Кир Булычев - Дом в Лондоне
Чем дальше, тем красивее он говорил. Он сам себе нравился. Он был великодушен и откровенен. Он придумал и себя, и Лидочку, и конфликт.
— Вчера я увидел в Иришке ее мать! Та же готовность к скандалу, та же кухонная истерика, тот же беспросветный эгоизм. И вот приедет Алла. Может быть, она захочет уложить меня в постель — не исключено. На это есть советница — Галина Стюарт — почти шотландская королева! Но вы, Лида, вы, как свежий ветер, напомнили мне, что моя жизнь не должна замыкаться на кухне чужих потребностей.
Ого! Кухня чужих потребностей! Отличное название для дамского романа.
— И зачем Алла звонила сегодня? — спросила Лидочка.
— Уже начались задания, поручения, уже началась совместная жизнь, о которой я не просил.
«Нет, милый, — подумала Лидочка, — ты просил, потому что в программе твоей мести возвращение Аллы — обязательное условие».
— Сегодня в три я должен встречаться с каким-то Эдуардом Дмитриевичем, ее двоюродным начальником, который, оказывается, совершенно беспомощен без машины, а его надо свозить по двум-трем магазинам! Нет, вы представляете, я должен возить по магазинам ее толстозадого шефа, с которым она, возможно, благополучно спит!
Слава был очень рассержен!
Алла, конечно же, допустила промах. Тактический промах — до покаяния и прошения она не имела права давать Славе поручения. Но ошибка Аллы была понятна. Она объяснялась тем, что Алла судила о Славе по прежним, московским меркам, когда он был существом приниженным и, как правило, послушным.
— Ничего страшного, — заметила Лидочка. — Если вы позволите, я могу вам дать хитроумный совет.
— Какой же?
— Вы подъедете к его гостинице в вашем лимузине…
— Ах, какой у меня лимузин! Наверное, он сам в Москве на «Мерседесе» гоняет.
— Чепуха. Тогда бы он не просил вашей помощи. Значит, вы сажаете его в машину и спрашиваете: «Вам в „Хэрродс“? Я сам покупаю только в „Хэрродсе“.
— Я в жизни не был в «Хэрродсе», — возразил не самый сообразительный из мужчин Слава. — Там же сумасшедшие цены!
Лидочка ничего не стала говорить, а подождала, пока Слава придет к разумному решению.
— Понял! — улыбнулся он и радостно принялся чесать бородку. — Пускай этот Эдуард Дмитриевич пролетит со своими командировочными!
Лидочка вытащила из духовки разморозившиеся котлеты и овощи. Теперь она поставила котлеты жариться.
— Лидочка, — произнес Слава сладким голосом. — У меня к вам будет одна небольшая просьба…
— Нет, — ответила Лидочка. — Я с вами на это свидание не поеду. И не буду изображать вашу богатую любовницу, и не буду держать вас за руку, и не буду советовать этому толстому начальнику покупать в «Хэрродсе» драгоценности по миллиону фунтов. Нет, сэр!
— Как же вы догадались? — расстроился Слава.
— Я знаю мужчин, — ответила Лидочка.
Тут пришли краснодарские Кошки. Они притащили дешевый палас, напоминающий анаконду. Непонятно, каким таинственным способом они собирались везти его в Москву — он точно занял бы весь фюзеляж. Так как руки у Кошек были заняты, они, к сожалению, не смогли зайти в магазин и купить еды. Но вечером, как отдохнут, они обязательно сбегают в «Сэйфуэй» и накупят полный холодильник продуктов.
Успокоив свою совесть, Кошки уселись за стол и умяли все, что приготовила Лидочка, — она еле успела вырвать одну котлету для Иришки.
Валентина осталась несколько огорчена таким поступком Лидочки, и они ушли к себе, где начали жевать. Жевали они громко. Как пояснил Слава, у родственников были запасы сала, привезенные в Лондон на случай голода.
Иришка заявилась довольно рано. Лидочку она избегала, но, видно, какая-то беседа с отцом состоялась, потому что, скушав последнюю котлету, она постучалась к Лидочке, которая лежала на кровати и читала новый роман Дика Фрэнсиса, и сказала от двери:
— Я не имела в виду, только мне за маму обидно.
Очевидно, эту нелепую фразу следовало понимать, как попытку попросить прощения. Так Лидочка ее и поняла.
— Я не сержусь, — сказала она, хотя сердилась. Она не привыкла прощать хамство. А в Иришке хамства, к сожалению, было достаточно. Слава объяснял это генетикой, можно было объяснить воспитанием — по сути дела, не так важно. И зачем она согласилась жить в чужом доме?
