Константин Кульчицкий - Заказ
Сергей среагировал моментально.
– Йон, Свен, это Анна, моя подруга, – запросто представил он Аню.
Галантные шведы по очереди раскланялись с Аней и пожали ей руку. Потом попрощались и сразу же исчезли в толпе.
– Кто это? – удивленно спросила Аня.
Сергей напустил на себя великолепную небрежность:
– Да так, шведы знакомые… Журналист один… и ещё Йон фон Шёльдебранд, главный конюший короля шведского…
– Кто-о-о?
– Конь в пальто. Гоф-штал-мейстер… ты слов-то таких не знаешь, – уже откровенно прикалывался Сергей. – Перевожу для двоечниц: главный шведский конюший. А что, у меня не может быть знакомых в королевстве шведском? Мы с Йоном о родственниках моих тут потолковали маненечко…
– О ком?..
– О родственниках. О князьях Путятиных, его близких друзьях.
Анна совсем растерялась:
– Чьих? Кого?..
– Моих. Ну, то есть живут у них там наши дореволюционные князья, Путятины по фамилии, и они друзья Йона фон Шёльдебранда – гофшталмейстера короля шведского, как его там… Карла-Густава. Вот смотри… – И он протянул Анне визитную карточку, оставленную шведом, – маленький кусочек мелованного картона, покрытый золотыми геральдическими вензелями, не очень понятными, но красивыми до невозможности.
– Sorry,[9] – послышалось рядом.
Серёжа и Аня подняли глаза. Рядом снова стоял Свен Ульрикссон.
– I’d like to hand you a little present. It’s for you. Suysk. Derby. Do you remember? Little present for memory,[10] – протянул он Серёже две фотографии. На одной Сергей финиширует; на другой – его запылённое лицо с характерными отпечатками очков; немного сумасшедшие глаза и ужасно счастливая улыбка. И – крупным планом – изящная голова лошади…
– Спасибо… – пробормотал Сергей, не зная, как ещё поблагодарить шведа и зачарованно разглядывая фотографии.
– You are welcome,[11] – просто ответил репортёр. Хлопнул жокея по плечу и мгновенно исчез.
– Ну-ка, дай посмотреть, – потянулась к карточкам Аня. – Ой, какой ты здесь… волосы дыбом… А кóнечка славный. Как зовут-то хоть?
– Кузя… Заказ. Помнишь, я тебе про него…
– Аня? Простите, можно вас на минуту?
Занятые снимками Аня и Сергей разом подняли головы: к ним приближался крупный, несколько тучноватый мужчина, облачённый в официальный чёрный костюм. На лацкане пиджака висела пластиковая карточка со скромной, но весомой надписью: «Директор-распорядитель».
– Конечно, Александр Владимирович… – Аня послушно отошла с ним в сторонку.
Они принялись о чем-то шептаться. Серёжа не слышал о чём, да и не пытался расслышать. Лишь заметил, с каким любопытством директор-распорядитель разглядывал фотографии, оставшиеся у Ани в руках. А потом вынул из нагрудного кармана что-то плоское, смутно блеснувшее – и протянул Анне.
– Ой, Александр Владимирович!.. Спасибо большое, – услышал Сергей громкое Анино восклицание. Было заметно, что девушка удивлена, польщена и обрадована.
– А ты у нас, оказывается, очень важный персон, – вернувшись к Сергею, сообщила Аня. И помахала перед его носом маленькой пластиковой карточкой: – Очень Александр Владимирович интересовался, с кем это тут знатный шведский гость так расшаркивается. А уж как узнал, что ты вообще-то не хухер-мухер, а жокей международной категории… и ажно почти князь, так весь прям расчувствовался и велел тебе передать… От щедрот директорских…
На запаянном в крепкий пластик бэйдже красовалась эмблема «Серебряной подковы» и на её фоне – три крупные буквы: «VIP».[12]
– Я-то думала грешным делом, ты мне мозги компостируешь насчёт гофшталмейстера короля шведского…
– И что мы от этого будем иметь? – Серёжа понюхал картонный прямоугольник, потом попробовал его на зуб. – Бесплатный проход в служебный сортир?..
– И в особой ложе сидеть, и в закрытом ресторане харчиться… пока в дверях не застрянешь. На халяву причём. За счёт фирмы…
Сергей отогнал вечно преследующее жокея видение ресторанных деликатесов и поискал глазами директора. Тот стоял в десятке шагов, с кем-то оживленно беседуя. Дождавшись, пока тот посмотрит в его сторону, Серёжа поднял в руке пропуск и слегка поклонился – спасибо, мол. Александр Владимирович с улыбкой ответил ему таким же поклоном – дескать, чем могу…
Довольный Сергей вновь повернулся к Ане:
– Пропуск-то, между прочим, на две персоны. Так что будешь в ресторане за нас двоих отдуваться. Небось проголодалась уже?
