Марина Серова - Выше только звезды
– Ну почему же? Он рассказывал о своих воспитанниках. – Анастасия Валерьевна призадумалась. – Вы знаете, у моего мужа тоже были неприятности, только мне никогда не приходило в голову объединить все это в одну кучу.
– Так, и что же у него случилось? – не на шутку заинтересовалась я.
– Как вы знаете, Дима – тренер. У него есть очень перспективный мальчик, который в конце мая должен был принять участие в первенстве Поволжья по водным видам спорта. Так вот медкомиссия его отстранила от соревнований. Как выяснилось, он принимал запрещенные препараты.
– Наркотики или допинг? – уточнила я.
– Скорее допинг. На самом деле, он пил какие-то биодобавки, повышающие выносливость организма при усиленных физических нагрузках. Разумеется, сначала моего мужа обвинили в том, что это он заставлял Игоря Масленникова принимать эти злосчастные БАДы. Но мой муж не имел к этому никакого отношения. Началось крайне неприятное для Димы разбирательство. В результате выяснилось, что какая-то девчонка с улицы распространяла в бассейне разные биодобавки. Мамаша Игоря накупила целую гору этих витаминов для всей семьи. Себе – для похудения, мужу – от курения, бабушке – от склероза, а вот сына-спортсмена она стала кормить каким-то комплексом минералов и аминокислот. Разумеется, вместо Игоря на соревнования поехал другой мальчик, который даже ни одной бронзы не взял. А Масленников был главным претендентом на «золото». Вот такая история, – подытожила Хохлова. – Конечно, все это может оказаться простым совпадением, но я в последнее время что-то перестала в них верить.
– Да, история неоднозначная, сразу ее как-то к вашим проблемам и не пристегнешь. Но все равно, хорошо, что вы о ней вспомнили. Анастасия Валерьевна, по-моему, вам надо немного абстрагироваться от сегодняшнего дня и мысленно вернуться в прошлое. На пять, десять, пятнадцать лет назад, а может, даже больше, – заметив выражение недоумения на лице моей клиентки, я разъяснила: – За моими плечами около трехсот расследований. Все их можно сгруппировать по мотивам. И один из самых распространенных – месть! Поверьте мне, все, что сейчас происходит в вашей жизни, очень похоже на чью-то холодную, расчетливую месть. Некоторые люди годами и даже десятилетиями способны копить обиды, они строят самые изощренные мстительные планы и начинают воплощать их в жизнь, когда обидчики совсем этого не ждут. Возможно, это как раз ваш случай.
– Я подумаю об этом, – устало сказала Хохлова. – Если честно, меня гложут очень мрачные предчувствия. Такое ощущение, что все это – цветочки, а ягодки еще впереди. Когда Инна вернется из лагеря, что я ей об отце скажу?
Я не считала себя вправе давать советы личного характера своей клиентке, поэтому проигнорировала ее вопрос и задала свой:
– Анастасия Валерьевна, вы не забудете про личные дела сотрудников?
– Нет-нет, не беспокойтесь, я помню. Как только у меня все будет готово, я вам позвоню.
– Хорошо, – сказала я и вышла из кабинета директора «Агафона».
Беременная секретарша сидела за своим столом и ела яблоко. Я подумала – вряд ли именно она занимается подрывной деятельностью в этой фирме. Не до того ей сейчас. Остановившись у двери кабинета, в котором сидели дизайнеры, я прислушалась. Там шел разговор на повышенных тонах:
– Все, хватит мне по ушам ездить!
– Это ты, Люда, по моим проехать хочешь, а не я по твоим. Ничего, тебе это еще аукнется!
– Слушай, не мешай работать!
– Интересно, откуда у тебя работа взялась? Заказов ведь нет! Налево, что ли, проект делаешь?
– Не суди всех по себе!
За другой дверью тоже шло обсуждение недавнего происшествия с пропажей файла. Кто-то считал, что Абрамова устроила подлянку Веронике. Кто-то уверял, что Крикун удалила из компьютера файл по собственной глупости. А вот Муромский, которого я узнала по голосу, грешил на системного администратора. Одна только директриса всех защищала и упорно не замечала, что ее коллектив далеко не так дружен, как ей кажется. Что ж, блажен кто верует!
ГЛАВА 7
Из дизайнерской фирмы я поехала в ближайший детский дом, он находился всего-то в двух кварталах от «Агафона». Точнее, это я так думала. На деле оказалось, что здание постройки середины прошлого века пустует – ожидает то ли сноса, то ли реставрации.
– Вы не подскажете, – обратилась я через открытое окно «Ситроена» к женщине, выгуливавшей таксу, – это здесь был детский дом? Или я что-то путаю?
– Здесь, но его в конце учебного года расформировали.
