Людмила Павленко - Рок пророка. Второе пришествие
— Полюбуйтесь, — кивнула Гончарова на свой подъезд.
Там двое крепких молодых людей в кожаных куртках разглядывали номера квартир на панели домофона. Неподалёку стоял чёрный внедорожник с чёрными же тонированными стёклами.
— Вперёд! — скомандовала Гончарова и направилась к арке, ведущей из закрытого двора на улицу Советскую.
— Куда теперь? — спросил Сергей, перебрасывая из руки в руку сумку с «кейсами».
— А к вашей Лизе, — проговорила актриса.
— Нет. Лиза бросила меня, — насупился Сергей.
— А вам не кажется, что Лизу необходимо предупредить? А, может статься, и спасти от рук бандитов.
— Что вы такое говорите? — испугался Сергей.
— А то. Вы их видели? Представились по телефону работниками милиции, а похожи они на милиционеров? И машина похожа на милицейский «газик»? Они спросили, не встречала ли я в горсаду человека лет тридцати пяти. И описали ваши приметы! Вполне возможно, что уже составлен ваш фоторобот. А, значит, до выяснения личности — рукой подать. Узнают фамилию, адрес, не обнаружат вас дома и двинутся прямиком к вашей жене.
— Вы думаете? — растерялся Сергей.
— Да нечего тут думать! Надо действовать!
На маршрутном такси они проехали мост через Волгу и пешком прошли ещё пару кварталов. Закончились многоквартирные дома, потянулись улочки одноэтажных застроек вперемежку с коттеджами, по виду напоминавшими настоящие дворцы.
Лиза жила в маленьком домике за низким забором из штакетника. Это была уютная усадьба с небольшим садиком и огородом. Гончарова и Громов двинулись было напрямик к калитке, когда актриса вдруг схватила своего спутника за руку и увлекла за куст сирени.
— Я слышу голоса! — прошептала она.
Громов раздвинул ветви кустарника и увидел Лизу. Стоя на крылечке, она разговаривала с точно таким же крепким парнем, каких они только что наблюдали у подъезда Гончаровой.
— И сюда добрались! — с досадой произнесла Наталья Николаевна.
— Вы думаете, это они?
— Уверена.
Плечистый человек попрощался с Лизой, забрался в чёрный внедорожник и уехал. Гончарова и Громов выбрались на тропинку и вошли в калитку.
— Ты? — удивилась Лиза, посмотрев на Сергея Анатольевича. И только потом ответила на приветствие Гончаровой.
— Идёмте в сад, в беседку, — сказал Громов и быстро пошёл впереди. Лиза и Наталья Николаевна устремились за ним.
— Что ты сделал, Сергей, что случилось? — на ходу спрашивала Лиза, — тут только что был человек из органов, спрашивал о тебе…
— Прежде всего, — проговорил физик, усаживаясь за столом в беседке, — позволь тебе представить Наталью Николаевну Гончарову. Она актриса.
— Я вас узнала, — улыбнулась Лиза.
— Мы с вашим мужем сегодня познакомились случайно в горсаду при очень странных обстоятельствах, — произнесла Гончарова, пристально вглядываясь в жену своего нового знакомого.
Что-то очень и очень необычное было в ней. «Выражение лица!» — догадалась актриса. Да, таких лиц почти не увидишь теперь. В нём совершенно отсутствовала надменность. Но при этом не было и приниженности. Никаких крайностей. Однако и среднестатистическим это лицо не назовёшь. И именно из-за его выражения. Но что же это, что? Кого напоминает эта девушка? Да, Лиза Громова определённо кого-то напоминала. «Сикстинскую мадонну» Рафаэля! — пришла к выводу Наталья Николаевна. И тотчас поняла, что в выражении её лица показалось таким необычным. Это — кротость. Не забитость, не приниженность, нет! Именно кротость, которую и уловил в своей модели Рафаэль, и перенёс затем на полотно. «Кротость и в самом деле в наше бурное время почти не встречается, — думала Гончарова, — женщины наши наравне с мужчинами вцепляются руками и зубами в эту жизнь, чтобы не упустить ни одного шанса. Они не прячутся за «широкую спину», нет, они и сами кого угодно могут прикрыть и вытащить из любой ситуации, и тащить на себе хоть всю жизнь. Где уж тут взяться кротости, когда надо и «коня на скаку» останавливать, и «в горящую избу» входить, и бизнес делать, и карьеру… Да и детей, в конце-концов, воспитывать. Только вот времени для материнской нежности в подобном сценарии как-то не предусмотрено. Ах, как грустно всё это! Теряется Вечная Женственность. Сходит на нет. А что взамен?!»
Между тем Громов сдвинул в сторону плетёную хлебницу с печеньем и чайную чашку с блюдцем и водрузил на стол оба «кейса», достав их из клетчатой сумки.
— Сергей, — взволнованно заговорила Лиза, — тот человек… Он говорил, что тебя ищут, как свидетеля, по делу о теракте. Что за теракт? Мне показалось даже, что тебя подозревают.
