Леони Суонн - Гленнкилл
— Погода тоже неплохая, — дипломатично продолжала Зора. С этой темой впросак не попадешь. Небо было серым и теплым, воздух освежающе влажным, луг благоухал.
Чужие овцы молчали. Головы, что уже успели наклониться к траве, вновь поднялись. Еще больше блеклых глаз уставилось на нее. Может быть, они слишком погружены в себя? Может быть, не любят говорить о банальном? Кто знает, какие умные книги читал им Габриэль?
— Можем поговорить о том, как отправляются на небеса, — предложила Зора.
Овцы Габриэля молчали.
— Как-то ведь должно это происходить, — не оставляла попыток завязать разговор Зора. — Ведь мы, в конце концов, видим небесных барашков. Но как они туда попадают? Есть какое-то место, откуда можно просто вскарабкаться на небо? Или надо прогрызть воздух?
Зора с надеждой посмотрела на них. Ничего. Хотя нет, небольшая перемена все же появилась. Зоре показалось, что смущающий ее блеск в стальных глазах стал ярче.
Зора потеряла терпение.
— Мне, в конце концов, все равно, что вы об этом думаете. Я, честно говоря, убеждена, что попасть на небо — это как преодолеть пропасть. Но я пришла сюда вовсе не для того, чтобы обсуждать это с вами!
Зора решила быть честной.
— Речь о Габриэле. Он пасет вас уже давно. Мы хотим знать, что он вам читает.
Овцы недоуменно уставились на нее. Они что, не понимают? Невероятно! Овцы не могут быть такими глупыми. Зора фыркнула.
— Пастух! Понимаете? Габриэль! Габриэль! — Она слегка развернулась в его сторону и увидела, что он уже размотал второй рулон сетки.
Самое время убираться.
Она опять повернулась к отаре Габриэля и поняла, что зря тратит силы. Ну все, с нее довольно!
Прямо напротив Зоры, всего в нескольких метрах, стоял чужой баран. Зора метнула в него полный негодования взгляд и замерла. Он что, так и стоял здесь? Зора не могла вспомнить. Тут она заметила, что пришлые овцы были не такими уж маленькими. Коротконогие, да, но зато туловища длиннее и крупнее, чем у них. И баран этот выглядел внушительно. Что-то в нем напомнило Зоре о мяснике. Он ей совершенно не понравился. Зора хотела сказать что-то язвительное на прощание, но решила, что разумнее всего будет побыстрее унести ноги. Баран прищурился, и мерцание в его глазах пропало. Зора впервые почувствовала, что на нее смотрят. Чужак медленно, едва заметно покачал головой.
Зора развернулась и помчалась к своей скале.
К середине дня Габриэль закончил возиться с оградой. Он присел на ступени вагончика, там, где раньше всегда сидел Джордж, и закурил трубку. Тонкий дым табака непривычно щекотал их носы. Загадочный запах. Он скрывал настоящий запах Габриэля. Даже Мод призналась, что с трудом различает запах пастуха среди остальных запахов.
И все-таки день выдался мирным, каких давно уже не было. Этому, разумеется, способствовал и мягкий свет солнца, наполовину скрытого вуалью облаков, и великолепный вид на идеально голубое море, и гул шмелей над лугом, и облегчение от мысли, что на ступеньках вагончика сидит опытный пастух. И предвкушение чтения в вечерних сумерках.
Когда к ним подъехал человек на велосипеде, покою в одно мгновение пришел конец. Овцы не доверяли велосипедистам. На всякий случай они вернулись на свой холм. Но человек, даже не взглянув на них, направился к Габриэлю.
На безопасном расстоянии овцы немного успокоились и навострили уши. Велосипедист подошел к Габриэлю. Теперь они узнали его. Это был тот, кто приходил вместе с Лили, Хэмом и Габриэлем осматривать труп, тот самый Тощий, который прошлой ночью тыкался носом в окно вагончика: Джош. От него пахло мыльной водой и немытыми ногами. Моппл спрятался за дольменом, пугливо выглядывая из-за камней.
Овцы посмелее — Отелло, Клауд и Зора — подошли ближе.
— Джош, — сказал Габриэль, не вынимая трубки изо рта. Его голубые глаза в упор смотрели на Тощего. Овцы знали, что сейчас должен был чувствовать велосипедист. На лице льстивая улыбка, а в коленках — дрожь.
Тощий нервно порылся в карманах куртки. Достал оттуда ключ и с уважением протянул Габриэлю.
— От Кейт. Она все-таки его нашла. В коробке с овсяным печеньем. Подумать только, с овсяным печеньем!
Тощий засмеялся. Теперь овцы знали, отчего он такой нервный. Наверное, слопал всю коробку.
— Кейт думает, что оно где-то в вагончике, — продолжал Тощий. — В доме его точно нет.
— Хорошо, — ответил Габриэль. Он взял ключ и небрежно кинул его на верхнюю ступеньку.
— Габриэль?
Но тот молчал. На крышу вагончика уселась любопытная сорока.
