Марина Серова - Автограф убийцы
Как говорится, беда пришла, откуда не ждали. У Анатолия Борисовича была секретарша. Молодая, пронырливая особа. Все время вертелась под ногами. Высматривала, вынюхивала, подслушивала. Короче, неприятная личность, но Анатолий Борисович, казалось, не замечал ее недостатков. И доверял ей, похоже, как самому себе. Случалось, что он проводил финансовые расчеты непосредственно в офисе. Так было удобнее заказчику. В такие дни в личном сейфе директора оказывалась крупная сумма наличными.
Однажды я, как всегда, засиделся в офисе до поздней ночи. И сам не заметил, как заснул прямо за рабочим столом. Мой кабинет находился напротив кабинета Анатолия Борисовича. Глубокой ночью я проснулся. От неудобного положения все тело затекло. Я встал и хотел пройтись по коридору, чтобы немного размяться. Только я собрался выйти в коридор, как услышал крадущиеся шаги. Потом стук двери. После этого звуки стихли. Я удивился: кому понадобилось бродить по пустому зданию? Приоткрыв дверь так, чтобы обеспечить себе обзор, я стал приглядываться к тому, что происходит в соседних помещениях.
Через какое-то время я увидел, как из кабинета Анатолия Борисовича выскользнула секретарша. На ней была куртка, наглухо застегнутая на молнию. Мне показалось, что она как-то подозрительно оттопыривается спереди. Посмотрев по сторонам, секретарша прошмыгнула в туалетную комнату, а через пять минут вышла обратно. И куртка уже не оттопыривалась. Не останавливаясь, секретарша пробежала по коридору и скрылась за углом.
Я постоял неподвижно минут десять. Потом, крадучись, пробрался в тот же туалет. Осмотрелся, но ничего подозрительного не увидел. Решив, что спросонья навыдумывал себе шпионских страстей, я вернулся к себе, собрался и пошел домой. Место охранника пустовало. Я удивился этому обстоятельству, но искать его не стал. Просто ушел домой. Сигнализации на входной двери у нас не было, поэтому личного присутствия охранника при моем уходе не требовалось.
Наутро, придя в офис, я обнаружил там целый полк полицейских. От коллег узнал, что ночью сейф директора вскрыли. Вынесли большую сумму. Я сразу понял, кто это сделал. Секретарша сидела на своем месте и невозмутимо рассказывала представителям закона, как покинула офис в пять часов вечера, а утром, в восемь часов, обнаружила дверь кабинета директора открытой и, заглянув туда, увидела раскуроченный сейф. При этом она так честно смотрела им в глаза, что я чуть не задохнулся от возмущения. Ну, думаю, подожди, вот сейчас пойду и расскажу, как на самом деле все было.
А потом начал соображать, чем мне грозит подобное разоблачение. Ведь я был в офисе в тот момент, когда произошла кража. Что, если полицейские обвинят в краже меня? Чем я докажу, что невиновен? Ее слово против моего? Я человек новый, веских доказательств виновности секретарши у меня нет. Вдруг следователь решит, что я таким образом пытаюсь отвести подозрение от себя? Одним словом, я смалодушничал. Сначала успокаивал себя тем, что нужно подождать, выяснить, какие показания дал охранник, а уж потом лезть с обвинениями. Ждал я не напрасно. Охранник заявил, что в этот день в семь часов вечера офис был абсолютно пуст и до восьми утра туда никто не входил и не выходил. Ни свои, ни чужие! Мне было понятно, что тем самым он прикрывает свое отсутствие. Что оставалось делать мне? Когда очередь дошла до моего допроса, я сказал то же, что и все. Ушел в семь, ничего подозрительного не слышал, никого постороннего не видел. Меня поблагодарили за информацию и отпустили.
Но даже тогда я все еще собирался рассказать правду Анатолию Борисовичу. Подожду, думаю, пока полиция уедет, и выложу ему все. Только к тому времени, как офис опустел, смелости во мне поубавилось. Я испугался, что Анатолий Борисович мне не поверит. Или поинтересуется, почему я не сказал правду следователю, и я вынужден буду признаться, что побоялся быть обвиненным в воровстве. Короче, директору я так ничего и не сказал. Секретарша в скором времени сказалась больной и на этой почве уволилась. Анатолию Борисовичу каким-то образом удалось утрясти вопрос денег с заказчиком. Особо никто не пострадал. Ни сам директор, ни его репутация. Деньги, конечно, были потеряны безвозвратно, но спорткомплекс в итоге был сдан вовремя. На этом все и закончилось. Я думал навсегда, да вот просчитался.
– Вы считаете, что подробности той истории Фирузов выбил из секретарши? – спросила я.
