Марина Серова - Киска по вызову
— Почему вы говорите о пистолете? Вы же охотник, зачем вам пистолет? — подозрительно спросила я. — И между прочим, я не говорила, как именно была убита Алена Груничева.
— А это и так понятно, — безапелляционно прервал меня Перевалов. — Любому нормальному человеку понятно, что убийство в наше время, да в городе, да в тех условиях, что вы описали, могло быть совершено только из пистолета. Винтовка — это геморрой! Это неудобно! Так что не пытайтесь поймать меня!
Интонации Перевалова были абсолютно категоричны. Никакой альтернативы, никакого намека на возражение его тон не подразумевал. И дальше он продолжал в том же духе, только чуть понизив градус своей речи и добавив в голос тон снисходительности:
— А пистолет наверняка уже на дне Волги, девушка. Вам повезло, что не мы с Мишей осуществили это убийство, потому что, если бы делом занялись мы, вы бы никогда не раскрыли дело. А так у вас есть шанс.
Перевалов, явно довольный произнесенной речью и произведенным, как, видимо, ему показалось, на меня впечатлением, откинулся в кресле-качалке, усмехнулся и наконец зажег сигарету. Сделав одну затяжку, он победоносно сверкнул очами и сигаретой, как перстом, указал правильный путь:
— Идите к гаражу. Если бы мы выезжали, чтобы убить бедную жену Мишиного племянника, то должны остаться отпечатки шин автомобиля. А их там нет!
Последние слова Перевалов торжествующе выкрикнул. Щеки его раскраснелись, глаза блестели, он явно был увлечен игрой, своей ролью. Искренен он был или нет, неважно — в данный момент он явно чувствовал себя на сцене. Слушая его, я еще раз убедилась в правильности своего первого впечатления: да, Владимир Николаевич по жизни актер. Наверное, он уже и сам не замечает, в кого и как перевоплощается. Все зависит от того, кто его собеседник в данный момент. Хотя определенные черты в нем присутствуют всегда: например, такие, как покровительственность, напыщенность, помпезность и картинность. Они, скорее всего, постоянны в его характере. И мне вдруг захотелось поговорить с ним на его же языке, немного поиграть и пококетничать.
— Я подожду пока осматривать ваш гараж, — остановила я его. — Сделаю это позже, если, конечно, понадобится. А вообще-то я и без осмотра могу узнать, виновны вы или нет, — с загадочным видом закончила я.
— С помощью беседы с охранником? — презрительно оттопырил нижнюю губу Перевалов. — Так идите и беседуйте! Я вам покажу, как короче добраться до его домика!
— Не стоит, — покачала я головой. — Я вообще никуда не собираюсь выходить. Можно провести эксперимент прямо здесь, не выходя из комнаты.
Вид у меня стал еще более таинственным, и Перевалов невольно заинтересовался. Сучков же выглядел все более и более скептически настроенным. Он явно радовался, что его оставили в покое и что миссию по доказательству его алиби взял на себя Перевалов. Но он наверняка был бы рад еще больше, если бы я поскорее убралась восвояси и перестала нарушать их с другом старческий покой.
Перевалов продолжал поглядывать на меня с нескрываемым любопытством. Я же, не уменьшая выражения таинственности на лице, достала из сумки замшевый мешочек с гадальными «костями» и медленно высыпала их на диван.
18+4+34 — «Ваши мысли заняты одной почтенной особой, от которой многое зависит».
Толкование, моментально всплывшее в моей памяти, я не произнесла вслух. Я лихорадочно размышляла, что оно может означать. «Почтенная особа» — имеется в виду Перевалов? Ведь именно им сейчас заняты мои мысли. Если так, то вторая часть толкования, что от данной особы многое зависит, может означать как то, что он главная фигура в моем деле, так и то, что он способен чем-то помочь. Но вот чем? Пока что я не наблюдаю в нем огромного желания содействовать мне в расследовании, так что приходится склониться к первому варианту… Неужели все-таки он?
Перевалов тем временем, проследив за моими манипуляциями, уставился на рассыпанные по бархатной обивке дивана «кости».
— Что это? — оживившись, спросил он.
— Это мои самые верные помощники, — откидываясь на спинку и бесцельно перекатывая рукой «кости», сказала я. — Они мне всегда очень верно подсказывают, в правильном ли направлении я двигаюсь. И никогда — никогда! — не ошибаются.
— Гадальные «кости»? — скривился Перевалов и принял свой излюбленный напыщенный вид. — Это полная чушь, девушка!
— Вы не верите в гадание? — улыбнулась я.
