Марина Серова - Гарем для дракона
– Вы по записи? – тут же уточнила администратор.
– Нет, а к вам что, можно попасть исключительно по записи?
– Да нет, можно и так, по очереди. Просто кабинет педикюра сейчас занят, вам придется подождать. Если в одиннадцать ноль-ноль не придет клиентка по записи, у вас появится шанс…
– Скажите, – перебила я девушку, – а можно вообще узнать, какие услуги вы оказываете?
– Можно. Я вам расскажу, – с готовностью воскликнула администратор, – у нас несколько залов: мужской и женский парикмахерские залы, косметический кабинет, кабинет маникюра, педикюра, солярий – заметьте: турбосолярий! И кабинет тату.
– Тату? – ахнула я. – Прекрасно! И турбосолярий… А можно мне самой все это посмотреть?
– Вы что же, не верите мне? – удивилась администратор.
– Ну что вы! Верю, конечно. Но я как-то заглянула в один салон, – мне надо было срочно сделать маникюр, – а там такая грязь! И не только, как вы понимаете, на полу. Ужас, просто ужас! Даже форма у работников была какая-то… несвежая, в пятнах. А я так обожаю чистоту! Да-да. У меня дома, например, все сверкает чистотой. Даже продукты, которые я приношу из супермаркета, я тщательно мою под краном с моющим средством, прежде чем отправить в холодильник…
– Да у нас тоже чистота! – начала горячиться девушка. – Просто стерильно все, как в операционной. Да можете сами посмотреть: проходите, проходите, вот сюда, в этот коридор…
Я шагала по серо-голубым – под мрамор – плиткам и оценивающе осматривала все, что попадалось на моем пути – двери из светлого дерева с черными табличками, глубокие низкие кресла из красной кожи, пальмы и кулер. Все действительно сверкало чистотой, даже занавеси на окнах. В одном из кресел сидела молодая женщина и листала журнал.
– Простите, вы к кому сидите? – поинтересовалась я.
– Как к кому? – удивилась та и кивнула на табличку. – К маникюрше.
– А кто сегодня работает?
– Ирина.
Ирина так Ирина, мне-то что! Я прошла к кабинету тату и приоткрыла дверь. На столе лежало чье-то тело, обнаженное по пояс и прикрытое простыней, над ним склонился бугай, руки и лицо которого были разрисованы до безобразия. Но он совсем не был похож на того молодого человека, который ехал в «кильке»: слишком волосатый и слишком крупный. Бугай поднял голову и посмотрел на меня очень недовольно.
– Стучаться надо! – неожиданно заявил он дискантом.
Я даже вздрогнула.
– Извините.
Закрыв дверь, я отправилась дальше. Вот еще одна дверь с табличкой «Дамский зал». Так, а что у нас здесь? Ну-ка, ну-ка… Я осторожно потянула за сверкающую хромом ручку. В небольшом светлом зале было два кресла. В одном сидела девушка в фирменной форме и, смотрясь в зеркало, расчесывала сама себя. В другом восседала солидная дама, а вот ее волосы, разделенные на пряди, расчесывал… тот самый молодой человек, который меньше часа назад покинул дом Эммы Павловны. Он был приятной внешности: аккуратно уложенные волосы обрамляли его розовощекое лицо с правильными чертами и немнего пухловатыми губами. Симпатяга увивался вокруг клиентки и время от времени восторженно вскрикивал:
– Ах, какие волосы! Пышные, шелковистые… Боже! Держать такие в руках – одно удовольствие… Ах, какие маленькие аккуратные ушки!..
При моем появлении все дружно – как по команде – повернули головы и посмотрели на меня.
– Вам на стрижку? – спросила девушка, сидевшая в кресле. – Проходите, я свободна.
– Но я бы хотела вон к нему, – кивнула я на восторженного молодого человека.
– Да я вас не хуже постригу. И уложу, – заверила меня мастер, страдающая, как я поняла, от безделья.
– Нет-нет, – замахал на меня руками ее коллега. – Я принимаю только по записи. И потом, я не парикмахер, я – стилист!
– Он – стилист, – подтвердила девушка с некоторой долей сарказма в голосе.
Она поднялась из кресла и направилась ко мне.
– Ну что, надумали стричься? У Ларика сегодня весь день расписан, вы его не дождетесь…
– Ладно, – махнула я рукой, – стригите вы…
– Только придется голову помыть, – предупредила меня девушка. – Идемте сюда, к раковине…
Она вымыла мне голову, потом усадила в кресло, потрогала мои волосы.
– Как будем стричься?
– Хорошо, – сострила я.
– Уточните.
– Давайте так: все то же самое, что уже есть, только чуточку короче, – сказала я, а про себя подумала: еще не хватало, чтобы мне здесь сделали какую-нибудь хрень на голове. Я вообще всегда стриглась исключительно у Светки, другим мастерам не доверяла после одного неприятного случая… Впрочем, об этом в другой раз.
