Светлана Бестужева - Вычислить и обезвредить
- Свидетеля чего? Вашего позорно провалившегося налета на мою машину? - поддразнил он меня. - Но вообще в этом что-то есть. Надо подумать.
- Думать надо было раньше, - рассудительно отозвалась я. - Когда вы привезли меня сюда в первый раз и практически меня не знали. Тем более что тогда я была к этому морально готова и легла бы на дно, не булькнув. А теперь предупреждаю: буду бороться за свою молодую жизнь.
Мы купались в этом уединенном месте в третий раз, и мне, если честно, это нравилось. Не только купание, но и вообще все, происходящее со мной в последнее время. Владимир Николаевич резко выделялся из круга моих друзей и знакомых. Не только тем, что был старше меня лет на двадцать, хотя это, безусловно, придавало... Одна моя не в меру начитанная знакомая наверняка сказала бы, определяя ситуацию: "Типичный Фрейд", но я бы так категорически все-таки не рубила.
И вообще эта интеллигентская манерочка - надо не надо поминать старика Фрейда - меня изрядно раздражала. Да, мне действительно всю жизнь не хватало отца, да, мои ровесники всегда казались мне скучноватыми, да я теперь ловила себя на мыслях о Владимире Николаевиче куда чаще, чем мне хотелось бы, но... Но всему этому могло быть и другое, более простое объяснение, которого я пока не нашла. Если совсем честно, то и не искала.
- А я все это время думал, что с вами делать. Убивать как-то жалко, а использовать по назначению невозможно.
- Что значит "по назначению"? - оторопела я и внезапно покраснела. Да ну вас в самом деле! Давайте вылезать, а то я замерзла.
- Сейчас согрею, - услышала я и чисто инстинктивно рванулась в сторону.
Ничего путного из этого рывка не получилось. Просто я оказалась в объятиях партнера. Ну, в объятиях - это, конечно, сильно сказано, просто я ткнулась носом ему в грудь, а он придержал меня за плечи. Этого, впрочем, оказалось достаточно, чтобы мы оба синхронно ушли под воду, причем не знаю, как для Владимира Николаевича, но для меня в этом ничего особенно приятного не было.
Этим незапланированным нырком дело не ограничилось, оказавшись вновь на поверхности воды и глубоко вдохнув, я почувствовала, что внезапно поплыла - но не по водной глади, а в каком-то сладком беспамятстве, сердце ухнуло даже не в пятки, а куда-то значительно ниже. Я только и успела мысленно закричать: "Караул!", как меня вернули на грешную землю.
- Отставить! - с обычной легкой насмешкой сказал Владимир Николаевич. - Я уже не в том возрасте, чтобы согревать юных девушек. Я думаю, что надо бы поесть. Где-то тут был вполне собой приличный ресторан...
Ресторан - это было что-то новое. До этого мы перекусывали прямо в машине пирожками или булочками, купленными по дороге. И запивали все это лимонадом и пивом. То есть лимонад пила я, а Владимир Николаевич, естественно, предпочитал пиво. Один раз предложил мне, но меня сей напиток, прямо скажем, не впечатлил, и я вернулась к старой доброй газировке.
А теперь - ресторан. Заведение, в котором я не была ни разу в жизни, и видела только в кино про красивую, чаще всего не нашу жизнь. С одной стороны, интересно, конечно, но с другой - как-то боязно.
Машинально я вылезла на берег и принялась переодеваться, забыв даже вытереться как следует. Милая сценка в воде прилично выбила меня из колеи, к тому же я почему-то не люблю, когда надо мной издеваются. Собой он меня будет согревать, видите ли! А спросить, хочу ли этого я - слабо?
- Ну, вы готовы, Майя? - спросил Владимир Николаевич. - Пора поужинать, причем по-человечески.
Ресторан? Я с большим сомнением глянула на юбку, облепившую тело и маечку: по моим великосветским представлениям, почерпнутым в основном из романов - туалет для этого заведения должен быть несколько иным.
- Вас что-нибудь смущает? - иронически осведомился Владимир Николаевич. - Ну, признаюсь, решил все-таки за вами поухаживать. А в воде это делать неудобно как-то. Точнее, хлопотно.
Пассаж об ухаживании я благоразумно пропустила мимо ушей, потому что просто не знала, как на него реагировать. Да и подставляться лишний раз не хотелось, я и так находилась в некотором напряжении от постоянных шпилек в мой адрес, на которые Владимир Николаевич не скупился. Обычно шпильки собеседникам вставляла я, и такая смена ролей мне не очень нравилась.