Пока Слава ездил по Лондону с начальником бывшей жены, Лидочка, разделавшись со своими делами, вдруг поняла, что соскучилась по голосу Андрея. Ей надо было услышать его, чтобы ощутить реальность собственной жизни. И хоть нелепо в шесть часов вечера, когда солнце уже склоняется к вершинам деревьев по ту сторону футбольного поля, идти в город, Лидочка с радостью и облегчением выбежала из дома и поспешила на почту. Из дома Кошек она звонить не стала — как потом рассчитываться?
На почте стояла английская очередь, отличающаяся от российской тем, что никто не боится пришельца, который в нее втиснется. Поэтому англичане стоят свободно, стараясь ни в коем случае не коснуться того, кто стоит перед тобой.
За пять фунтов Лидочка купила пластиковую карточку и в будке на улице набрала домашний телефон. Андрея не должно было быть дома, но он подошел ко второму звонку, словно ждал. В Москве было жарко, пыльно, он обрадовался, что Лидочка дозвонилась — он сам собирался позвонить вечером.
Отъезд Андрея в экспедицию задерживался, катастрофически не хватало денег, хотя местные власти были обязаны выделить средства. А один ростовский банк обещал денег.
— Кстати, — сказал Андрей. — Мне звонила Алла.
— Кто?
— Ну Алла, жена твоего квартирного хозяина. Ты меня слушаешь?
— Осталось полтора фунта — здесь так быстро пролетают деньги!
— Два слова: звонила Алла, говорила, что едет к своему мужу в Англию через неделю. Или даже раньше. Спрашивала, не нужно ли что-нибудь для тебя захватить. Она думает, что вы с ней где-то встречались. Твое имя ей знакомо.
— Мы говорили с ней по телефону.
— Хочешь, я передам через нее черного хлеба? Или селедки? Наши за рубежом всегда жаждут черного хлеба или селедки.
— Андрюша! Осталось полфунта!
— Я заверил ее, что вы никогда не встречались. Ты бы не скрыла этого от меня. Может, икры послать?
— Я уже соскучилась по тебе.
— Так тебе точно с ней ничего не передавать?
Последняя зеленая цифра мелькнула, и табло погасло. Все. Нельзя говорить Кошко, как она истратила пять фунтов. Для него это бешеные деньги.
Лидочка пошла домой. Улица была пуста, машины стояли вдоль тротуара, выключив глаза и заснув до утра. Дразня их, по сиреневому асфальту пролетел закованный в очки мотоциклист, светя множеством фар и подфарников.
Очень любезно со стороны Аллы позвонить Андрею. В конце концов, они не знакомы и не было бы обиды.
Лидочка свернула на Вудфордж-роуд. В сумерках она увидела, как перед ней шагают две фигуры: одна слишком высокая и тонкая, другая ей по плечо — крепкие бедра, толстые ноги — Слава с дочкой возвращаются домой с прогулки. Они были поглощены разговором и не слышали шагов Лидочки. Та не стала их окликать.
Она догнала их около дома, а когда Слава открыл дверь, попросила:
— Не захлопывайте, это я!
— Ой, вы меня испугали! — сердито отозвался Слава. — Вы где были?
— Ходила…
— Куда ходили? — в голосе звучала подозрительность. Настолько очевидная, что Лидочка призналась:
— Я ходила звонить в Москву, мужу.
— А почему не из дома?
— Не хотела, чтобы вы платили за мои переговоры.
Иришка вошла в дом.
— Спустишься ко мне в кабинет, — окликнул ее Слава. — Я буду ждать.
Он пропустил Лидочку и принялся запирать дом. Даже накинул медную цепочку, чего раньше не делал.
Лидочке хотелось отвлечь его от неприятных мыслей.
— Билли Бонс получил черную метку? — спросила она.
Реакция Славы оказалась совершенно неожиданной.
— Могли бы и помолчать! — рявкнул Слава. А так как рявкать он не был приспособлен, получилось нечто вроде тявканья.
— Простите, — сказала Лидочка. — Я не хотела вас задеть.
Она пошла к себе наверх, вновь кляня себя за мягкотелость. Надо было съехать отсюда после первой же сцены. Теперь на нее сердит и сам хозяин.
Она бы с удовольствием посмотрела телевизор, и в гостинице он стоял бы возле кровати в полном ее распоряжении. Здесь же был только один телевизор, внизу в кабинете. А там, судя по всему, хозяева дома намеревались обсуждать свои проблемы. А может, надо было попросить, чтобы Алла привезла черного хлеба? Я бы жевала его по вечерам.
Окно в сад было открыто. Внизу разговаривали Иришка с отцом. Если подойти к окну, то можно расслышать все, о чем они говорили. И, наверное, из сада тоже отлично все слышно. Лидочка почему-то вспомнила, как Геннадий с приятелем гуляли за оградой. Они могут и сейчас там стоять — стоять и слушать секреты семьи Кошек.
И вдруг Лидочке стало страшно из-за того, что в английских домах нет решеток, нет замков, нет никаких средств защититься от настоящих убийц-организаторов. Глупая шутка Геннадия врезалась в память навсегда.