– А может, сделаем косую челку? – спросила мастер.
– Зачем? – напряглась я.
– А может, стрижку «а-ля вамп»?
– Ни за что! – испуганно вскрикнула я.
Кажется, сейчас мне будут навязывать что-то модерновое и совершенно для меня не приемлемое.
– Понимаете, – начала умничать мастер, – ваша стрижка давно вышла из моды… Сейчас такую не носят…
– Меня не интересует, носят такую или не носят, – заспорила я, – мне эта стрижка нравится, и она мне идет.
– Кто это вам сказал?! – усмехнулась мастер, вцепившись мне в макушку крепкими пальцами, словно собиралась оттаскать меня за волосы. – Она вам совсем не идет.
– Не идет?! – возмутилась я.
– Понимаете, у вас такое лицо…
– Какое у меня лицо? – еще больше напряглась я.
– Нет, оно хорошее, но…
Но, к счастью, тут в наш спор вмешался мурлыкающий до той поры со своей клиенткой Ларик. Он на минуту оставил даму и подошел к моему креслу.
– Машка, ты не права. У нее хорошая стрижка, – сделал он свое авторитетное заключение, смотря на меня через зеркало. – И волос хороший. Подровняй немного низ и челку. Потом уложи все наверх и шею открой, у девушки восхитительная шейка, просто ангельская, а ее за длинными волосами практически не видно… Пожалуй, все.
Ларик, мило подмигнув мне, вернулся к своей клиентке, а девушка-мастер, недовольно поджав губы, принялась, наконец, стричь меня. Я успокоилась, поняв, что навязывать мне ничего не будут, и постаралась услышать, о чем ворковал стилист со своей клиенткой.
– По-моему, у вас сегодня новые сережки?
– Да, – кокетливо подергала полными плечиками дама, – мне подарили их совсем недавно, и я сюда в них еще не приходила.
– Какой интересный камень!
– Опал. Редкий цвет.
– Изумительно! Вам очень идет.
– Спасибо за комплимент.
– Это вовсе не комплимент. Вам действительно очень идет, вот сейчас еще сделаю вам стрижку, которая вас будет молодить, и вы у меня будете совершеннейшей красавицей!
При этих словах моя парикмахерша усмехнулась. Но вот наконец Ларик сдернул с дамы накидку со словами: «Прошу вас!» – та встала и придирчивым взглядом окинула себя в зеркало.
– Волшебник! – ахнула она, заломив руки. – Ларик, ты – просто чудо!
Краем глаза я видела, как дама послала Ларику воздушный поцелуй и тут же сунула что-то в карман, очевидно, деньги. Тот взял клиентку под локоток и повел к двери. Когда они скрылись в коридоре, моя парикмахерша снова усмехнулась:
– Ларик молодец! Умеет дамочек охмурять. Комплиментами так и сыплет, а те, дурочки, покупаются… Голову нагните.
– Но дама-то, кажется, в самом деле довольна, – сказала я, прижав подбородок к груди.
– А чего ей не быть довольной-то?! – удивилась Машка. – Видели: он целый час возле нее танцевал, сто сорок комплиментов отвесил, сейчас вот до самого входа проводит, дверь перед ней распахнет да еще предупредит, чтобы была осторожной на ступеньках! Пожилым женщинам это очень нравится.
– И много у него таких дамочек?
– Хватает… Голову набочок наклоните.
– Но стрижет он в самом деле неплохо.
– Да ладно вам! «Неплохо»… Купил себе лицензию стилиста и носится с ней, как с писаной торбой. Просто он придумал, как деньги делать на таких вот доверчивых дамочках. У нас поговаривают, что он еще и спит с некоторыми клиентками, – доверительно шепнула девушка, щелкая ножницами возле моего уха.
– Да вы что?! – ахнула я. – Неужели спит?
– Ладно бы еще с молодыми, – продолжала возмущаться моя парикмахерша, – а то, говорят, видели его с тетками за шестьдесят.
– Господи! – снова ахнула я. – Но ведь он такой молодой! Сколько ему?
– Двадцать восемь… Теперь прямо голову…
– Двадцать восемь, – как эхо повторила я и покачала головой, поскольку девушка в это время разглядывала меня в зеркало.
– Пожалуй, еще вот тут немного сниму… Голову опять вперед наклоните… Да, Ларик у нас не промах! Думаете, с чего он машину купил?
– А у него и машина есть? – «удивилась» я.
– Есть, – подтвердила девушка многозначительным тоном. – У этого прощелыги много чего есть.
В это время открылась дверь, и в зал какой-то танцующей походкой зашел прощелыга собственной персоной. Физиономия его так и светилась. Он принялся убирать свое рабочее место: смахнул тряпочкой волосы с кресла, подмел щеткой пол, стал протирать инструмент.
