Сергей Рокотов - Тропинка в никуда
- Разберемся по ходу пьесы, - пробасил Закурдайло и, взяв фонарик, решительно направился к сараю.
- Погоди-ка, сейчас открою...
- А чо открывать, - презрительно фыркнул Закурдайло, светя фонариком на сарай. - Дверь-то нараспашку открыта. Видать, сквозанул твой заложник, нас не дождавшись...
Ядвига закусила от досады губу, не произнесла ни слова. Лишь резко выхватила из руки Закурдайло фонарик и бросилась в открытую дверь.
На полу сарая лежал без движения Борис, лежал на спине, раскинув в стороны руки. Ядвига подошла ближе и посветила ему на лицо. На лбу был огромный кровоподтек.
- Во дела-то..., - произнес озадаченный Закурдайло. - Ну впутала ты меня, деваха, в какую-то уголовщину... Поеду-ка я отсюда подобру поздорову...
- Перетрухал, мужичок? - презрительно произнесла Ядвига. - Так катись тогда, сволочь... А ещё крутого из себя строит... Сам черт ему не брат! Вали, вали, не заплачу...
Сама же встала на колени перед Борисом и стала вслушиваться, дышит ли он.
Закурдайло, стоя сзади, бормотал что-то, вытаскивая из кармана тулупа сигареты.
- Да заткнись ты, зараза! Дай послушать... Жив! - вдруг крикнула она, неожиданно почувствовав огромный прилив радости. - Дышит, слышь, Федор, он дышит! Помоги. Взяли вдвоем и тащим его в машину... Да что ты стоишь как пень? Ну!
- И куда мы его повезем? - хмыкнул Закурдайло.
- Как куда? В районную больницу.
- И что ты там скажешь, интересно было бы узнать? Я, правда, не знаю, как он сюда попал. Но полагаю, что дело тут очень даже нечистое... Подзалетим с тобой, девка, ох, подзалетим...
- Тебе-то что? Я за тобой пришла, попросила поехать со мной, ты отвез раненого в больницу. За эту работу, которая стоит максимум полтыщи рублей, получишь, штуку баксов. Заодно, и перед председателем оправдаешься, что его УАЗик угнал, скажешь, срочное дело было для спасения человеческой жизни...
- Чего мне перед ним оправдываться? Он бы и так мне ничего не сказал... Ну... а насчет дела... Если так, давай, поехали... Тебя только жалко, дура ты...
- Дура не дура, я заказываю, я плачу. Бросай свою сигарету, бери его...
- Мне что? Я дотащу...
Из груди Бориса тем временем раздался слабый стон.
- Давай, Феденька, давай, спасем парня, - говорила Ядвига. - А то помрет, грех на душу возьмем... - В этот момент она совершенно забыла о всех своих кровавых и корыстных планах, она думала только об одном - чтобы этот парень, так похожий на Андрея, остался жив.
- Малахольная ты какая-то, дело серьезное затеяла, а сама... А кто это его, кстати, так? Братан твой, симпатяга, небось?
- Небось, - мрачно ответила Ядвига. - Хватит болтать... Бери его подмышки и тащи...
Закурдайло нагнулся над раненым, взял его подмышки и потащил из сарая. И уже подтаскивал к машине, как вдруг с крыльца темного дома послышался скрипучий голос.
- Положи на снег...
- А? - встрепенулся Закурдайло, оборачиваясь.
... От снега ночь была довольно светлой. И было очень хорошо видно, как на крыльце дома стоит с короткоствольным ружьем в руках карлик Матвейка. Дуло ружья было направлено прямо в лоб Закурдайло.
- Не балуй, не балуй, парень хороший, - зашептал Закурдайло, остолбенев от неожиданности.
- На снег! - закричал карлик. - Стреляю!
Закурдайло медленно положил Бориса на снег и замер, ожидая дальнейшего развития событий.
А события развивались так. Со сжатыми кулаками Ядвига медленно шла по направлению к дому, что-то шепча себе под нос.
- Остановись! - скомандовал Матвейка. - Не пожалею!
- Пожалеешь, паскуденыш, ох, как пожалеешь... Положи ружье, тварь. Убьешь, подохнете тут с папашей как крысы...
- Не подохнем, - вдруг широко улыбнулся Матвейка. - У нас теперь другая хозяйка есть. Молодая, красивая, а тебя, ведьму, можно и в расход пустить...
- Ты что, ее..., - с ужасом спросила Ядвига. - Ты... зараза...
- Я её не трогал, - с гордостью произнес Матвейка. - Я её берегу. Пока. Я жениться на ней собираюсь. Нравится она мне, понимаешь? Мне пятьдесят первый год пошел, а что я в жизни видел? Я только один раз женщину имел... Двадцать лет назад, там в Дубоссарах одну шлюху вокзальную... А чем я хуже вас? Что от пьяной мамаши уродом родился?
- Не в том дело, что уродом, - шептала Ядвига, глядя на дуло ружья, направленное на нее. - Ты придурочным ещё родился... Соображать не умеешь. Ее же будут искать. Ее же тут найдут...
- Ну и что с того? Я ей ничего плохого не сделал...