– Расформировали? А как же дети, персонал?
– Детей вроде бы распределили по другим тарасовским интернатам, а насчет персонала я не знаю, – сказала женщина и пошла за своей собакой.
Я достала из бардачка справочник тарасовских организаций, чтобы уточнить адреса других детских домов. Мое внимание привлек тот, что находился в Агафоновке. Что-то слишком часто я в последнее время слышу про это местечко! Неудивительно, что именно оно стало следующим пунктом моего маршрута. Минут через пятнадцать я припарковалась около основного корпуса детского дома № 4. Чтобы войти в него, мне пришлось сунуть под нос охраннику, курившему у входа, просроченное удостоверение сотрудницы прокуратуры. Он не слишком в него вглядывался. Парня в камуфляже гораздо больше заинтересовал мой «Ситроен».
– Скажите, это ваша служебная машина или личная? – спросил он, пожирая глазами мое красное авто.
– Это мамина машина, – не моргнув глазом, соврала я и убрала «корочки» в сумку. – Подскажите, пожалуйста, как пройти к директору?
– Он в отпуске, – охранник наконец-то оторвал взгляд от «Ситроена» и пригляделся ко мне. – Надо же, какие в прокуратуре симпатичные девчонки работают! Я не успел запомнить, как вас зовут?
– Татьяна Александровна, – представилась я суперофициальным тоном. – А как насчет исполняющего обязанности директора? Есть у вас такой?
– Такая, – поправил меня охранник. – Коробова Регина Андреевна, как раз сейчас она с удовольствием исполняет обязанности директора.
– Она у себя?
– Да, пока что не выходила. А кабинет ее находится на втором этаже. Поднимитесь по лестнице и сразу же сверните направо. Там на дверях есть таблички, ищите ту, на которой написано «Заместитель директора по воспитательной работе». Вам все понятно, Татьяна Александровна? – заискивающим тоном осведомился охранник.
– Да, спасибо.
Последовав его совету, я поднялась на второй этаж и свернула направо. То ли парень в камуфляже сознательно ввел меня в заблуждение, то ли он по жизни путал «право» и «лево», но нужный мне кабинет оказался в другом крыле. Только я протянула руку к двери, как она открылась, и я оказалась лицом к лицу с малосимпатичной женщиной в седом парике.
– Вы ко мне? – строго спросила она.
– Вы Регина Андреевна? – уточнила я.
– Значит, ко мне, – кивнула она. – Только вы опоздали, я ухожу. Приходите завтра.
– Нет, завтра не получится, – возразила я. – Нам придется поговорить сегодня. Я из прокуратуры.
– Вот, значит, как! Ну ладно, проходите, – Коробова посторонилась, пропуская меня в свой кабинет. – Ну и кто же на это раз?
– В смысле?
– Если я правильно поняла, кто-то из наших новых воспитанников опять написал вам жалобу. Разлучили их с друзьями, видите ли! Простите, вас как зовут?
– Татьяна Александровна.
– Очень приятно. Так вот, Татьяна Александровна, вы ведь наверняка понимаете, что учесть все пожелания этих, – Коробова сделала презрительно-красноречивую паузу, – все равно не получится! Вы же видите, у нас здание не резиновое, мы и так потеснились из-за них как могли. Скажите сразу, это Стрелюхина вас сюда вызвала? Ну точно, она! Я с ней разберусь! Будет знать, как отвлекать сотрудников прокуратуры от важных дел!
Неприкрытое презрение исполняющей обязанности директора по отношению к воспитанникам детдома меня не только удивило, но и вызвало неприязнь к этой даме. Но я скрыла это чувство. Мне ведь требовалось получить информацию у этой грымзы в парике, а «корочками» лишний раз размахивать не хотелось.
– Извините, – сказала я со всей возможной тактичностью, – но я здесь совсем по другому вопросу. Меня интересует один из ваших бывших воспитанников.
– Так вот в чем дело, – Регина Андреевна даже как-то расслабилась. – Ну что ж, я слушаю вас.
– Скажите, Василий Волгарев у вас воспитывался?
– У меня тридцать пять лет педагогического стажа, – похвалилась Коробова. – Думаете, я всех выпускников могу упомнить?
– Я полагаю, у вас имеются архивные данные?
– Имеются, – Регина Андреевна вздохнула так обреченно, будто ей из-за какой-то моей мелкой прихоти предстояло заняться тяжелым физическим трудом, например ручной стиркой или даже укладкой кирпичей на стройке. – Кто, вы сказали, интересует прокуратуру?
– Василий Иванович Волгарев, – повторила я, совсем не уверенная в том, что этот парень когда-то бывал в этих неприветливых стенах. В городе имелись и другие детские дома.