– Наверняка нет. Та девушка погибла через два года после кражи. Какие-то гопники напали на нее в темном переулке и истыкали ножом. Она скончалась от потери крови в местной больнице, – сообщил Развальный.
– Откуда вам это известно?
– Выяснил после того, как Фирузов пришел ко мне с предложением оплатить свое молчание, – ответил Развальный. – Я подумал, что мог бы договориться с ней и тем самым обезвредить шантажиста. Начал искать и нашел. На кладбище.
– Ну, хорошо, опустим подробности ваших разыскных мероприятий, – предложила я. – Сейчас меня больше интересует, чего хотел Фирузов.
– Фирузов заявил, что я должен выплатить ему двести тысяч, если не желаю, чтобы эта информация дошла до Анатолия Борисовича. Сказал, что вряд ли он благосклонно отнесется ко мне после разоблачения и место главного инженера в его проектах для меня будет навсегда потеряно. Он говорил еще что-то о репутации в строительном деле, о том, как изменится моя жизнь, откажись я платить. Грозил устроить так, что Анатолий Борисович не просто с позором уволит меня, но и постарается сделать так, чтобы ни в одну приличную компанию меня больше не приняли. А я стоял и молчал. Просто стоял и тупо молчал, понимаете? – голос Развального сошел на «нет».
– Что было дальше? – осторожно спросила я.
– Дальше? Вы имеете в виду, чем закончился разговор? – возвращаясь из мира воспоминаний к реалиям жизни, переспросил Сергей.
– И это тоже, – ответила я.
– В тот день я так ничего ему и не ответил. Озвучив свои условия, он ушел. Сказал, что дает мне неделю на то, чтобы собрать деньги, и отвалил. Я просидел остаток вечера, бессмысленно глядя в пол. Даже дверь за ним не закрыл. В этот день я не думал о том, как поступить: согласиться платить или попытаться выкрутиться из создавшейся ситуации? На следующий день я заставил себя выйти на объект. Фирузов приехал часам к двенадцати. Как ни в чем не бывало поздоровался со мной. Поболтал с мужиками из бригады, проверил качество выполненных работ и уехал. Про наш разговор даже не намекнул. Я же ни о чем другом думать не мог. Вчерашняя апатия сменилась паническим страхом. Что будет, когда Анатолий Борисович узнает правду? Как я смогу смотреть ему в глаза после того, как он узнает, что я его обманул? Пусть не по злому умыслу, но обманул же!
– И тогда вы решили отыскать секретаршу?
– Да. Я потратил на это три дня из отмеренной мне недели. Результат меня добил. Я понял, что про ту историю знает еще, по меньшей мере, один человек. И тогда я осознал, что если пойду на поводу у Фирузова, то уже никогда не смогу спать спокойно. Во-первых, сам Фирузов сможет шантажировать меня до тех пор, пока у меня имеются хоть какие-то деньги. А во-вторых, где гарантия, что с подобным предложением ко мне не придет тот, кто эту историю поведал Фирузову? И что же? Всю жизнь пахать на шантажистов? Нет, на это я согласия дать не мог. Тогда я пришел к Анатолию Борисовичу, положил на стол заявление и, ничего не объясняя, ушел. Все. Конец истории. После того как директор подписал мое заявление, я пришел домой к Фирузову и объявил о своем решении. Платить ему я отказался. Он начал грозить, что мое увольнение ничего не меняет и если я не заплачу, то все равно он обнародует мой неблаговидный поступок. На самом деле он понял, что проиграл. Его угрозы были блефом чистой воды. Я сказал, что он может поступать с добытым компроматом, как ему заблагорассудится, и ушел. Больше мы с ним не виделись.
– Но ведь вы приходили к Фирузову не один раз, верно? С чем был связан первый визит? – спросила я.
– О, тот визит был чисто деловым. Мне нужно было забрать важные документы у Фирузова, и он предложил мне заехать за ними домой. Я приехал, забрал папку и даже не задерживался, – объяснил Развальный.
– В тот ваш визит Фирузов был дома один или у него были посетители? – с надеждой в голосе спросила я.
– Оба раза у Фирузова в квартире никого не было. Если только гости не прятались в спальне, – без тени улыбки ответил Развальный.
– Как считаете, Денис не в первый раз прокручивал подобную операцию? – решив узнать мнение инженера, спросила я.
– Думаю, не в первый. И не во второй. Мне показалось, что это дело поставлено у него на поток, – поделился своими соображениями Сергей.
– Еще один вопрос. Есть предположения, где Фирузов мог хранить сведения о своих жертвах? – этот вопрос я задала без особой надежды на положительный ответ.
– Понятия не имею, – пожал плечами Развальный. – Если бы мне пришло в голову зарабатывать на жизнь подобным способом, я знаю точно, где не стал бы хранить информацию о тех, кого собираюсь шантажировать. Где угодно, только не дома!
