Ольга Тарасевич - Тайна «Красной Москвы»
Торговый центр крупный, не знать его невозможно. И он очень удобно расположен по отношению к нашей деревне; скорее всего, у меня получится добраться до места быстро.
— Буду в течение часа, — заверяю я Сергея. И, потрепав по рыжей головушке погрустневшего Снапа (он понимает человеческую речь и сообразил, что его хозяйка сейчас покинет дом), несусь в прихожую, натягиваю куртку…
* * *Господи, если у тебя не получится в следующей жизни сделать меня парфюмером — пожалуйста, пусть я реинкарнируюсь хотя бы продавцом духов.
Магазин Сергея Давыдова прекрасен! Это та среда, в которой мне интересно и хочется остаться надолго.
Огромный павильон весь заставлен флаконами. Тут можно тестировать весь представленный парфюм, и от обилия редких нишевых марок у меня екает сердце.
Не могу сказать, что являюсь большой поклонницей нишевого парфюма. Новинки из люксовых марок тоже редко когда трогают мое сердце. Скорее, я люблю классику — причем выпущенную давно, новодельные знакомые ароматы часто вызывают разочарование. Но все-таки нишевый селективный парфюм — это безумно любопытно. По моим ощущениям, в нишевом парфюме очень много от личности автора-парфюмера. Наверное, заказ для любого бренда — это необходимость следовать определенным критериям. Поэтому перепутать «Шанель» с «Диором» человеку, хотя бы немного разбирающемуся в парфюмерии, сложно. Может быть, в рамках селективных марок у парфюмеров больше творческого пространства. Некоторые нишевые бренды так и позиционируют себя — как полную свободу для парфюмеров без нужды думать о маркетинге и «историческом наследии» марки-заказчика.
Каждый творец стремится к чему? Особенно при наличии относительной свободы? Произвести впечатление, войти в историю, создать что-то монументальное и завораживающее.
Чем легче заворожить?
Трагедией. Она всегда более зрелищна. Гибель «Титаника» или разрушение башен-близнецов запомнятся публике намного ярче условной улыбки ребенка или поля цветущих тюльпанов.
Для меня нишевый парфюм — это, как правило, красивая болезненная трагедия. Это растоптанная любовь, утопленное в вине горе, аромат приближающейся смерти, запретная страсть, унизительно-сладкий секс, мрачная сырость могилы, ладанный след вылетающей из тела души…
Я отдаю должное подобному величественно-мрачному творчеству.
И не хочу брать эту боль в свою жизнь.
Не надо мне пронзительно-великолепных чужих страхов.
Я найду чем запарить себя и без пары пшиков из флакона туалетной воды.
Я обожаю «Реквием» Моцарта, однако каждый день в моей машине поет беззаботная эфэм-радиостанция.
Но, но, но. Иногда, под настроение, некоторыми людьми востребованы и подобные мрачные темы. Одна моя приятельница в состоянии депрессухи выбирает парфюмы с доминирующими нотами ладана. Пропитываясь ароматом церкви, она успокаивается и понимает: любые проблемы — это преходящее, важна лишь душа, которая рано или поздно предстанет перед Всевышним…
И вот когда внутренние ощущения потенциального покупателя и парфюмера совпадают; когда один хочет услышать именно то, что другой говорит — тогда происходит что-то невероятное! Это уже больше, чем туалетная вода — это единение душ, чувство взаимопонимания. Это счастье, любовь. И даже немного беззащитность. Свою душу ведь чаще прячут и маскируют, чем показывают…
В магазине Сергея Давыдова невероятно огромный выбор «ниши»!
Я любопытна, мне нравятся незнакомые ароматы. Хочется попробовать все и сразу, узнать все тайны, скрывающиеся в изящных флакончиках. Но конечно, это нереально — думаю, полноценно можно прослушать не более 2–3 ароматов, а потом обонятельные рецепторы устают и начинают искажать картину. К тому же сегодня я пришла сюда не для того, чтобы выбрать новый парфюм.
Сергей Аркадьевич оказался очень привлекательным мужчиной, возраст которого я определить затруднилась. Восточная кровь придает чертам выразительности и часто стирает, как мне кажется, возрастные рамки. Таким мужчинам, смуглокожим и темноглазым, может быть и тридцать, и шестьдесят. Думаю, Давыдов ближе все-таки ко второй цифре, чем к первой — говорил же Орехов, что Сергей начинал заниматься парфюмом в лихие девяностые, когда никаких магазинов еще не существовало, а духами торговали на стадионах, причем вместо прилавков часто использовались поставленные один на другой ящики.