Лиза была очень напугана, на её щеках проступил румянец, большие синие глаза блестели, как будто в них стояли слёзы. Молодая женщина была очень хороша — простой свитер и брюки не скрывали стройной фигуры, густые, чуть вьющиеся волосы были заплетены в короткую, но очень толстую косу, нежная кожа не нуждалась в косметике.
— Во-первых, успокойся, — сказал Сергей, — а во-вторых, выслушай меня.
И он в нескольких словах рассказал ей об утреннем приключении.
— И теперь мы имеем, — закончил он свой рассказ, — два чёрных чемоданчика в наличии и целую свору бандитов на хвосте. Приходил к тебе, дорогая жёнушка, не человек из органов, а человек из банды.
Назвав Лизу жёнушкой, Сергей Анатольевич бросил на неё испытующий взгляд, но молодая женщина не возразила, и Громов заметно приободрился.
— А в чемоданчиках-то что? — спросила она, заворожено глядя на супруга.
— А вот теперь мы их откроем! — произнёс он торжественно и, щёлкнув замками, приподнял обе крышки.
— Ого! — увидев пачки денег, охнула Лиза, — это же целое состояние! Нужно как можно скорее подбросить этот чемодан бандитам, чтоб отвязались.
— Не поможет, — вздохнула Гончарова, — в живых нас не оставят.
— Почему?
— А потому что много знаем.
— Что знаете?
— Может быть, ноутбук не открывать? — встревожено спросил Сергей Наталью Николаевну, — чтобы Лизу не впутывать. Пусть она ничего не знает. Если второй раз к ней приедут, то сразу же поймут — она не в курсе. А ты, — повернулся он к жене, — не говори, что мы приходили.
Он хотел было захлопнуть чемоданчик с ноутбуком, но Лиза помешала, схватив его за руку.
— Что в ноутбуке? Я хочу знать! Открой сейчас же!
— Нет, Лиза.
— Да!
— Нет, нет и нет. Наталья Николаевна, уходим!
— Я не пущу тебя! — Лиза вцепилась в рукав куртки Сергея.
— Малыш, я должен уходить. Пойми, если с тобой что-то случится, я не переживу.
— Я тоже не переживу, если с тобой что-то случится! — всхлипнула молодая женщина.
Гончарова, глядя на них, улыбалась.
— Но ты же… — начал Сергей растерянно, — ты же ушла… Я думал, ты разлюбила!
— Я ушла, потому что подумала — ты разлюбил! Ты стал такой рассеянный и равнодушный!
— Но это потому, что я то решал теорему Ферма, то потом надумал вывести Теорию Единого поля…
— Что-о?!
Лиза, широко раскрыв глаза, смотрела на мужа. Сергей смутился.
— Дурь, конечно, полная чепуха, но понимаешь, я чувствую, что я родился для чего-то большего. И ты должна была бы мной гордиться. А кем гордиться, если я ничем не примечательный преподаватель физики в обычной гимназии.
— А я?! А я вообще никто, ничто и звать никак! Обычный работник архива. Даже без кандидатской степени, не говоря уже о докторской.
— Глупенькая! — Сергей нежно прижал голову жены к своей груди, — ты у меня самая необыкновенная!
— Это ты — самый необыкновенный!
На этих словах Лиза откровенно разрыдалась. Наталья Николаевна почла за лучшее тихонько удалиться и осмотреть цветник и огород, где уже были проделаны аккуратные грядки и высажены какие-то растения.
Вернувшись, она застала супругов пристально глядящими в ноутбук. Изображение в нём снова появилось. Увидев спящего на кушетке человека, Лиза пробормотала:
— А он на кого-то похож. Он спит? Да, он не в коме, а просто спит. Лицо спокойное. Удивительное лицо. Ему, похоже, снятся радостные сны. Он совершенно счастлив. Надо же! Впервые вижу такое полностью умиротворённое выражение лица у спящего человека. А люди в белых халатах — это врачи? Где это происходит? В какой клинике? Ты почему молчишь?
Она взглянула на Сергея.
— Он на кого-то похож? — спросил тот.
Гончарова пристроилась рядом с ними на лавочке и с интересом вслушивалась в их диалог.
— Ну, да, похож, — кивнула Лиза, — где-то я видела это лицо. По телевизору? Нет, скорее, на художественном полотне. Может быть, кто-то из художников писал его портрет, а я была на выставке и видела…. Но тогда кто? Я бы запомнила. Всё это очень странно. Тревожно как-то на душе. И потом — почему эта секретность? Что-то особенное есть в этой «картинке». А-а… — догадалась вдруг она, — я поняла! Над этим человеком в какой-то закрытой клинике проводят опыты, а тебе это стало известно. Ты по ошибке получил вот этот ноутбук с изображением. Конечно! Это же понятно! Не может быть у обычного человека такого выражения лица! Ему ввели гормоны счастья, эндорфины! И он весь светится даже во сне! Он абсолютно, беспредельно счастлив! Конечно, это опыты. Где эта клиника находится? Ты ещё не узнал?
