Нина Васина - Мачеха для Золушки
– Да уж!.. – выдохнул Филимон, но Марго не дала ему пожалеть себя.
– Потому что ты должен это делать один и с максимальной конспирацией.
– Совсем один? – растерялся Филимон.
– Совсем. Людей посторонних в помощь, как всегда, можешь нанимать сколько угодно. Но среди своих изображай человека, который собирается в будущем избавиться от меня – я тоже ведь не вечна… надеюсь, – пробормотала Марго. – Объясни, что когда-нибудь потребуется заменить мои способности научными изысканиями. Засвети несколько денежных переводов, съезди пару раз в Норвегию.
– Да мои ребята обхохочутся, когда я с умной мордой начну что-то плести о радиоволновых явлениях! Но это – ерунда, что значит «охватить оба объекта»?
– Это как раз просто. Потихоньку, ненавязчиво, за год-полтора нужно запускать в средства массовой информации «случайно просочившиеся» сведения о достижениях в области управления погодой. Пустить слухи о невероятных возможностях русских исследователей, потом тут же их решительно опровергнуть, показав разруху на полигоне, и вдруг! – как бы нечаянно камера в момент репортажа должна выхватить несколько дорогих приборов, назначение которых могут оценить только специалисты. Иначе, Витя Лушко… – Марго была уже почти невидима в заполнивших комнату сумерках, – уйти из этого бизнеса живыми и свободными будет весьма проблематично. В наших службах раньше умных людей было по три с половиной человека на сотню. Как там у Пушкина? – спросила она и тут же процитировала: – «Чином избавлен от ума». Сейчас, конечно, ума еще меньше – узаконенная меркантильность отупляет, но один-два служивых из ста когда-нибудь сопоставят подозрительно преждевременные появления наших бригад на местах больших взрывов или цунами со странными исчезновениями при этом ценностей.
Прошло два года, два месяца и семь дней. Или десять дней? Как правильно считать – тридцать первые числа забываются. Проще так: прошло более двух лет после встречи Виктора Лушко и Горгоны. Он в точности выполнил все ее указания, подгадав, чтобы сведения о полигоне Сура просочились вовремя – как раз перед разрушительным ураганом «Иван», захлестнувшим Новый Орлеан. Девочки подросли – девочки в таком возрасте меняются за лето до неузнаваемости, это что касается старших, а Зое скоро исполнится тринадцать.
Сестры
В конце декабря сестры приехали на каникулы. За три дня до этого Елисей сел на трактор, но снег валил, не переставая, – приходилось чистить дорогу и ночью. Остановив двигатель и выключив фары, Елисей в полнейшей тьме слушал вой волков и иногда подвывал сам для куража.
Девочек привезли в полдень. Был этот полдень прозрачным и хрустким – не меньше минус пятнадцати. Первой из джипа, конечно, выскочила Зойка. Пока бежала обняться, Елисей с удивлением отметил, как по-женски грациозно выставляет на снег ножку Маринка. Зойка налетела на него – чуть не повалила. Садовник загрустил: эта тоже выросла, по крайней мере, прибавила в весе.
– Я научилась стрелять! – объявила Зойка. – Из лука! И еще!.. Где Дездемона?
– Там же, где и всегда, – на кухне. Да не прыгай ты, дай рассмотрю хорошенько. – Он пытался удержать ее лицо, Зойка выворачивалась.
– Не смотри, не смотри! У меня прыщи.
– И на спине – тоже! – злорадно добавила Иринка.
– А ты кто, красавица? – удивился Елисей. – Я тебя не знаю.
Иринка не просто похорошела за последние полгода. В ее удлиненном – «козочкином личике», как говорил раньше Елисей, сквозило нечто потустороннее, глаза залились холодной синевой надменности, появилась осанка королевы, которая не снизойдет до того, чтобы посмотреть под ноги. И вот эта царственная особа открыла ротик…
– Я твоя хозяйка, придурок! А ты мой престарелый садовник. Руки-ноги еще двигаются? Почему тогда дорога плохо вычищена, меня растрясло.
Иринка пошла к дому, не дождавшись ответа. Елисей еще по инерции улыбался, пока до него не дошло: ее серьезность – не игра.
– Наша принцесса не в духе, – объяснила Маринка. – Сам понимаешь – вместо Швейцарии две недели этой тмутаракани. Боюсь, помрет со скуки, бедняжка. Организм-то истощен. На диете сидела. Худела, чтобы влезть в лыжный костюм, – уже не скрывая раздражения в голосе, Маринка провела ладонями по своим выдающимся формам. – Ты рот-то закрой, хватит дурака из сказки изображать. Вырядился… Что это такое?
– Тулуп, – опешил Елисей.
Покопавшись в сумочке, Маринка протянула садовнику две зеленые сотни.
– На. Купи себе куртку приличную и что-нибудь вместо валенок.
