Марина Серова - Моя маленькая слабость
Ну и черт с вами! Я сунула трубку обратно в сумочку и, устроившись за рулем, отправилась домой. Раз обстоятельства складываются против меня, нужно просто немного подождать, а не лезть напролом. Я тут же вспомнила, что весь день сегодня провела практически на одном стакане апельсинового сока, не считая нескольких глотков вина в «Птеродактиле». Почему-то так сильно засосало под ложечкой, что я тут же представила себе борщ со сметаной, который ждал меня в холодильнике. Мыслями о еде я раздразнила себя так, что у меня чуть слюни не потекли на подбородок.
* * *После принятия пищи я, словно удав, застыла на диване перед телевизором и блаженствовала, почти не следя за происходящим на экране. Рядом со мной на столике стояла чашка бесподобного кофе. Сигарета, которую я держала в руке, привносила в наслаждение своим чудесным ароматом дополнительный нюанс. Вот так я и сибаритствовала, пока кому-то не пришло в голову позвонить у входной двери. Звонок был какой-то несмелый, я бы даже сказала, робкий. Открывать не буду — решила я, делая очередную затяжку и запивая ее глотком кофе. После небольшого перерыва звонок повторился. Теперь он стал более настойчивым и продолжительным. Ну нет, усмехнулась я, меня так просто не возьмешь. Если позвонишь еще хотя бы пару раз, тогда я, возможно, и дошлепаю до прихожей.
Посетитель, видать, оказался из настойчивых, он таки надавил на кнопку звонка еще два раза, причем очень решительно. Черт, может, действительно что-то важное? Сделав маленький глоточек кофе и смакуя его во рту, я с сигаретой в руках двинулась к двери. Помня об осторожности, посмотрела в дверной глазок. За дверью стоял незнакомый мужчина чуть выше среднего роста. Он был в легком сером плаще, черная шляпа была надвинута на самые брови. В этом была какая-то странность, но в общем мужчина не внушал никаких опасений, поэтому я спокойно открыла перед ним дверь. И, как оказалось, напрасно. А ведь кости вполне определенно предупреждали меня.
Не сказав ни слова, мужик поднял руку, и холодная едкая струя ударила мне в лицо. Конечно, я сразу же поняла, что в руке у него был газовый баллончик, но было уже слишком поздно, чтобы что-то предпринимать. Хорошо еще, что у меня быстрая реакция: я успела зажмуриться и перестала дышать. И все равно ощущение было не из приятных. То есть я была практически парализована. Я собралась тут же броситься в ванную, чтобы подставить лицо под спасительную струю воды, но сначала мне нужно было закрыть дверь. Сразу у меня это не получилось, так как незнакомец схватил меня за горло. И хоть я не дышала, чтобы газ не попал в легкие, это мне не слишком понравилось. Я ткнула сигаретой, которая все еще была у меня в руке, пытаясь попасть напавшему в руку. Кажется, мне это удалось: он взвыл и ослабил хватку. Тогда, недолго думая, я нащупала его голову, обхватила ее руками и, резко притянув к себе, ударила лбом в лицо. Почувствовав, что попала по переносице, оттолкнула незнакомца от себя. Он уже кашлял и тяжело дышал, видимо, глотнул газа. Найдя на ощупь дверь, я с силой захлопнула ее и задвинула щеколду.
Воздуха уже катастрофически не хватало, глаза, хоть и закрытые, нестерпимо жгло, словно в них попал красный перец. Когда я кое-как добралась до ванной, первым делом вдохнула относительно чистого воздуха. Затем, открыв воду на полную мощь, направила душ себе в лицо. Не скажу, что это сильно помогло, но какое-то облегчение все-таки принесло. Минут двадцать я отмачивала лицо, стараясь не прикасаться к нему руками, после этого с огромным трудом мне удалось приоткрыть глаза.
Смочив холодной водой полотенце, я взяла его с собой и, прикрыв им лицо, легла на диван, но перед этим открыла дверь на балкон и форточку на кухне, чтобы выветрился этот ужасный запах. Я лежала и думала, что это за маньяк покушался на мою жизнь и как он узнал мой адрес, и в конце концов решила, что это нападение напрямую связано с моим расследованием. Только вот кто мог быть этим ненормальным? Мне почему-то думалось, что он не в себе. Но это утверждение основывалось только на моей интуиции.
Я лежала долго, время от времени вставая и заново смачивая полотенце, которое лежало у меня на лице. Незаметно я уснула.
* * *Когда проснулась и открыла глаза, я ничего не увидела, и мне стало по-настоящему страшно. Я испугалась, что из-за этого идиота потеряла зрение. Я вскочила, высохшее полотенце упало на пол и, о чудо, я прозрела. Часы показывали шесть утра, значит, я спокойно проспала всю ночь. Глаза почти не болели, только были немного красноватыми. Это я увидела, когда посмотрелась в зеркало, висевшее в ванной. Ну ничего, самое страшное позади.