Аня решила выдержать характер:
– Давай сначала посмотрим, как тут всё происходит…
Посмотреть в самом деле было на что. Для начала ребята отправились в оргкомитет, потом пошли посмотреть боевое поле, где уже воздвигали препятствия, и наконец отправились в судейскую – раздобывать стартовые протоколы и программу соревнований.
Суровые омоновцы почтительно расступались при виде трёх магических буковок на кармашке Серёжиной куртки. И даже стартовые протоколы выпрашивать не пришлось. Увидев всё те же волшебные письмена, забеганная и замученная труженица судейской коллегии превратилась в саму вежливость – и одарила Сергея целой охапкой красочных буклетов, журналов, справочных таблиц и прочей печатной продукции, заботливо упакованной в пластиковой пакет всё с той же эмблемой «Подковы».
Если честно, по большей части это была сущая макулатура, содержавшая информацию для профанов, – но макулатура красочная и вызывающая любопытство. Сергей начал тут же просматривать её, соображая, что сразу отправить в урну для мусора, что захватить с собой в Пятигорск – показать ребятам на ипподроме, – а что, может быть, предъявить самому деду Цыбуле.
– Ну вот, присосался, – потянула его за руку Аня. – Давай хоть к окошку отойдём. Затопчут же!..
Затоптать не затоптать, но сбить с ног могли запросто. Мимо судейской на боевое поле – главную арену, засыпанную специально отобранным и Бог знает откуда привезённым песком, – носили препятствия: шестиметровые жерди, тумбы, стойки, откосы… Шестеро пацанов тащили якобы кирпичную «стенку». Кирпичи были нарисованными, а сама «стенка» – фанерной, но получить такой по ноге – мало не покажется. Тут же толпились участники завтрашних состязаний. Слышался смех, бодрые возгласы на всех мыслимых языках, кого-то гулко хлопали по спине… старые соперники встречались далеко не впервые и искренне радовались друг другу. Тут же кто-то из оргкомитета отчитывал недостаточно расторопного подчинённого… В общем, всё как всегда: шум, веселье, приправленное нервным ожиданием первого старта…
Аня с Сергеем отошли к сплошной стеклянной стене, отделявшей помещения спортивного комплекса от внутреннего двора, где на время соревнований разместилась конюшня, построенная из складных боксов.
– Ага, а вот и наш швед как раз разгружается…
Серёжа оторвался от очередного буклета. Стеклянная стена располагалась много выше крыш боксов, так что всё происходившее внизу было видно как на ладони. В том числе и серебристый прицеп-коневоз, стоявший с опущенным трапом посередине прохода.
Первой оттуда вывели огромную рыжую лошадь, покрытую лёгкой летней попоной. Ноги, самое ценное её достояние, почти до самого живота были укутаны этакими бахилами – толстыми, мягкими транспортными ногавками, предохраняющими от травм, ушибов и растяжений. И даже хвост был заботливо упакован в специальный кожаный футляр, прикреплённый к попоне. Выйдя из коневоза, лошадь на секунду замерла, с живым интересом оглядываясь по сторонам. Потом шумно фыркнула и заливисто подала голос, отзываясь на запах нескольких десятков незнакомых коней. Высокий, крепко сложенный русоволосый парень похлопал кобылу по шее и повёл её на длинном поводу в заранее приготовленный бокс. Рыжую красавицу явно переполняла энергия. Она бежала рядом с ведущим её человеком коротенькой рысью, опустив голову, изящно изогнув шею и время от времени вскидывая высоко вверх передние ноги, – ни дать ни взять пыталась стряхнуть пыль копытом со своих собственных ушей!
– Ты посмотри, какая машина, – восхитилась Аня. – Тут есть чему прыгать! Под сто восемьдесят росточком будет…
– А тебе буржуи на соревнования, где пятьдесят тыщ баксов выиграть можно, калечь всякую повезут?.. – Информацию о призовом фонде Сергей только что почерпнул в одном из буклетов. – Я думаю, тут у каждого зуб горит… – Он принялся листать красочный каталог участников соревнований: – Так, вот мы где… Бенгт Йоханссон, Швеция. Кобылу зовут Слипонз Фари, рост сто семьдесят восемь, датская теплокровная… второй – гнедой жеребец по кличке «Сирокко»… Сто шестьдесят семь в холке, чистокровный…[13]
– Ну-ка, – присмотрелась Аня, – ну-ка…
Из прицепа появился мужчина лет сорока в блескучих золотых очках и футболке с короткими рукавами, а за ним по трапу как-то вяло сошёл крупный гнедой конь. Ребятам даже показалось, будто его самую малость пошатывало. Он был без попоны и без ногавок. Выйдя из коневоза, он тоже на секунду остановился, вбирая незнакомые запахи. Но ржать не стал, лишь безучастно опустил голову и поплёлся туда, куда тянул его повод…
