Михаил Черненок - С субботы на воскресенье
— Насколько он опоздал?
— Явился минута в минуту.
— Пьяный?
— Почти нет. Валерка говорит, что Лаптев всегда таким приходил.
— Еще какие новости узнал?
— Около одиннадцати вечера на подстанции побывали Дунечка и Гога-Самолет. После их ухода Лаптев стал нервничать. Закрылся в своей дежурке. Через час вышел оттуда заметно навеселе. Проверил пульты и, обнаружив непорядок в работе ртутного выпрямителя, спустился в аккумуляторную. В два часа пятнадцать минут ночи Валерка услышал из аккумуляторной крик… Оказывается, вместо нужного рубильника Лаптев снял энергию с линии освещения района Сельхозтехники и полез ремонтировать выпрямитель, находящийся под напряжением.
Доложив Бирюкову свежую информацию, Голубев ушел. Антон через окно задумчиво стал рассматривать людей, ожидающих на противоположной стороне улицы автобус. Хотелось поговорить с подполковником Гладышевым, но идти к начальнику райотдела ни с чем было неловко — логически обоснованная версия, несмотря на дополнительно полученные сведения, никак не выстраивалась.
Подошедший автобус высадил на остановке пассажиров. Среди них Бирюков увидел Светлану Березову. Размахивая неизменной своей сумочкой на длинном ремне, она почти бегом пересекла улицу, направляясь к райотделу. Антон сел за стол и через несколько секунд услышал решительный стук в дверь кабинета. Березова вошла порывисто, поздоровалась и сразу же достала из сумочки почтовый конверт.
— В этом конверте было последнее письмо, полученное Федей, — сказала она, садясь против Антона на предложенный стул.
Бирюков заглянул в конверт. Березова тяжело вздохнула:
— Письма нет — Федя прочитал его и сжег. Федина мама говорит, что после этого начались все неприятности. На расспросы только сказал, будто письмо от моей мамы. Но почерк на конверте вовсе не мамин. Это я гарантирую. И вообще…
Антон стал разглядывать конверт. Марка была погашена штемпелем Новосибирского главпочтамта, как и на том конверте, который Костырев прислал Светлане с ее письмом к московскому инженеру Митякину. Тот же штемпель, та же дата отправления из Новосибирска. Почерк, заметно измененный, с наклоном влево, походил на женский.
— Может, ваша мама попросила кого написать? — высказал предположение Бирюков.
— В нашей семье не принято обманывать.
— Ну, а Федина мама что еще вам рассказала? Хоть что-нибудь еще узнали?
— Ничего. Интересно, что говорит блондинка, за которой вы ухаживали в электричке?
— Не все делается так быстро. С блондинкой пока на эту тему разговора не было.
— Чего вы тянете. Убеждена: Федя не виновен! Понимаете, он… Нет, вы ничего не понимаете!
— Мы, Света, многое понимаем, но… Люди, как правило, идут к нам с бедой и хотят, чтобы сразу произошло чудо.
— А между тем вы… — задиристо начала Светлана, однако Бирюков перебил ее:
— А между тем мы такие же люди, как все. И в наших мозгах нет электронно-вычислительных автоматов, которые с молниеносной быстротой выдавали бы желаемый результат.
Березова смущенно опустила глаза, нервно завязала ремень сумочки узлом.
— Не обижайтесь, пожалуйста. У меня часто язык опережает мысль, — виновато сказала она и сразу спросила: — Я больше не нужна вам? Можно ехать домой?
— Можно.
Едва Бирюков проводил Березову, раздался протяжный звонок междугородной. Звонил Стуков.
— Здравствуй, Антоша. Как дела? — спросил Степан Степанович.
— Как у водолаза, — пошутил Антон. — Иду ко дну, настроение бодрое.
— Готовься к всплытию, — в тон ему проговорил Стуков. — Интересные фактики появились.
— Какие?
— Отыскалась третья бритва, а наша экспертиза установила хозяина тех пальчиков, которые отпечатались на сигаретной пачке, найденной в магазине, помимо пальцев Мохова.
— Серьезно, Степан Степанович?! — обрадовался Бирюков.
— А ты как думал… — Стуков помолчал. — Смотри, чтобы от успеха голова не закружилась. Работа еще предстоит большая.
— Я понимаю, но все-таки… Кто же он, этот хозяин? Где бритву отыскали?
— Сведения не для телефонного разговора. Потерпи немного.
— Понимаю. У меня здесь тоже кое-что дополнительно появилось. Светлана Березова не зря в райцентр приезжала.
— Это обсудим при встрече, тем более, что возникают новые предположения. Сейчас тебе надо срочно побывать в районном узле связи и узнать, кто вчера вечером оттуда отправил телеграмму на имя Айрапетова Игоря Владимировича — племянника Семенюка.
— Не иначе, Бураевская, — тотчас высказал предположение Антон, вспомнив, как Бэлла забегала в узел связи за Тоськой.
— Николай Петрович Бураевскую не знает. Говорит, кроме Чурсиной, никого знакомых в райцентре у него нет. Знакома Чурсина и Игорю Владимировичу, но… Лида отравилась утром, следовательно, вечером того же дня дать телеграмму никак не могла. Кстати, как с ней дело?
