Эрл Гарднер - Адвокат Перри Мейсон
— Очень хорошо, — кивнул Эрвуд.
— В данный момент у меня больше нет вопросов к свидетелю, — сказал Дру. — Я оставляю за собой право вызвать его позднее.
— Ну что ж, отлично, — заметил Мейсон. — Я знаю, что этот свидетель не будет уклоняться от своего долга, поэтому сейчас отказываюсь от перекрестного допроса.
— Отказываетесь?! — переспросил Дру, не поверив своим ушам.
— Конечно. У меня вопросов нет.
— Вызывайте вашего следующего свидетеля, — приказал судья.
— Гарвей Деннисон, пройдите на свидетельское место, пожалуйста, попросил Дру.
Гарвей Деннисон вышел вперед и, как и все остальные свидетели, принес присягу. Он сообщил, что является одним из владельцев крупного магазина оружия, боеприпасов и скобяных изделий, принадлежащего компании по продаже скобяных изделий, и работает в этой компании более трех лет.
Когда ему предъявили для опознания кольт под номером 613096, он по документам выяснил, что этот пистолет в числе других был приобретен магазином у оптового торговца, пущен в продажу, но не продан. Года три назад во время инвентаризации выяснилось, что пистолет, который лежал на витрине прилавка, исчез. Стали думать, куда он мог деться, и вспомнили, что незадолго до этого магазин два раза по мелочам обворовывали, сломав замок на задней двери. Правда, тогда никто не обнаружил отсутствия пистолета, но тем не менее все пришли к выводу, что пистолет пропал именно в результате этих краж.
— Перекрестный допрос? — спросил Дру.
Мейсон отказался.
— Вызываю Александра Редфилда.
Редфилд вышел, принес присягу и представился как эксперт-баллист, специалист по ручному оружию. Дру протянул ему пистолет:
— Я показываю вам кольт-38, который фигурирует в деле в качестве доказательства под номером 13. Оружие имеет фабричный серийный номер 613096. Видели вы его раньше?
— Видел.
— Вы делали из него контрольный выстрел?
— Да.
— Опишите вкратце, что вы подразумеваете под словами «контрольный выстрел».
— Ствол каждого оружия имеет определенные дефекты, свойственные только данному образцу: маленькие царапинки, выбоинки и тому подобное, которые оставляют следы на пуле, выстреленной из этого оружия. Это совсем не те следы, которые оставляют нарезы в стволе. Метки, оставляемые нарезами, известны под названием видовых характеристик пули. Я же говорю о тех неровностях, которые называются индивидуальными характеристиками.
— И при контрольном выстреле вы получаете пулю, которая несет на себе следы всех этих дефектов?
— Да. Выстреленная пуля имеет множество крошечных царапин, расположенных в разных местах. На каждой пуле, выпущенной из одного и того же ствола, расположение этих царапин всегда одинаково.
— Вы хотите сказать, что по пуле можно узнать, из какого оружия стреляли?
— Да, если есть пистолет, пуля с места преступления и контрольная пуля.
— А как вы получаете так называемые «контрольные пули»?
— Мы стреляем в длинную коробку, набитую мягким материалом: лоскутами ткани, кусками бумаги, ватой и тому подобным, то есть тем, что задержит пулю, но не повредит ее.
— Итак, вы делали контрольный выстрел из пистолета, который у вас в руках?
— Да.
— И впоследствии имели возможность сравнить полученную пулю с другой?
— Имел.
— Кто вам дал пулю для сравнения?
— Следователь.
— Когда?
— Во вторник, девятого числа, в полдень.
— Что вы можете сказать об этих двух пулях?
— В результате сравнения выяснилось, что пуля, которую дал мне следователь, идентична пуле, полученной при контрольном выстреле. Поэтому можно с уверенностью утверждать, что смертельный выстрел был сделан именно из этого пистолета.
— У вас есть пуля, которую дал вам следователь?
— Есть.
— А контрольная пуля?
— Тоже есть.
— Будьте добры, предъявите их.
Свидетель достал из кармана две маленькие пластиковые трубочки.
— Вот эту пулю дал мне следователь. На снимках, сделанных с нее, стоит подпись: «Фатальная пуля». В этой пробирке — контрольная.
— Вы делали фотографии этих двух пуль?
— Да. Я сделал снимки таким образом, чтобы можно было наложить одно изображение на другое и провести сравнение.
— Изображения совпали?
— Да, сэр.
— Эти фотографии у вас с собой?
— Да, сэр, с собой.
— Я попрошу вас предъявить их в качестве доказательств.
— Возражений нет, — бодро заявил Мейсон.
