Наталья Александрова - Новогодний детектив (сборник рассказов)
– Ой горе! Горе! – на одной ноте завела Рита.
– Да замолчи ты, блин! – обозлился Паша.
– Деньги, посуда, белье, – причитала та.
– Ё-мое! – заорал Паша. – Четыре миллиона пропали, а она о трех косарях гундит.
Митрофанова остолбенела, потом спросила:
– Четыре миллиона? Чего?
– Рублей, – отбрил Паша, – не тараканов.
Рита повертела пальцем у виска.
– Ты офигел?
– Дура! – почти мирно тявкнул муж.
– Откуда у нас такие бабки? – изумилась Рита.
– Нашел, – огрызнулся Павел.
Рита махнула рукой:
– Хватит трендеть! Не до шуток сейчас.
– Я серьезно, – мрачно заявил Паша, – в коробке лежало четыре миллиона рублей.
Ритуля заморгала.
– Как туда такая прорвища банкнот влезла?
– Пятитысячными купюрами всего восемьсот штук, – пожал плечами Павел.
Жена схватилась за сердце:
– Врешь!
– К сожалению, нет, – всхлипнул Павел.
– Откуда деньги? – еле слышно спросила Рита.
– Мать уехала на Новый год к сестре в Тамбов, – доложил Павел, – попросила меня ее сбережения покараулить.
– Ох и не хреновые у свекрови деньжата водятся! – всплеснула руками Ритуля. – Какого дьявола мы тогда Марии Андреевне каждый месяц по пять тысяч наших трудовых рубчиков даем? Последние от сердца отрываем!
– Она мне мать, и точка! – стукнул кулаком по колену Паша.
– За фигом старухе миллионы? – не успокоилась Рита. – И где твоя мать их надыбала?
– Дачу продала, – пояснил Павел.
Рита упала в кресло.
– Дом в Глухове?
– У нас что, сто избушек? – завопил супруг.
– Она нам его обещала в наследство оставить! – заорала Митрофанова. – Сколько раз повторяла: «Вот умру, сядете вечером на веранде и меня возблагодарите: «Спасибо бабе Маше, оставила деткам фазенду».
– Мама передумала, – опрометчиво признался Паша.
– Обманула нас! – каркнула Рита.
Павел скрипнул зубами.
– Это ее право.
– А ты мне ничего не сказал! – наступала на него танком жена.
– Когда разлюбезная теща гараж продала, я последним об этом узнал, – отбивался Павел.
Митрофанова скорчила гримасу:
– Нашел чем мою мамочку упрекнуть! Гнилой «ракушкой». Слава богу, хоть за бесценок отдать ее успела. Через неделю боксы сносить начали. А у твоей мамани, Марьи Андреевны, дом добротный, сад! Ну и стерва!
– Ша! – завопил Павел. – Молчать! Что теперь я маме скажу?
– Не моя печаль, – фыркнула Рита, – тайком деньги в дом внес, без ведома жены спрятал, не посоветовался, не счел нужным меня в известность поставить, вот и расхлебывай сам!
– Как вор в квартиру проник? – неожиданно спросил Павел.
– Дед Мороз! – осенило меня. – Он принес пирожные из «Кофегурмании», я слопала карамельное и отключилась, а Рита съела яблочный бисквит. Думаю, Дедок нашпиговал сладости сильнодействующим снотворным.
– Дед Мороз? – озабоченно переспросил Павел. – С лакомствами?
Ритуля возразила:
– Николай здесь ни при чем, он порядочный человек.
Щеки Митрофанова стали бордовыми, лоб и подбородок парадоксальным образом побелели.
– Кто это?
Соседка беспомощно посмотрела на меня, я собралась с духом и рассказала Павлу про гипогликемическую кому и благодарного картавого Николая.
– Фамилия у мужика есть? – со зверским выражением лица спросил Митрофанов.
– Нет, – пискнула Рита, – то есть я ее не знаю.
– Домашний адрес? – наседал супруг.
– Не-а, – едва слышно пролепетала жена.
– Где он работает?
Рита свесила голову на грудь, Павел потер лоб и протянул:
– Угораздило же меня на олигофренке жениться.
– Расскажи ты мне про четыре миллиона, я никого бы в квартиру не пустила, – не осталась в долгу Маргарита.
Выяснение отношений прервал звонок в дверь.
– Наверное, это Снегурочка прибежала, – неудачно пошутила я.
Павел ничего не сказал на это и пошел в прихожую. Рита продолжала лить слезы на диване, я оглядела стол и сказала:
– Похоже, тебе пирожное не понравилось.
– Яблоки кислые, и корж засохший, – подтвердила она, – нахимичили в «Кофегурмании» с рецептом, все в этом мире портится, даже их десерты.
– Теперь понятно, почему ты нормально передвигаешься и не испытываешь головной боли, – сообразила я, – получила крохотную дозу зелья, а мне досталась полная порция.
