Марина Серова - Ядовитая паутина
— Подожди, — сказала я Андрею и присела на небольшую кушетку, стоявшую у стены больничного коридора.
Я откинула назад голову, прислонилась затылком к холодной стене, закрыла глаза и расслабилась всем телом. И тут же в темноте расслабленного сознания словно вспыхнула молния. Волосы! Точнее, цвет волос! Вот что привлекло мое внимание. Я вспомнила выбившуюся из под простыни прядь, которую видела в реанимации. Это было дико и невероятно, но это просто необходимо было проверить.
Я резко вскочила на ноги. Глаза Андрея расширились в удивлении от такой прыти. «Ненормальная!» — так, наверное, подумал бы посторонний наблюдатель, которому удалось бы увидеть этот внезапный переход из состояния, близкого к каталепсии, к вибрирующей жажде деятельности. Но мнение посторонних наблюдателей, если они и были, меня сейчас не волновало. Так же резко я повернулась лицом к Андрею и быстро спросила:
— Где морг?
Андрей застыл в растерянности и только беззвучно открыл рот.
— Где морг? — пришлось повторить мне уже более требовательно.
— Та-ам, — махнул он куда-то, по направлению к лестнице.
— Идем, — сказала я и решительно направилась в указанную сторону.
Андрей послушно пошел за мной. Боюсь, что сейчас он начал сильно опасаться за мое душевное здоровье, и, возможно, пожалел, что вообще связался с такой легко возбуждающейся дамочкой. Я продолжала свое целеустремленное движение вперед. Указанная Андреем лестница вывела нас в больничный двор недалеко от того места, где мы оставили машину.
— Куда дальше? — спросила я.
— Вон там, — показал он на продолговатое одноэтажное здание в глубине двора. — Женя, может, ты скажешь, в чем дело?
— Сейчас проверю одну вещь и скажу. Обязательно, — пообещала я.
Мы подошли к потертой низенькой двери, обитой старыми железными листами с отогнутыми и рваными краями. За ней открывался длинный узкий коридор, облицованный в шахматном порядке голубой и черной плиткой, что в сочетании с парой еловых венков у стены придавало всему торжественный, скорбно-печальный вид. Через коридор мы вышли в обширный зал, заполненный стеллажами, на которых где в беспорядке, где аккуратно лежали тела. В воздухе пахло странным неподвижным запахом. Сладковато-приторный вкус появился во рту и вяз на зубах.
Во время обучения я проходила подготовку на психологическую устойчивость, включавшую в себя и такой элемент, как посещение морга и кладбища. Со временем, у кого раньше, у кого позже, появлялась абсолютная невосприимчивость к виду мертвых человеческих тел. Они начинали восприниматься не как люди, а как некие восковые застывшие фигуры, не вызывающие никаких эмоционально окрашенных переживаний. Но Андрей такой подготовки, конечно же, не имел, и я заметила, что он тщательно, но не совсем успешно боролся с приступом подкатившей дурноты.
— Подожди меня на улице, если хочешь, — предложила я ему.
Он секунду колебался между стремлением бежать отсюда как можно дальше и нежеланием показаться слабым в моих глазах. Победило второе, и он отрицательно мотнул головой. Навстречу нам в легком полумраке, из-за какого-то бетонного гибрида стола и неглубокой ванны возник пожилой мужик в клеенчатом фартуке со спутанными волосами и широким ножом в руках. Видимо, это был рабочий морга при исполнением своих профессиональных обязанностей, которого отвлекло наше появление.
— Вам чего? — не вполне дружелюбно спросил он.
— Вы знаете, — немного запинающимся, даже несколько заискивающим тоном начала я.
— Ну? — по коровьи тупо промычал он.
— Тут вам парня только что спустили. Из реанимации. Можно на него посмотреть? Мы ищем своего знакомого и… Вы понимаете?
Мужик снял с рук толстые резиновые перчатки и бросил их на небольшой грязный стол. В его глазах появилось некое подобие осмысленного выражения:
— Знаешь, это не положено. Особенно, если неопознанный. Только с милицией. Инструкция… — привычно-заученно начал говорить он, вытирая руки о замусоленное полотенце.
Но я прервала его тираду, достав бумажную купюру и вложив ее в его широкую ладонь. Банкнота медленно и с достоинством исчезла в необъятно широком кармане клеенчатого фартука.
— Пойдем, — сделал он неопределенный кивок головой куда-то вглубь.