А вот есть я действительно хотела, что правда, то правда. С утра маковой росинки во рту не было, если не считать чашки кофе. На работе перекусить не успела: сначала заела текучка, а потом позвонил Владимир Николаевич и выдернул меня со службы, как морковку из грядки. Но ему-то зачем эта головная боль и лишние расходы? Прекрасно можно было опять что-нибудь купить по дороге. Типичное пижонство!
Примерно в такой последовательности (не упоминая, конечно, о пижонстве) я эти умные мысли и изложила, но понимания не встретила, скорее, наоборот.
- Давайте ещё колбасу стеклом порежем для колорита, - окончательно развеселился Владимир Николаевич. - Майечка, я привык есть в цивилизованных условиях, а не на газете в парке. Ну, первые два раза я щадил вашу юную психику, не хотел её непоправимо травмировать. Теперь, пожалуй, можно переходить на другой уровень. И вообще тут я руковожу процессом и командую парадом. Здесь, сейчас, всегда и везде. Усвоили? Или повторить для тех, кто в танке?
В принципе я упряма, как ишак, и обычно если что-то и понимаю, то с третьего раза. Но на сей раз до меня дошло мгновенно. И хотя слова произносились ласково, а тон был почти нежным, я внезапно осознала командовать парадом здесь и везде действительно будет этот удивительный человек, о котором я практически ничего не знала, человек, несколько минут назад заставивший меня испытать невероятное по остроте ощущение, метеором ворвавшийся в мою жизнь, причем оставалось совершенно непонятным - украсит он её или, наоборот, сломает.
- Мало ли чего вам захочется! - попыталась я сдуру отстоять свое право на личное мнение и свободу маневра. - А я должна буду всему безропотно подчиняться? Это - вряд ли. Ну, вот сейчас скажите мне - кто в таком виде в ресторан ходит? Стыдно же.
- Кому - стыдно? Майя, усвойте простую вещь - нельзя давать условностям слишком большую власть над собой, нельзя подпадать под ситуацию, нужно ею руководить и её контролировать. В данном случае предоставьте это мне, благо я старше вас не только по возрасту, но и по званию. Хочется есть, а рядом ресторан. Прекрасно! Остановить лично меня в данном случае может только отсутствие времени или денег, а то и другое пока имеется. Идите в кабак, в чем хотите, и не обращайте ни на кого внимания. В конце концов, вы же со мной! Женщину ценят по мужчине, рядом с которым она находится.
Я чуть не подпрыгнула от возмущения. Большего эффекта он мог бы достичь, только воткнув мне в руку огромную булавку. Вопрос о мужском и женском равноправии всегда до чрезвычайности занимал меня, хотя феминисткой в общепринятом смысле этого слова я не была. Но и "Домострой" - не та книга, которую я стала бы держать в спальне, даже супружеской, на тумбочке возле кровати.
- Значит, по-вашему, красная цена мне - Белоконь? - со зловещей мягкостью осведомилась я. - Занятная у вас, однако, классификация. А как насчет обратного принципа? В смысле: мужчина стоит как раз той женщины, рядом с которой находится? Или тут действует какой-то другой прейскурант? Просветите убогую, сделайте такую милость.
Мне показалось, что моя рука попала в стальные тиски, так крепко стиснул её Владимир Николаевич. "Синяки останутся", - отрешенно-обреченно подумала я, не успев даже толком осознать, за что меня подвергли физическому наказанию. Но в следующий момент услышала такое, что у меня буквально волосы дыбом встали, хотя и были все ещё мокрые.
- Если я ещё раз услышу про этого Белоконя, то просто убью вас обоих. Достаточно того, что я - не первый. Никому и никогда ещё этого не прощал, вторым никогда в своей жизни не был.
Оригинально, однако. Как бы тактично намекнуть товарищу, что он у меня - пока ещё вообще никакой? В смысле порядкового номера. И если события будут протекать в таком русле и такими ошеломляющими темпами, то... вряд ли у этой замечательной истории будет продолжение. Поесть я в конце концов и дома могу.
Внезапно он выпустил мою руку и опустился на землю. Совсем беда: пить вроде ничего ещё не пили, а ноги уже не держат.
- Владимир Николаевич, что с вами? - попыталась я навести мосты. - Вам плохо? Я же ничего такого сказать не хотела, просто пошутила. У меня вообще специфическое чувство юмора, мне об этом многие говорят.
Вместо ответа он вдруг потянул меня за руку вниз, к себе, и усадил так, что моя голова оказалась прижатой к его плечу. Возможно, это была какая-то особенная йоговская поза, призванная совершенствовать человеческий организм, но когда я её приняла, то поняла, что он действительно может быть у меня только первым, а заодно и последним, что Белоконя нужно убить, а ещё лучше - пустить на колбасу, и что женщина действительно только друг человека. Пусть все будет так, лишь бы касаться головой его плеча и слышать, как стучит его сердце...