После душа и завтрака я еще пару часов провалялась в постели, а потом связалась с майором Рудаковым — моим старым приятелем, — попросив его узнать по своим каналам, где нынче проживает О. В. Клюкин. Он обещал помочь. Покончив со звонком, я занялась своей внешностью. Сделала небольшой макияж, причесалась, надела удобные льняные брюки и топик на бретельках, легкий пиджак, под который нацепила кобуру, босоножки на невысоком, но модном каблуке и вышла из квартиры.
Моя бежевая «девятка» смирно ждала меня во дворе. Я спустилась по лестнице, беспрестанно прислушиваясь к малейшему шороху: вчерашнее нападение отнюдь не настраивало на беззаботный лад. Было воскресенье, и я отправилась к Брехману на ту квартиру, где мы с ним, не зная, кто есть кто, неплохо провели время. Я предполагала, что в воскресный день он просто обязан там быть, ну не с родителями же ему проводить субботнюю ночь! Вполне возможно, что он помирился с Мариной, а если нет, то мог зализывать раны в компании какой-нибудь смазливой блондинки или экстравагантной брюнетки. Я хотела взять его тепленьким и расспросить на предмет этого Олега Вадимовича.
Полная блистательных планов и прожектов, я тронула машину с места и выехала со двора. Солнце заливало ярким светом полупустые утренние тротуары. На ветках чирикали и прыгали воробьи, запоздалые дворники заметали мусор, пенсионеры катили свои вездесущие тележки, нагруженные дарами осени. Я нацепила темные очки и даже принялась напевать какой-то простой мотивчик. Загорелся зеленый, парочка молодых ребят застыла на тротуаре. Проехав метров триста, я свернула направо и вкатилась в тихий дворик. Вышла из машины, поднялась на четвертый этаж и позвонила к Брехману. Я слышала, как тикают часы за дверью, и мне вспомнилась одна строчка из стихотворения Иосифа Бродского, где он писал, что часы тикают так, будто дом через десять минут взорвется. Ни звука радио, ни каких-то других шумов мой острый слух не уловил. Я снова нажала на кнопку звонка. Тот же результат. Я подождала еще пару минут и принялась спускаться по лестнице.
Где же он может быть, у родителей? Я села в машину и отправилась по другому адресу. Что ж, поговорим с родителями. Ехать пришлось недолго. Я остановила машину на обочине и, покинув салон, всей грудью вдохнула свежий волжский воздух. Солнечные лучи шныряли тут и там, обдавая стены домов и окна каскадом легких золотистых бликов. Голубая вода реки, которая открывалась в просветах между высоких тополей и развесистых каштанов, была подернута серебристой дымкой. А ближе к мосту ослепительно сверкала на солнце. Три белых трех — и двухпалубных теплохода томились у причала, и я вдруг всей кожей ощутила, как это здорово — сесть на один из них и беззаботно поплыть не важно в каком направлении: главное — чтобы по обе стороны тянулись зеленые холмистые берега, а в небе сияло августовское солнце.
Я вошла в тенистый двор, утопающий в акациях, тополях и черемухе. Стояла прямо-таки оглушительная, в сравнении с пробуждающимися улицами, тишина, было пусто и покойно. Я поднялась на третий этаж и позвонила. Мне никто не ответил, напрасно я, приложив ухо к стальной двери, пыталась поймать эхо шагов. Я повторила маневр и, не дождавшись отклика, спустилась к машине. Закурила. Что же это, куда сгинули все Брехманы?
Мне ничего не оставалось, как посидеть в машине и подождать. Только я не знала, сколько мне придется ждать. Час, два или полдня? А может, чета Брехманов-старших подалась куда-нибудь за город или к родственникам и мне предстоит долгое, а главное — безрезультатное ожидание? Я гнала от себя эту мысль. Провизию и газеты можно было купить на выходе из двора, благо уличных кафе в районе набережной всегда было предостаточно. Газетный киоск тоже располагался под боком. Я дошла до него, купила «Семь дней», «Версию» и вернулась в машину.
Я просидела четыре часа, следя за всеми входящими в подъезд и выходящими из него. Несколько раз поднималась и звонила. Все напрасно. Я совсем отчаялась и поехала домой, рассчитывая вечером повторить свой визит к Брехманам. Из дома я позвонила Рудакову, и он снабдил меня адресом Клюкина, которого звали Олегом Вадимовичем. Я тут же спустилась на улицу, села в машину и отправилась к нему. Теперь он жил в однокомнатной квартире на первом этаже старой замызганной «хрущевки», стоявшей почти на самой окраине города. Единственным достоинством нового жилья Клюкина был то, что расположено оно было в тихом месте, вдалеке от транспортных магистралей. Название улицы вполне соответствовало ее удаленности — Камчатская. Оставив машину в маленьком дворике, заросшем высоким кустарником и пыльной лебедой, я вошла в подъезд и несколько раз нажала на кнопку звонка. Клюкина дома не было. Вот уж невезуха так невезуха. Я чертыхнулась про себя, закурила и вернулась домой.