Лавируя между стеллажами и ваннами, мы проследовали за ним. Недалеко от другой, слегка приоткрытой двери, которая вела в какое-то внутренне подсобное помещение, стояла одинокая каталка со своим печальным грузом. Виденная мною рыжеватая прядь не совсем обычного оттенка по-прежнему выглядывала из-под сбившегося края простыни. Мужик приблизился к каталке, обошел ее с другой стороны и привычным движением откинул покрывало.
Я быстро посмотрела на лицо. Только на лицо. Бескровное, с закрытыми глазами и покрытое короткой рыжеватой щетиной, словно ржавчиной, облепившей металл. Линия челюсти резко ломалась почти посередине. Шершавый синеватый язык горбом стоял в приоткрытом холодном мертвом рту. Щека была во множественных мелких порезах. Больше никаких сомнений не оставалось. Я повернулась и пошла обратно.
— Спасибо, — бросила я через плечо мужику.
— Ну что? Не ваш, что ли? Ну, вот и хорошо, — удовлетворенно произнес он нам вслед.
Мы вышли на улицу и сразу же погрузились в светлое и радостное тепло летнего солнца, показавшееся после прохлады мертвецкой особенно ласковым. Андрей прислонился к стене и затем опустился на корточки.
— Ты как? — заботливо спросила его я, беря за руку.
— Да какая-то мерзкая слабость, — жмурясь от яркого солнца, ответил он.
— Первый раз? — спросила я.
Он утвердительно кивнул головой.
— Ничего, это скоро пройдет, — приободрила я его. — Во второй раз будет намного легче.
— А что, будет и второй раз?
— Надеюсь, что нет. Во всяком случае, мне бы хотелось обойтись без этого.
Андрей глубоко вдохнул, так же глубоко выдохнул и поднялся на ноги.
— Ну что? Идем отсюда? — спросил он.
— Да, нам уже пора, — ответила я и отправилась в сторону оставленной машины.
Когда мы оба захлопнули двери моего автомобиля, Андрей, до этого терпеливо молчавший, наконец не выдержал и произнес:
— Ты же обещала объяснить.
— Конечно, объясню. Ты узнал того парня?
— Нет. Честно говоря, я почти никуда не смотрел.
— Так вот. Это именно тот тип, который стрелял в тебя гарпуном из лодки, а до этого нападал в арке.
— Ты уверена? — произнес Андрей после некоторого молчания.
— В чем?
— Что это именно тот парень? — безоговорочная уверенность Андрея в невиновности и полной непричастности Олега, похоже, пошатнулась.
— Конечно. У него особенный оттенок волос. Я его хорошо запомнила. В реанимации я заметила только прядь, которая выбилась из-под простыни, но не придала этому значения. А затем, когда увидела рыжую девочку в коридоре, в памяти сразу все всплыло, и я решила проверить. Это он. Леший.
— Кто-о?
— Леший. Это его кличка. Во всяком случае, он откликался на нее.
На несколько секунд мы оба в задумчивости притихли. Действительно, задуматься было о чем: события происходили одно за одним, упреждая наши, точнее мои, действия. Я со всем своим опытом и умениями лишь только пыталась схватить конец нити, но пока безуспешно. Более того, эта самая нить неожиданно обрывалась и обрывалась кровавым следом. Сама себе я напоминала сейчас сапера, который обезвредил уже не одну сотню мин и решил, что может все. Короче говоря, началось что-то типа головокружения от успехов. Именно в такой момент и совершаются непростительные ошибки.
Похоже, что жаркое летнее солнце, теплая вода и бездумное бездельничанье сыграли свою черную роль. Хотя отдых мне был необходим и, как гласит английская поговорка, «Иногда нужно остановиться и просто понюхать розы». Но в данный момент мне показалось, что я нанюхалась их до полной одури. Единственной моей заслугой, правда, весьма существенной, было то, что мой клиент жив и здоров.
«Все! — твердо и решительно сказала я себе. — Хватит. Нужно собраться и серьезно взяться за дело. И за себя тоже». Мое самолюбие и профессиональная честь были задеты. Я решительно протянула руку и повернула ключ в замке зажигания. Мотор послушно и радостно отозвался ровным урчанием. Я вырулила машину за пределы больничного двора.
— Куда мы сейчас? — спросил Андрей, заглядывая мне в глаза.
Я не знала, что ему ответить. Мне нужно было собраться с мыслями и решить, какие активные действия нужно предпринять, чтобы разрешить наши проблемы и, словно гордиев узел, разрубить их одним точным ударом.
— Думаю, что к тебе. Жизнь не останавливается. И не надо забывать, для чего мы встретились с самого начала.
Последнюю фразу я произнесла на суахили, Андрей улыбнулся и согласно кивнул мне в ответ.
