Антон Леонтьев - Вилла розовых ангелов
Оля снова задала несколько наивных вопросов и наконец будто невзначай заметила:
– Я и решила к вам обратиться, после того как мне Алинка рассказала, что ее одноклассница Лариса Данилина тоже с вашей помощью в Испанию поехала...
– Лора? – сдавленным голосом заметил Саша. – Твоя подруга ошибается, никакой Ларисы Данилиной у нас и в помине не было, ни разу о такой не слышал. И вообще, кажется, ты, Оленька, говорила, что на рекламу нашего агентства в газете наткнулась...
Оленька пояснила:
– Сначала мне Алинка про вас рассказала, но я решила, что это не мое, а потом в газете прочитала и решила: нет, все-таки мое!
– Ага, вот оно как! – процедил Саша.
Оля поняла, что слишком углубилась в расспросы и едва не попалась на лжи. На ее счастье, Сашу атаковали две другие девицы, которые не на шутку поссорились, выясняя, кто в Испании главный – премьер-министр или президент. Саша, вальяжно усмехнувшись, стал втолковывать девицам, что в Испании после смерти фашистского диктатора Франко (что такой диктатор был, девушки вообще, кажется, слышали впервые) восстановлена монархия, и номинальным главой государства является король из династии Бурбонов.
Олю же мучил иной вопрос: если Саша утверждает, что никогда не слышал о девушке по имени Лариса Данилина, почему у него вырвалось ее «домашнее» имя – Лора? Вот ведь какое агентство – если что с девушками случается за границей, они сразу же от них отрекаются! Но что же приключилось с непутевой сестрицей? Саша ей ничего не скажет, наверняка имеет приказание Толкунова молчать. Как докопаться до истины?
Стараясь унять дрожь в руках, Оля зашла в женский туалет и минут пятнадцать стояла перед зеркалом, собираясь с мыслями. Итак, она получила еще одно подтверждение, что находится на верном пути.
Наконец объявили о начале посадки на рейс. Оля, обладательница места 13С, суеверно подумала, что чертова дюжина – не к добру. Она влилась в галдящую толпу девиц и несколькими минутами позже оказалась в салоне самолета. Рядом с Олей сидели две подружки, недавно спорившие о главе испанского государства, а теперь без умолку обсуждавшие животрепещущую тему – как быстро они умрут, если самолет потерпит крушение.
– Пассажиры сразу сознание от перепада давления или чего-то подобного теряют, так что ничего страшного нет, мы и не заметим, что самолет взорвется, – утверждала одна.
– Неправда, в фильмах все время показывают – самолет падает, падает, падает в течение часа, и никак не упадет, а пассажиры сознания не теряют. Так что если нам не повезет, то смерть будет мучительной. Сгорим ведь заживо!
Оля, не выдержав подобной полемики, попросила девиц сменить тему. Те, обидевшись, заявили:
– О чем хотим, о том и говорим, и ты нам не указ!
Загорелись сигналы, извещавшие пассажиров, что необходимо пристегнуть ремни. Оля уже давно это сделала и, закрыв глаза, вцепилась в подлокотники кресла.
– Посмотрите на эту трусиху, она летать боится! – заявила одна из соседок. Другая ехидно добавила:
– Тоже мне, маленькая девочка... Такой не в Испании бабки заколачивать, а дома на горшке сидеть! Чего тут бояться – пожрем, поспим, и вот мы в Барселоне!
Оля ничего не ответила, вслушиваясь в гул турбин. Самолет некоторое время катил по взлетно-посадочной полосе, затем скорость возросла. Самолет легонько затрясло, когда он оторвался от земли. Оля ощутила в ушах противные пробки, а в желудке – спазмы. Она еще сильнее зажмурилась и постаралась вспомнить о чем-либо приятном, что могло бы отвлечь ее от мыслей о том, что будет, если самолет вдруг упадет. На память почему-то пришла недавняя защита диссертации, Лев Миронович Щубач с его происками.
Оля усмехнулась, и тут на весь салон раздался истошный вопль:
– Мамочки, остановите! Я хочу выйти! Остановите эту чертову машину! Ой, я сейчас описаюсь!
Орала одна из соседок Оли, девица, всего пару минут назад утверждавшая, что не боится летать. К ее душераздирающим крикам присоединились вопли ее подружки, советовавшей Оле остаться дома и «сидеть на горшке». Оля открыла глаза и глубоко вздохнула. Глупый страх исчез.
Стюардессе стоило немалых усилий успокоить визжащих девиц. Оля поняла, что ее паника была неоправданной, и, вынув из кармана на спинке стоящего впереди сиденья журнал, принялась разглядывать маршрут их путешествия.