– Благодарствуйте, хозяйка, но нам так удобно, – еле справившись с губами, ответил Елисей.
– Я не спрашиваю, что тебе удобно. Не появляйся при мне и моих гостях в таком виде.
– У нас гости будут? – очнулся Елисей.
– Будут, будут. Бери деньги, пока я не передумала.
– А вот ежели я сейчас… – мечтательно начал Елисей, – да перекину тебя через колено, да как в детстве – надаю хороших шлепков по голой заднице?
– Это очень сексуально, но не вовремя. Потом обсудим. Что такое? Опять старческий столбняк?
Стащив с головы застывшего Елисея шапку, Маринка засунула ее «ухо» в его открытый рот и ушла. Вот так садовник остался без предложенных денег.
Зойка ворвалась в кухню и закружила Дездемону. Кухарка только охала, подняв руки вверх – в муке.
– Мона, Мона, поздравь меня!
– Господь тебя сохрани, оглашенная! Чего еще случилось?
– Я могу забеременеть!
Не обнаружив в резко побледневшем лице кухарки никакого намека на радость, Зоя помогла ей нащупать сзади табуретку.
– Зачем это?.. – спросила Мона.
– Да не зачем, а почему!
– Нет, детка, я спрашиваю, зачем тебе это нужно?
– Ну, Мона, ну почему ты такая тупая? Не нужно мне этого сейчас, просто отныне я могу это сделать в любой момент! Это свобода, понимаешь – ощущать, что можешь сделать что захочешь в любой момент!
– Это не свобода, это – разврат! – шепотом сказала Дездемона. – Отец знает?
– С тобой невозможно разговаривать, – отмахнулась Зойка. – Я хотела сказать, что у меня начались месячные, можешь поздравить. Ну вот, все настроение пропало. Почему он не женится? В этом доме поговорить не с кем!
– Месячные – это, конечно, дело важное, хоть и жутко муторное, но если ты хочешь поздравлений…
– Уже не хочу.
– А насчет – забеременеть, это ведь ты просто так, да? – с надеждой спросила кухарка.
– Я хотела тебя порадовать – теперь у меня ежемесячно созревает множество яйцеклеток, готовых к оплодотворению, вот и все!
– Спаси тебя господь! – ужаснулась Дездемона.Иринка потребовала выделить ей отдельную комнату.
– Я не могу находиться с этими… Мне медитировать надо в полной тишине, – объяснила она удивленному отцу.
– Чего тебе надо?
– Медитировать, – тут же внедрилась с объяснениями Маринка. – Она садится в позу лотоса и застывает часа на полтора. Хорошо помогает при запорах.
– У меня нет запоров! – возмутилась Иринка.
– Тихо! – повысил голос Виктор Лушко. – Каждая из вас может выбрать себе по комнате.
– С камином – моя! – первой бросилась в коридор Зойка.
За ней побежала Иринка.
– Подумаешь, – пожала плечами Маринка. – А я останусь здесь, в нашей детской. Она большая, и вещи перетаскивать никуда не придется.
Задумчиво посмотрев на дочь, Виктор Лушко, подтащив пуфик, сел напротив нее.
– Марина, нам нужно поговорить.
– Да ладно, фатер, все в порядке. Не колюсь, не нюхаю, пользуюсь презервативами.
Задержав дыхание, отец переплел пальцы и стиснул их, чтобы не дать волю рукам.
– Если бы была жива твоя мать… – начал он, когда руки успокоились.
– Или хотя бы мачеха, – продолжила Маринка. – Да, не повезло тебе с женами, – усмехнулась она.
– Не хами, – сказал отец тихо, но таким странным тоном, что Маринка сразу очнулась.
– Не буду.
– Если бы мать была жива, она бы с тобой поговорила о мальчиках, – еще раз попробовал приступить к воспитательной беседе отец, но Маринка опять перебила:
– Меня мальчики не интересуют.
– В каком смысле?..
– Мне нравятся зрелые мужчины. В возрасте. Я даже посетила по этому поводу психолога. Оказывается, почти все рано развившиеся девочки, которые на фоне ровесниц комплексуют из-за крупных форм, предпочитают восторженное внимание зрелых мужчин.
– Тебе кто-то нравится? – как можно равнодушней спросил отец.
– Не знаю, – закатила глаза Маринка. – Сегодня, например, наш садовник сделал мне достаточно эротичное предложение.
– Елисей?.. – Отец встал.
За дверью послышалась возня, потом обе девочки ворвались вместе, отталкивая друг друга.
– Не слушай ее! – закричала Иринка.
– Она подслушивала под дверью, я дала ей пинок под зад! – вопила Зоя.
– Не слушай Маринку, она злая из-за переходного возраста! – подбежала к отцу Иринка. – Она всем учителям-мужчинам в интернате испортила жизнь.