- А ему? - показала она на лежащего на снегу и тихо стонущего Бориса. - Ему ты, сволочь, тоже ничего плохого не сделал? Он живой пока, мы его в больницу хотим отвезти. Чтобы греха на нас не было. Да и тебе лучше, а то за мокруху сядешь...
- А мне что, здесь лучше? Там хоть люди будут, поговорить будет с кем. Но пока не посадили, я хоть несколько денечков как человек поживу, блаженно улыбнулся он.
- Да ты дурак, ты сумасшедший дурак... Что ты городишь, пустомеля? Ты на кого хвост поднимаешь? Я тебе скажу... Я вот что скажу, - оглянулась она было на насторожившегося Закурдайло. - Эта девушка дочь миллионерши. Я хотела за неё богатый выкуп потребовать. Даже больше скажу - уже потребовала, и она согласна... Очень богатый выкуп... Все бы зажили, как люди...
При словах о миллионерше Закурдайло вздрогнул и бросил мимолетный хитренький взгляд на Ядвигу.
- Зажили бы, - расхохотался Матвейка. - Ты бы все денежки прикарманила и умоталась бы от нас, убогих... Ты уж всех-то вокруг себя за дураков не держи. Не одна ты такая умная...
Да, не так уж глуп этот инвалид... От того, что он обо всем догадался с такой легкостью, Ядвигу охватило чувство жуткой досады, граничащим с закипающей в груди бешенством.
- Положи ружье, зараза..., - прошипела она и, презрев опасность, медленной, но уверенной поступью пошла прямо на Матвейку.
- Остановись, остановись, - шипел он в свою очередь. Его указательный палец лежал на курке короткоствольного ружья.
А Ядвига продолжала идти к крыльцу.
- Эй, ты, обалдела, - решил вмешаться и Закурдайло, сообразив, что, если её убьют, ему придется срочно сматываться, и не получит он своего обещанного гонорара. - Брательник-то твой, видать, ухарь ещё тот... Поберегись, девка...
- Плевать на него, гада, - шипела Ядвига, продвигаясь к крыльцу. Ненавижу его... Я его голыми руками возьму...
- Остановись! - громко крикнул уже напуганный Матвейка.
Этот громкий крик словно подхлестнул Ядвигу. Она резко дернулась с места и бросилась к крыльцу...
... В ночной тишине грянул оглушительный выстрел...
10.
- Какая теплая сегодня погода, - произнес Саша, сидя в машине Лозовича. - И не скажешь, что сейчас декабрь. Вот судя по запахам, словно март... Весной пахнет, Владимир Игоревич...
- Какой там весной? - пробурчал Лозович, умело маневрируя по занесенным снегом сельским дорогам. - Жуткий кошмарный декабрь, со снегом и заносами... И так-то ехать невозможно, а эти ещё лихачат, выпендриваются... Зло берет только...
- Я не совсем в том смысле, - возразил ему Саша. - Понимаете, у меня всегда весной на душе была какая-то тревога, пробуждались всякие воспоминания, мысли... Даже парадоксальные на первый взгляд... А сегодня у меня просто жуткая, невероятная тревога на душе. Как будто что-то давит, гнет к земле... То есть, с одной стороны, тяжело на душе, а с другой, наоборот, легко... Как будто я вижу свет в конце длинного темного тоннеля...
- Вы если можно, поконкретнее, Саша. Вы вот сказали, что вам кажется, мол, Борис - это ваш сын. Но почему вам так кажется? Ведь я вам показал его фотографию, и у вас ничего в душе не шевельнулось. Хотя, ведь он действительно очень похож на вас... А вот от запахов, дуновения теплого ветра у вас в душе что-то происходит...
- Я, наверное, не совсем нормальный человек, - безо всякой обиды, улыбаясь, произнес Саша. - Да, что-то мне эта фотография ни о чем не говорит... Я не чувствую человека на ней. Это неживой клочок бумаги... Это нечто абстрактное, Владимир Игоревич... Не узнаю я этого человека...
- Так, Саша... Вот мы подъезжаем к этой самой станции Машкино, где я обнаружил эту самую газету... Вы не волнуйтесь, не напрягайтесь... Походим с вами по станции, погуляем, покурим... Вот и все. Вспомните, так вспомните, не вспомните, так и не надо. Я тогда другими методами буду действовать... Найдем эту вашу Ядвигу Козырь... Не поздно бы только было, тяжело вздохнул он. - Но от вас ничего не требуется... Дышите, вдыхайте запахи теплого западного ветра...
Он припарковал машину около облезлого зданьица станции. Ветрено, грязно, серо... Идет мокрый снег... Однако, действительно тепло как-то по мартовски...
Они зашли в здание станции, затем вышли на перрон. Саша шел в своей теплой зимней куртке "Аляска", с непокрытой седой головой, заложив руки за спину и о чем-то напряженно думал... Иногда он даже закрывал глаза, а потом резко открывал, чтобы не наткнуться на что-нибудь...
Лозович шел за ним, отставая примерно на шаг, чтобы не мешать ему думать и вспоминать...
Вдруг Саша остановился как вкопанный. Крепко зажмурил глаза, сжал кулаки...
![Тоня Юшина - Осенний семестр [СИ]](/uploads/posts/books/6413/6413.jpg)