Пассажирам предложили напитки, и Оля выбрала яблочный сок. Затем последовал скромный обед. Внезапно по самолету разнесся слух – испанские пограничники отлавливают ярко накрашенных русских девушек. Посему в два туалета – в хвосте и в голове самолета – мгновенно образовались длиннющие очереди: девушки покидали салон размалеванными, а возвращались с красными от холодной воды лицами. Оля вытащила из рюкзачка любимую кепку, в которой она часто ходила в ветреные дни на даче, натянула ее на голову по уши, посмотрелась в зеркальце и сочла, что выглядит не особенно броско и вызывающе и может сойти за обыкновенную туристку, пожаловавшую в Барселону, чтобы отдохнуть три недели и улететь обратно. О том, что она желает отыскать сестру и, если для этого потребуется, нелегально остаться в Испании даже после истечения срока действия визы, пограничникам знать вовсе не обязательно.
Пять часов полета казались Оле вечностью, поэтому, когда было объявлено, что самолет собирается идти на снижение и примерно через двадцать минут сядет в международном аэропорту города Барселоны, Оля вдруг испугалась. Вытащив паспорт и зеркало, она попыталась найти сходство между той модной блондинкой, отражение которой видела, и скромной студенткой с безрадостной темной челкой, чье фото было вклеено в документ. Русская пограничница отчего-то долго изучала ее паспорт, и Оля уж подумала тогда, что ее не пропустят, но все обошлось. Но что ждет ее в Испании?
Одна из девиц, сидевшая у окна, восторженно заверещала:
– Ой, а я Барселону вижу! И океан! Красотища-то какая!
Оля сдержалась, чтобы не поправить – Барселона находится на берегу не океана, как ошибочно полагает соседка, а моря. И вспомнила, как о том же говорила сестре, ради которой сейчас и отправилась в Испанию. Она не имеет права возвращаться в Нерьяновск без Лорки! Иначе не сможет посмотреть в глаза тете Тане!
Наконец шасси коснулись взлетно-посадочной полосы, самолет тряхнуло, пассажиры заулыбались, послышались аплодисменты. Олины соседки, видимо, запамятовавшие, что всего пять часов назад бились в истерике, с независимым видом трещали:
– Ну вот мы и в Испании! Этот полет – такая тягомотина!
Едва самолет замер, пассажиры, игнорируя призывы стюардессы задержаться на своих местах, повскакивали с кресел, начали вытаскивать ручную кладь и выстраиваться в очередь, желая поскорее покинуть салон. Оля не спешила, зато ее соседки, гогоча, первыми пробились к выходу из самолета. Оля же одной из последних миновала двух стюардесс и стюарда, пожелавших ей удачного дня, и оказалась в прозрачном коридоре – он вел прямиком в здание аэропорта.
Саша, собрав вокруг себя девушек, заявил:
– Итак, красавицы, теперь предстоит самая ответственная часть вашего путешествия. Если пройдете испанских пограничников, то проблем больше не предвидится. Нас уже ждет автобус. Документы у вас в порядке, все в одну очередь не выстраивайтесь, чтобы не вызывать подозрения, не друг за дружкой стойте, а вперемешку с другими пассажирами. По-испански, даже если и знаете какие-то слова, ничего не говорите, мило улыбайтесь и твердите: «Ай эм рашн турист».
– Руссо туристо, облико морале, – раздался чей-то голосок, и девицы разразились громовым смехом. Улыбнулась и Оля, хотя на душе у нее кошки скребли.
Они шли достаточно долго, и сквозь прозрачные стены, которые отделяли их от залов ожидания, можно было увидеть обыкновенных пассажиров – взрослых с детьми, молодые парочки, пожилых супругов. Оля подумала, что от этого, другого, мира ее отделяет всего несколько метров. И может получиться так, что ей не суждено пройти эти несколько метров, которые непреодолимой пропастью лягут между ней и Лоркой.
Девицы шептались. Одна нервно рассказывала:
– А вот мою подружку Катьку выдворили... Да, да, у нее документы были в порядке, и бумажка о том, что номер в отеле на две недели забронирован, имелась, но не пустили – и все! Сначала две ночи продержали в каталажке, там всех нелегалов собирают, а затем отправили обратно в Москву.
Спустившись по лестнице, Оля увидела две кабинки, к которым тянулись очереди. Там сидели пограничники: справа пожилой, строгий, с проплешиной, слева – молодой, симпатичный, улыбчивый. Девицы все, как одна, заняли очередь к «красавчику», как они сразу окрестили молодого человека.
– Дед такой суровый, сразу видно, что всех тормозит! А парнишке глазки состроишь, улыбнешься, он и пропустит... – застрекотали «туристки».
Оля тоже пристроилась в очередь, которая вела к молодому испанцу. Но тут около нее возник Саша.