— Беременность двенадцать недель.
— Веселенькая история… — Степан Степанович присвиснул и, заканчивая разговор, посоветовал: — С телеграммой не откладывай. Сходи в узел связи сейчас же. Как разберешься, сразу выезжай ко мне, кажется, цепочку нащупали.
Найти телеграмму в узле связи было парой пустяков. В предыдущий день их всего отправили из райцентра не больше сотни. Бирюков, начав с конца, стал перебирать заполненные разными почерками телеграфные бланки и через несколько минут отыскал то, что нужно. Телеграмма, адресованная в Новосибирск Игорю Айрапетову, была написана крупным разборчивым почерком. В самом низу ее, где пишется адрес отправителя, стояла фамилия Бэллы.
14. Оригинальное замужество
Пришлось несколько раз продолжительно нажимать на кнопку звонка, прежде чем Бураевская открыла дверь. Увидев перед собою Бирюкова, она растерялась:
— Ты?.. Ты ко мне?..
— Можно?
— Пожалуйста!
Антон шагнул в дверь. Бэлла, словно не зная, куда его усадить, начала переставлять стулья, заметалась по квартире, будто пойманная в клетку птица. Он сам выбрал место, сел у стола. Она присела напротив, но мигом вскочила и закрылась в спальне. Уже оттуда проговорила:
— Извини… Одну минуточку, надо по-человечески одеться.
— Никого там не прячешь? — вроде бы шуткой спросил Бирюков. — Разволновалась, как будто невесть какой знаменитый или долгожданный гость явился.
— Боже мой! Совершенно тебя не ждала. Наверное, ужаснулся моего вида? Ну, чисто деревенская баба.
Антон внимательно посмотрел на Бураевскую, когда она, переодевшись, вышла из спальни, и без обиняков спросил:
— Скажи, Бэлла, ты знаешь Игоря Айрапетова?
Лицо Бураевской вспыхнуло и медленно стало блекнуть. В округлившихся голубых глазах застыло недоумение.
— Игорь Айрапетов мой бывший муж, — почти шепотом ответила она.
— Почему же ты говорила, что вчера на вокзале в Новосибирске встретила Николая Петровича Семенюка впервые? Ведь Семенюк — родной дядя Игоря Айрапетова.
— Каюсь, солгала.
— Зачем понадобилась эта ложь?
Бураевская посмотрела на Антона. Лицо ее опять покраснело.
— Дело в том, что замужество мое было… несколько оригинальным. — Она опустила глаза и замолчала.
Бирюков терпеливо ждал, зная, что в подобных случаях преждевременно сказанное слово может насторожить и замкнуть человека, решившегося на откровенность.
— Ты не поверишь… Это со стороны, вероятно, очень странно, — помолчав, заговорила Бураевская, — но мы с Айрапетовым были знакомы лишь один вечер, а прожили вместе всего четыре дня. Дядя Игоря находился в то время в больнице. Собственно, Николай Петрович и не знает, что его племянник был женат. Если, конечно, наши отношения с Игорем считать женитьбой, — Бэлла опять помолчала, коротко глянула на Бирюкова. — Извини, но… Почему я должна тебе это рассказывать? С чего ты вдруг заинтересовался моим прошлым?
— Меня интересует Айрапетов.
— Игорь сделал что-то?
— Трудно сказать.
— Значит, в электричке ты оказался со мной рядом не случайно?
— Разве это имеет значение? — чуть улыбнулся Антон.
Бэлла ладонями обхватила локти, поежилась, словно ей вдруг стало холодно, и спросила тихо, с упреком:
— Зачем разыгрывать таинственный детектив? Я без игры могу рассказать все, что тебя интересует в моих отношениях с Игорем.
— Только без придумывания, Бэлла.
— Такое нельзя придумать… — Бураевская уставилась взглядом в стол… — Рассказывать все подробно?
— Что касается Айрапетова…
— Игорь Айрапетов очень сложный человек. Таких мало. Он может поразить великодушием и через минуту стать до бессердечия жестоким. Может заступиться за женщину перед толпою пьяных хулиганов и до смерти испугаться ничтожной неприятности на работе. Порою он щедр до расточительности, а в другой раз готов битый час задыхаться в переполненном троллейбусе, чтобы сэкономить рубль на такси. На моих глазах Игорь делал широкие жесты для ничтожных людей и совершал заведомую подлость по отношению к порядочным… Тебе, Антон, может показаться, что слишком гладко говорю, как прокурор, но… Я очень много думала о Игоре, анализировала, сравнивала, и то, что говорю сейчас, мною выношено давно… Вот чего не отнимешь у Айрапетова — это работоспособности и необычайно изворотливого ума. Намеченных целей Игорь добивается сам, без всяких протекций, — Бэлла взглянула на Антона, усмехнулась. — Не подумай, что это наблюдение четырех супружеских дней. Эти выводы я сделала позже. Через четыре дня дядя Игоря выписался из больницы, и я ушла из их квартиры.