— Что будет, если мы не найдем?
— Ну, если никто не найдет… — протянул Габриэль и стал смотреть вдаль, на голубое море. Изо рта его выплывали колечки дыма.
— Знаешь, что они говорят, Габриэль?
Вид у Габриэля был такой, словно он ничего не знал и знать не хотел. Но Тощий не унимался.
— Они говорят, оно вообще не в вагончике. Они говорят, все указано в завещании.
— Если это так, то мы узнаем об этом в воскресенье, — ответил Габриэль.
У Тощего вырвался слабый нервный смешок. Он втянул голову в плечи и пошел к своему велосипеду. Но не успел он отойти и на три шага, как Габриэль остановил его.
— Эй, Джош!
— Что, Габриэль?
— Здесь уже довольно всякой ерунды произошло, не так ли? Постарайся, чтобы этого больше не было, ладно?
— Ерунды? Что ты имеешь в виду, Габриэль? — В голосе Джоша прозвучал испуг.
— Например, ночные налеты на вагончик Джорджа. К чему это? Только овец пугаешь.
Клауд была тронута. Даже сейчас Габриэль думал о ней.
Джошу, похоже, не хотелось вспоминать о прошлой ночи.
— А это что за овцы? — спросил он. Трактирщик критическим взглядом окинул овец Габриэля и поспешно добавил:
— Вид у них очень смешной. Таких я еще не видел.
— Это новая мясная порода, — сквозь зубы процедил Габриэль.
Он опять тяжело посмотрел на Джоша. Этот взгляд словно пригвоздил трактирщика к земле. Они помолчали.
Джош вздохнул.
— Ты и вправду все знаешь?
Габриэль ответил что-то по-гаэльски. Овцы задумались, есть ли у него второй язык во рту, для гаэльского?
— По-другому было нельзя, — пожаловался Джош. — Том и Гарри, эти два идиота, все равно бы пошли сюда. За наркотой, чтобы избежать скандала, не повредить туризму. Старая песня. Если бы дело было в этом… Они и понятия не имеют… Вот я и подумал, лучше я пойду с ними, понимаешь? Я дал им не тот ключ, а то бы они прихватили из дому какой-нибудь инструмент и взломали бы дверь…
Габриэль понимающе кивнул. Лицо Джоша просветлело. И разговаривать ему сразу стало гораздо легче.
— Знаешь что? — сказал он. — Мы были здесь не одни. Тут был еще кто-то. Чужой. Я думаю, один из этих, связанных с наркотой. Значит, что-то там есть. Если эти найдут это раньше нас…
Над Габриэлем и Джошем снова пролетела сорока. Та самая или нет, понять было, разумеется, нельзя. Продемонстрировав изящный вираж, она уселась на крышу вагончика.
— Они не найдут, — сказал Габриэль. — Они вообще ничего не знают о кассете. Их интересует только их добро. И к тому же теперь я здесь. Постарайся у себя в трактире успокоить людей.
Джош с готовностью закивал. Овцы понимали почему. Иметь такого друга, как Габриэль — большое счастье.
— Габриэль… — Джош, собравшийся было уходить, снова обернулся к пастуху.
Габриэль переместил трубку из левого угла рта в правый и вопросительно посмотрел на Джоша.
— Ловко ты это провернул. — Джош широким жестом обвел вагончик, овец и выгон.
Габриэль кивнул:
— Овцам нужен присмотр, по крайней мере до того времени, пока не огласят завещание. В управе мне точно будут благодарны. Защита животных, санитарные нормы и все такое. Да еще и экономлю на корме.
Он торжествующе засмеялся.
— И разумеется, теперь я могу сидеть здесь, — он хлопнул ладонью по ступеньке вагончика, — сколько душе угодно.
Джош ухмыльнулся. Кивнув на прощание Габриэлю, он сел на велосипед и покатил в сторону деревни.
Как только Джош скрылся за поворотом, Габриэль потянулся загорелой рукой к верхней ступеньке вагончика. Но напрасно он искал ключ. Его уже не было. Ключ блестел сверху, с крыши. В клюве сороки.
Овцы переместились в тень сарая, но и там они, высоко подняв головы, наблюдали за Габриэлем. Но Габриэль на них не смотрел. Он, как резвый ягненок, носился за сорокой, от куста к дереву, от дерева к кустам, все дальше и дальше по лугу…
9. Мисс Мапл ведет расследование
— Вот, например, Глендалох[8], — сказала незнакомая дама. — Праведник ищет одиночества, находит его в долине, но тут появляются люди, и он уже не знает, куда от них деваться. Долина становится самым крупным центром паломничества в средние века. А почему? Люди — стадные животные. Надо убедить их, что сюда стремятся со всего света, и если они поверят, то здесь будут со всего света. Вот так, все просто.
![Андре Бьёрке - Паршивая овца [Мертвецы выходят на берег.Министр и смерть. Паршивая овца]](/uploads/posts/books/13678/13678.jpg)