— Перекрестный допрос? — спросил Дру Мейсона.
— Нет. Я полностью доверяю способностям и знаниям мистера Редфилда.
— Тогда все.
Вызванный вслед за тем следователь показал, что в его присутствии и под его наблюдением было произведено вскрытие тела Бордена. Патологоанатом, проводивший вскрытие, нашел пулю, которая оставалась в теле, и извлек ее. Затем пулю положили в пластиковую пробирку с закручивающейся пробкой, пробирку запечатали и в таком виде передали Александру Редфилду для экспертизы.
— У защиты вопросов нет, — объявил Мейсон.
Судья Эрвуд поудобнее устроился в кресле с видом, выражавшим что-то похожее на облегчение. Зато Сэм Дру, казалось, чувствовал себя как человек, который шагает по минному полю и ждет, что в любой момент раздастся взрыв и его разнесет в клочки. Дело шло уж слишком плавно, слишком быстро, слишком близко к желаемому варианту его рассмотрения. Каждый из присутствующих, кто был знаком с тактикой защиты адвоката Перри Мейсона, знал, что не в его привычках было разрешать вести дело подобным образом, по крайней мере так долго.
Следующим Дру вызвал на свидетельское место патологоанатома и задал ему вопросы по поводу вскрытия. Тот прочел по бумажке, что нашел в теле пулю 38-го калибра. Она была помещена в пластиковый сосуд и отдана следователю, который в присутствии патологоанатома передал ее Александру Редфилду. Пуля вошла в левую сторону груди, вырвала кусок сердца и застряла в кожном покрове спины. По заключению патологоанатома, смерть была мгновенной и наступила вследствие выстрела.
— У вас есть опыт в классификации крови? — спросил Дру свидетеля.
— Да, сэр.
— Я дал вам костюм, на котором есть определенные пятна. Вы их исследовали?
— Да, сэр, исследовал.
— Что это за пятна?
— Кровь.
— Вы можете сказать, что за кровь?
— Да, сэр.
— Скажите.
— Кровь человека.
— Вы смогли определить группу крови?
— Не везде. Некоторые пятна слишком малы. Но по большим пятнам я установил группу крови.
— Какая?
— Группа, известная под индексом АВ.
— Это распространенная группа крови?
— Нет, сэр, она очень редко встречается.
— Как редко? Можете ли вы выразить это в процентном отношении?
— Я бы сказал, не более чем у двенадцати процентов людей.
— Вы установили группу крови покойного мистера Бордена?
— Та же самая группа, что на костюме, индекса АВ.
— Перекрестный допрос? — Дру посмотрел на Мейсона.
— Можете ли вы сказать, как давно появились на костюме эти пятна? спросил адвокат.
— Не точно.
— Они были сухими и изменили цвет?
— Да.
— Вам известна группа крови обвиняемого?
— Нет.
— Нет?
— Вероятно, группа О. Это наиболее распространенная. Она встречается почти у пятидесяти процентов людей.
— Но ведь не исключено, что и у обвиняемого кровь группы АВ?
— Конечно. Однако наше дело определить, чем испачкан костюм, а его это кровь или нет — пусть доказывает он сам.
— У меня все. — Мейсон повернулся к Анслею и спросил его шепотом:
— Какая у вас группа крови?
— Не знаю, — тоже шепотом ответил Анслей. — Но только костюм я испачкал, когда у меня пошла носом кровь, это точно.
— Больше вопросов нет, — громко повторил Мейсон, так как свидетель все еще оставался на месте.
— Вызывайте следующего свидетеля, — обратился судья к обвинителю.
— Вызываю Бимана Нельсона, — объявил Дру.
Нельсон показал, что он работает в качестве оператора в химчистке, метка которой стоит на окровавленном костюме. По его словам, этот костюм неоднократно сдавался в чистку. Приносил и получал его каждый раз обвиняемый Джордж Анслей. Последний раз оператор чистил костюм примерно дней за десять до убийства, и тогда пятен крови на нем не было.
— Есть вопросы? — повернулся Дру к Мейсону.
— Никаких.
Эрвуд с явным нетерпением взглянул на часы. Ему не терпелось вынести решение о передаче дела суду присяжных. Дру, заметив это, сказал:
— С разрешения суда, у меня еще два свидетеля. Думаю, после этого я смогу закончить.
— Продолжайте, — ответил судья. — Вызывайте ваших свидетелей.
— Вызывается Джаспер Хорн.
Высокий, костлявый, медлительный человек вышел вперед, поднял большую мозолистую руку и поклялся «говорить правду, только правду, ничего, кроме правды».