— Я верю! Только не в гадание, а в знаки судьбы! — с пафосом произнес Владимир Николаевич. — Это вы, вульгарные материалисты, называете их гаданием и примешиваете сюда разную чепуху вроде кофейной гущи! Я же говорю об истинных гаданиях, об истинных!
Сучков, который, насколько я успела его понять, не верил ни в какие гадания, ни в бога, ни в черта, а верил только в силу денег, насупившись, сидел в углу, шумно посапывая носом. Он не вмешивался в наш с хозяином дачи разговор, что мне пока было на руку, поскольку я устала от его бестолкового брюзжания.
— А вы знакомы с так называемыми истинными гаданиями? — поинтересовалась я у Перевалова.
Владимир Николаевич принял пренебрежительный вид и ответил:
— Я знаком!
Местоимение «я» в данном коротком предложении он выразительно подчеркнул.
— Очень интересно, — практически искренне отреагировала я. — И что же вы под ними подразумеваете?
Теперь настала очередь Перевалова принимать таинственный и важный вид. Собственно, это было его постоянное амплуа, поэтому напрягаться Владимиру Николаевичу особенно не пришлось.
— Обычно я никого не знакомлю с такими вещами, потому что у большинства не тот уровень, чтобы их постичь! — высокопарно заявил он. — Но с вами, в виде исключения, готов поделиться. В вас все-таки наблюдаются зачатки духовного развития.
«Ну, спасибо! — усмехнулась я про себя. — Старик, похоже, на самом деле страдает манией величия, это уже не притворство».
Но возражать Перевалову я не стала — не хватало еще вступать в перебранку с пенсионером.
Владимир Николаевич поднялся с кресла и двинулся в дальний угол гостиной. Он откинул край висевшего на стене гобелена, который, как оказалось, прикрывал вход в другую комнату, и скрылся там. Через пару минут он вернулся, неся в руках небольшой аккуратный ящичек из красного дерева. Ящичек был украшен изящной резьбой и обладал сбоку каким-то мудреным замочком, который Перевалов отпер малюсеньким ключиком.
— Это я сам сделал! — с гордостью произнес он. — И замочек тоже.
— Вы увлекаетесь резьбой по дереву? — удивилась я.
— У меня золотые руки, девушка! — с еще большей гордостью сообщил Владимир Николаевич. — Лучшие мастера России, видя мои работы, говорили, что я самородок. Самородок! Мои работы отправляли на выставки в Европу!
— А чем вы вообще занимались до того, как вышли на пенсию? — я нарочно перевела разговор на нейтральную тему, чтобы получить побольше информации о Перевалове.
— Я работал на производстве, — с пафосом заявил Владимир Николаевич. — Но я всегда придавал большое значение таким вещам, как хобби. Если человек не имеет хобби, это подозрительно.
— В каком же смысле?
— В смысле его интеллекта, — как-то презрительно произнес Перевалов. — Впрочем, я чувствую, что это вас не очень интересует. Женщины вообще, в отличие от мужчин, к сожалению, слишком биологичны. У них, как правило, нет хобби.
И Перевалов вдруг запер ящичек и порывисто поставил его на стол.
— Нет, я не буду вам ничего показывать, девушка, — обиженно проговорил он. — Гадайте на ваших дурацких «костях», ничего они вам толкового не скажут. А мы с Мишей посмеемся над вами!
Я невольно начала ломать голову, чем так прогневила хозяина дачи, что у него столь резко изменилось настроение. Но он ничего больше не говорил, демонстративно обратив свое внимание на книгу, которую читал до моего прихода. «Может быть, это знак, что мне пора уходить?» — мелькнула у меня догадка.
Мою догадку тут же озвучил доселе скромно молчавший в уголке Сучков. Откашлявшись, он с тяжелым вздохом произнес:
— Девушка, если у вас больше нет конкретных вопросов, то мы вас, так сказать, не задерживаем. А насчет того, где мы были сегодня, то я вам скажу — мы с Владимиром Николаевичем были здесь.
— Ну а если вы сможете доказать обратное, — снова отвлекшись от книги, заговорил мастер-самоучка, — я с удовольствием с вами подискутирую. Хоть вы и женщина, и ваше место, вообще-то говоря….
— Ну, это уж я сама решу, где мое место, — перебила я Перевалова и поднялась с места.
— А ведь я вас задел, девушка, задел! — с каким-то детским восторгом воскликнул Перевалов и демонстративно вздернул нос.
Потом он, не глядя на Сучкова, бросил ему:
— Миша, если нетрудно, проводи даму. И не забудь напомнить ей про охранника. Он сегодня поссорился со своей подружкой, наверняка ему будет интересно поговорить с молодой особой. Они, может быть, найдут общий язык…
