торопливо вытерев руки о бумажную салфетку.
— Да, слушаю, — отозвался он строго. — А что, других, что ли, нет? У меня только позавчера было дежурство… Нет, я занят… В конце концов, я имею право на личную жизнь! — вскрикнул Папазян, подмигнув мне. — Никуда я не поеду. Пусть дежурная смена упирается… Что? Да плевать я хотел на эти премии! — разгорячившись, выкрикнул Гарик, но тут же извинился передо мной, зажав ладонью микрофон трубки.
Как я поняла по недовольным выкрикам Гарика, его вызывали на работу. Папазян, как настоящий мент, в другое время бы сорвался с места и поехал на место происшествия, но не в данный момент, когда в разгаре был романтический ужин. Для того чтобы Гарик сейчас расстался со мной, должны были прозвучать железные доводы собеседника. И такие доводы нашлись. Гарику был обещан очередной выходной за то, что он сейчас приедет на место одного дорожно-транспортного происшествия.
— Танюша, ты извини, мне ехать надо, — произнес Гарик.
— Да ничего страшного, — отозвалась я с некоторым равнодушием. На самом же деле я была рада, что наконец-то закончатся эти предложения Гарика по продолжению банкета в романтической обстановке.
— Я тебя сейчас домой завезу, а сам поеду на место ДТП, — сообщил Гарик. — В последнее время мне везет на такие происшествия. Как будто бы все автомобилисты с ума посходили. Вроде бы сейчас не весна, на которую приходится пик автомобильных аварий. Именно в это время выезжают из своих гаражей так называемые «подснежники». Это еще те водилы…
Гарик галантно помог мне выйти из-за стола, рассчитался с официантом и вывел меня под руку из ресторана. На стоянке стояла только его машина, остальные посетители «Мимино» — а ими были жители близлежащих домов — пришли пешком. Я же свою машину оставила около дома, согласившись, что Гарик сам отвезет меня.
— И опять с летальным исходом, — продолжил рассказывать Гарик, хотя я его ворчливую болтовню уже слушала вполуха. — И что им, на дороге места, что ли, не хватает? Хотя неудивительно, это же «семерка». А модели «Жигулей» этой серии вообще аварийно опасны. И твоя «девяточка», Таня, тоже в этом плане — рискованный автомобиль. Я бы на твоем месте пересел за руль более надежной машины.
— Вот когда ты мне подаришь какую-нибудь иномарочку, тогда я и пересяду, — отмахнулась я, открыв переднюю дверь машины Гарика.
— Так и придется тебе сделать дорогой подарок, — тяжело вздохнув, отозвался Гарик, и тут наш разговор опять перебил звонок его мобильника.
Гарик с еще большим раздражением включил телефон и, не разбираясь, кто и зачем звонит, хотя инициалы абонента высветились на дисплее, вскрикнул:
— Я же сказал, что сейчас подъеду! Что, обязательно каждые пять минут звонить? Где, говоришь? — заинтересовался Папазян. — Я как раз тут недалеко. Еще жертвы есть, кроме паренька? Нет, в машине он был один, — неосознанно повторил Гарик ответ собеседника, а затем тут же и проговорил номер машины, который мне показался знакомым.
Сопоставив все известные мне факты, я чуть не подпрыгнула на месте, вспомнив, где я видела «семерку» с таким номером. Ведь за рулем именно этой машины сидел охранник гольф-клуба. Странным образом ему сегодня днем удалось уйти от моей слежки. А теперь выяснилось, что парень погиб. Неужели это тоже случайность?
— Гарик, я с тобой, — безапелляционным тоном произнесла я и намекнула на то, что произошедшее ДТП может быть каким-то образом связано с убийством Жени Золотавина.
— С чего ты это взяла? — насторожился Папазян.
— Это тот парень, — прошипела я.
— Какой? — не понял Гарик.
— За которым я сегодня следила, — уточнила я и тут же приказала: — Поехали.
На узкой дороге движение было перекрыто лентой сотрудников правоохранительных органов. В самом центре огороженного участка находилась разбитая «семерка». Передняя часть автомобиля была буквально сплюснута, а багажник основательно покорежен. Одна из дверей автомобиля безвольно висела на остове погибшей машины. Вокруг нее были разбросаны осколки. Ни одно из стекол не выжило в результате аварии. Наверное, Гарик был прав, когда говорил, что автомобили марки «Жигули» совершенно не приспособлены для того, чтобы во время аварии сохранить жизнь человеку. Никаких подушек безопасности, никаких предохранительных панелей. Металл настолько мягок, что машина сжалась, как комок теста.