– Мне очень плохо, – заканючила Рита, – я держусь из последних сил. Но не хочу нагружать вас этим.
– Что тут у вас? – донеслось с порога. – Рассказывайте.
Молодой парень лет двадцати пяти с красным от ветра носом, потирая озябшие руки, вошел в столовую. Вопреки моим предположениям в районном отделении сразу отреагировали на вызов.
– Видите разгром? – всхлипнула Рита.
– Ну это еще хорошо, – бойко заявил милиционер, – немного порушили, наверное, сразу нашли то, что искали. Иногда грабители стены ломают, люстры на пол сбрасывают, паркет вскрывают!
Рита размашисто перекрестилась:
– Боже упаси!
– Лучше про торт расскажи, – приказал Павел.
Выслушав Маргариту, молодой дознаватель важно кивнул.
– Троянский торт. Не первый раз о подобном приколе слышу. Был такой город Троя, там случилась война. Троянцев окружили, но они не сдавались. И тогда им прислали коней, на них сидели бойцы с ружьями, ну и копец Трое.
Несмотря на серьезность ситуации, я чуть не расхохоталась. Юноша слегка переврал греческое предание. В огромном оставленном у ворот Трои деревянном коне на самом деле прятались ахейские воины, осаждавшие город. Любопытные троянцы, не подозревая о хитрости, ввезли коня за крепостные стены. Ночью ахейцы покинули укрытие и впустили в город остальное войско. И я очень сомневаюсь, что у них было огнестрельное оружие.
– Не первый случай уже, – излагал довольный милиционер, – давно эти артисты в Москве орудуют. Работают хитро, вычисляют объект, ну типа квартиры, где богатые заначки есть, и устраивают шоу. Кто-то из них садится у входа в подъезд и давай больного изображать, психологи, блин. Жертва кидается ему помогать, воды принесет, лекарство купит, подняться поможет. Преступник спасибо скажет и уйдет, а через пару дней позвонит в дверь, протягивает торт и говорит: «Ваще, нет меры моей благодарности, попейте чайку с подарочком».
Мент сделал паузу.
– Но! Вот главная примочка! В десерт снотворное закачано! Хозяева по наивности сожрут его и дрыхнут. А ворюги в их фатере орудуют, навар сгребут и бежать. Чего у вас унесли? Золото, бриллианты?
Рита открыла было рот, но Павел опередил ее:
– Молчи! Сам все расскажу. Три тысячи баксов уволокли и женины кольца.
Рита заморгала, я тоже удивилась, а Павел продолжал:
– Может, кому и не много покажется, но для нас это целое состояние. Вас как зовут?
– Антон Сергеевич, – церемонно представился юноша, – хотите мой совет?
– Ну говори, – устало согласился Митрофанов.
– Один геморрой у вас будет от оперативно-следственных мероприятий, – вздохнул Антон, – сначала тут бригада пошурует, все порошком засыплет.
– Стиральным? – наивно спросила Рита.
– Для снятия отпечатков пальцев, – снисходительно пояснил дознаватель, – он хуже пыли, впитается в занавески, ковры, осядет на стены, никак его не стряхнуть, придется ремонт делать. Потом вас на допросы начнут тягать.
– Нас? – возмутился Павел. – С какой радости?
Антон улыбнулся:
– Выяснят круг знакомых, опросят соседей. Опыт показывает, что чаще всего информацию ворюги от близких получают. Примутся наши народ трясти, много чего разузнают. Оно вам надо? Все равно никого не найдут.
– М-да, – крякнул Павел.
– А еще вопрос задать могут, – коварно добавил парень, – «Скажите, гражданин Митрофанов, какая у вас зарплата? Могли вы три тысячи баксов сэкономить? Может, имеете дополнительный источник дохода, государству налоги недоплачиваете?»
– Мы честные люди! – возмутилась Рита. – Не олигархи! Лучше разных бизнесменов проверяйте, а не простых людей.
– Я вам верю, – кивнул Антон, – вы просто живете, вон, посуда недорогая и…
Митрофанова покраснела, подбежала к стенке, распахнула дверцы и заявила:
– Много ты в фарфоре понимаешь! Видишь сервиз? Известная немецкая фирма! На таких тарелках короли едят.
– Вау! – изумился милиционер. – А по виду, как у моей тещи! Чистая ерунда с цветочками.
– Идите с Татьяной в спальню, – прошипел Павел, – дайте нам без баб поговорить, раскудахталась, курица.
К моему удивлению, Рита покорилась, мы с ней сели на широкую кровать, и Митрофанова с горечью произнесла:
– Ну и кто Пашка после этого? Дачу они с мамашкой втихаря продали, а миллионы от меня заныкать хотели. Получила я на Новый год подарочек.
Я молча слушала стенания Митрофановой, потом не удержалась и спросила:
– Интересно, почему Павел не захотел рассказать про четыре миллиона?
– Потому что я не идиот! – гаркнули с порога.
Мы с Ритой одновременно обернулись, в дверях спальни стоял хозяин.