— Я рад, что вы позвонили, — сказал Сергей, с удовольствием наблюдая за моим восхищенным лицом. — Вообще-то в этом магазине работают и продавец, и консультант. Но обе барышни съели что-то не то в кафетерии, и мне сегодня пришлось выйти в магазин самому. Знаете, обожаю помогать людям с выбором аромата. А клиентов рано утром всегда немного, и я скучал.
Начинаю примерять на себя маску «сироты казанской», грустно вздыхаю:
— А мне вот есть чем заняться. Пытаюсь остаться на свободе! Все-таки наша правоохранительная система ужасна. Стоит только немного замешкаться и попасть в ее лапы — потом так тяжело вырваться!
— Вы, как я понял, просили подтвердить, что статуэтка была в мастерской? — интересуется Сергей, доставая из кармана пиджака дорогой смартфон последней модели. — Не волнуйтесь, вот вам ваша свобода.
Он начинает листать фотографии, увеличивает один снимок — и у меня дух захватывает от восхищения.
Ай да Давыдов! Да он же сфотографировал тот самый старинный флакон, который убийца умыкнул из парфюмерной мастерской!
Я начинаю понимать Орехова.
Один этот пузырек стоит того, чтобы потерять голову!
Невероятно тонкая работа!
Даже на снимке, сделанном на телефон, от красоты этой вещи слезы на глаза наворачиваются. Настоящий букет цветов! Стоит только посмотреть на флакон пару секунд — и уже не воспринимаешь его как ювелирное изделие, видишь розу, герань, иланг-иланг с его причудливыми лепестками… Представляю, если на этот шикарный видеокадр наложить еще и аромат. Тот самый, созданный много лет назад из натуральных компонентов! Да парфюмерные маньяки за такое с себя последнюю рубашку снимут! А уж не последнюю — как в случае с Ореховым — тем более. Какая цена, эквивалентная стоимости джипа, какая фактически кража из музея… Все это не важно, когда представляется возможность заполучить такую вещицу!
— Лика, вы не туда смотрите, — донесся до меня голос Сергея Давыдова. — Статуэтка находится справа на полке. Видите?
Я перевела взгляд и, правда, увидела злополучное мраморное изделие.
— Вы кофе со мной выпьете? — Давыдов подошел к кофемашине, нажал на кнопку. — Понимаю ваш восторг. Сам был впечатлен — не статуэткой, разумеется, а флаконом и его содержимым. В нем же — настоящие духи «Красная Москва», старинные, смешанные много лет назад. Эта вещь бесценна. И вы знаете, самые нехорошие мысли стали роиться у меня в голове.
— Какие именно?
На лице Давыдова отразилось сомнение. Потом он улыбнулся:
— Ладно уж, скажу. Вы очень странно влияете на людей, Лика. Вы как сыворотка правды, вам не говорили?
Я пожала плечами.
В словах моего собеседника была доля истины. Иногда люди действительно выбалтывали мне то, что лучше было бы оставить при себе. Муж приятельницы как-то признался, что у него есть две любовницы. Подружка разоткровенничалась про свое страстное желание заняться сексом с моим Андреем. Сосед сообщил, что просто обожает воровать в супермаркетах небольшие вещицы — он изучает расположение видеокамер, прикидывает, как незаметно опустить мелкий товар в карман, снимает ярлычок, на который срабатывает сигнализация… После таких признаний хоть стой, хоть падай — причем и мне, и тем, кто их сделал.
Хотя намного чаще, наверное, люди пытаются меня обмануть, чем быть искренними. И вряд ли только я сталкиваюсь с подобным. Лгать, преследуя свои интересы, сегодня, увы, естественнее, чем дышать…
— Иванов должен был украсть этот флакон для меня, — сказал Сергей, протягивая мне чашку кофе. — Я оставил дома мобильный, взял такси, чтобы меня не могли просчитать после кражи. Мы договаривались, что он вынесет мне флакон. Но я так его и не дождался, а потом к подъезду парфюмера приехала полиция…
Час от часу не легче! Выходит, лаборанта-химика могли убить из-за денег? При нем, наверное, была крупная сумма?
Получается, эта информация все меняет?
— Лика, я уверен, что вы не будете осложнять мне жизнь и не скажете обо всем этом следователю. Просто покажите ему мое фото со статуэткой — и он отстанет от вас. — Сергей мягко улыбнулся и покачал головой. — Ну не смотрите на меня, как на чудовище. Не думаю, что имею отношение к смерти Иванова. Мое намерение украсть флакон тут ни при чем. Просто так совпало. И нет ничего удивительного в том, что подобные старинные предметы вызывают такой нездоровый ажиотаж. За раритетом охотился кто-то еще. Кто-то кроме нас с Ивановым.
