Елена Михалкова - Котов обижать не рекомендуется
Удивительно, конечно, что из троих сестер именно Варька вышла замуж за того паренька… как же его звали? И не вспомнить уже. Каждое лето из Питера приезжал к бабке погостить, жил с ними по соседству. Недурной собой был хлопец, ничего не скажешь. В очередное лето приехал, как всегда, один, а уехал с Варварой. Сестры от злости локти себе искусали.
Капа тоже никак не могла взять в толк: что он нашел в Варьке? Сестры – кровь с молоком, огонь в глазах, не подходи – ух, обожгут! А Варька как веточка вербы: тоненькая, неброская.
И чем она соседа взяла? Загадка.
Тем временем приезжие подошли к ней. Оба очень вежливо поздоровались, и парень сказал:
– Мы козу встретили на краю деревни. Не ваша?
– А чьей же ей еще быть, гадине, – кокетливо ответила Капа, забирая у него веревку. И замахнулась на козу: – У, зараза!
Но не ударила. У нее было правило: при посторонних – никаких разбирательств.
– Спасибо, что привели. А вы что же – в гости приехали? Или дом присматриваете?
Парень вытер пот со лба, и тут Капа заметила, что оба измучены. Девица поглядывала на скамеечку у палисадника, но без спроса сесть не решалась. Вежливая! Это хорошо. И попросить не спешит. Соображает, значит, что к Капе нужно со всей осторожностью! Тоже хорошо.
– Нет, мы по другому поводу, – сказал парень.
– Это по какому же? – насторожилась старуха, мигом вспомнив, что последние шесть месяцев скручивала показания счетчика. Ох, чуяла душа, не нужно хитрить! По совести нужно жить, не обманывая!
– У вас тут беда случилась несколько дней назад. Человека убили.
Капа тут же успокоилась. Счетчик, значит, ни при чем. Ну и ладненько! Совестливым хорошо быть, когда богатый, а если бедный, тут уж не до совести. Можно и дальше показания подкручивать: государству все равно, а ей трат меньше.
– Олега! Упокой господи его душу. – Капа перекрестилась. – Полиция уже была, всех допросили.
– А мы не из полиции, – вступила девица. Говорила она тихо – то ли от усталости, то ли голос слабенький. – Нам поручили собрать материал для статьи.
– Журналисты! – осудила Капа.
– Практиканты, – потупился парень. Вскинул на нее голубые глаза и спросил: – Вы нам поможете? На вас вся надежда!
Тут Капа и растаяла.
Света наблюдала, как Дрозд очаровывает старушку, и понемногу приходила в себя.
Они провели в деревне не меньше полутора часов, обошли двенадцать дворов – и все безрезультатно. Рыбаков жил очень замкнуто, дружбы ни с кем не водил. Никто из жителей ничего о нем не знал.
Но удивило Свету не это. Она встречалась с Рыбаковым и понимала, что он построил вокруг себя прочную стену.
Ее поразило полное равнодушие деревенских к его смерти.
– Не понимаю! – говорила Света Дрозду после очередной неудачной попытки. – Произошло убийство! Люди должны его обсуждать, строить предположения, подозревать друг друга, наконец. А они ведут себя так, словно у них раз в неделю кого-нибудь закалывают и всем это уже приелось!
– Вот и я не пойму, в чем дело, – признался Дрозд. – Думал, что с нами охотно станут разговаривать. Выходит, ошибся. Ну и на фига такие ландыши?
Он негромко пропел:
– Ты однажды мне принес гидравлический насос… Ландыши, ландыши!
И засвистел хорошо знакомую Свете мелодию.
Они спрятались в тени раскидистой липы. Где-то вверху бурлили то ли осы, то ли пчелы. Казалось, сам ствол дрожит от их жужжания.
Дрозд задрал голову и прищурился.
– Мы с тобой сидим прямо под гнездом, – сообщил он. – Здоровое, собака.
– Плевать мне на гнездо. – Света утомленно прикрыла глаза. – Я отсюда никуда не пойду. Здесь тень…
– …и примерно две сотни ос.
– Скажи им «соль-вода-соль-вода-соль-вода». Тогда не укусят.
Крупная оса подлетела к Дрозду и покружилась над ним.
– Соль-вода, – неуверенно сказал Лешка. – Ай, черт!
Он вскочил.
– Это неправильные осы! – лениво сказала Света. – Они готовят…
Над ухом у нее пронзительно зазвенело на три голоса.
– Не знаю, что они готовят, но я точно присутствую в рецепте! – Дрозд быстро вышел из тени, отмахиваясь от насекомых.
Осы провожали его, пока он не оказался на достаточном расстоянии от дерева. И лишь тогда вернулись обратно.
Пришлось и Свете выползать из укрытия.
– Может, полиция запретила разглашать информацию об убийстве? – предположил Лешка.
Света покачала головой:
– Они не выглядят как люди, которым что-то запретили. Они выглядят так, как будто им все равно.
Впереди замаячило что-то белое. Подойдя ближе, Света увидела белую козу с пятном на боку.
– Балерина! – Она обрадовалась козе, будто старой знакомой. – Смотри-ка, двойным узлом привязали.
Дрозд внезапно ухмыльнулся и присел на корточки.
– А узелок-то слабенький. И рядом ни души. Как по заказу!
– Эй, ты чего? – испугалась Света. – Что ты задумал?
Дрозд поднял голову, подмигнул и спросил:
– Тебе раньше не приходилось воровать коз?
Старуха, которую звали Капитолиной, в дом их не пригласила. Но разрешила сесть на скамеечке возле палисадника и вынесла две кружки с холодным козьим молоком.
Света поднесла кружку к губам и сморщилась. Она с детства ненавидела козье молоко – не только вкус, но и запах.
Дрозд сделал страшные глаза. «Не могу!» – беззвучно взмолилась Света. «Надо, Федя, надо!» – так же беззвучно ответил Лешка.
Капитолина обернулась к ним, и Света пожалела, что не взяла с собой камеру. Старуха им попалась колоритная – тощая, мелкая и шустрая, как Шапокляк. На голове у нее красовалась ярко-желтая кепка с надписью, которую Света никак не могла разобрать.
– А что это вы молоко мое не пьете? – хмуро спросила хозяйка. – Брезгуете? Или микробов боитесь?
– Боимся! – пискнула Света, увидев единственный шанс избежать мучений.
– Не бойсь! Оно кипяченое!
Тут Свете совсем поплохело. Хуже козьего молока могло быть только кипяченое козье молоко.
Но деваться некуда. Обидишь хозяйку – потеряешь последний шанс выяснить хоть что-то об убийстве Рыбакова. Правда, шанс и без того был дохленький, призрачный: откуда ей знать то, чего не знают остальные жители! За пять минут разговора стало ясно, что старуха свирепа и несдержанна на язык. Такая точно не могла иметь никаких дел с Рыбаковым.
Под пристальным взглядом старухи Света задержала дыхание и быстрыми глотками стала проталкивать в себя белую жидкость.
К середине кружки она приостановилась и удивленно заглянула в чашку. Дрозд уже вытирал белые усы.
– А это точно козье молоко? – рискнула спросить Света.
– Нет, это я кота подоила, – рявкнула в ответ мигом рассердившаяся Капитолина. – Козье, конечно! От Заразы моей.
– Вкусно, – призналась Света. – Очень.
И уже не торопясь, с чувством допила остатки. Молоко было совсем не такое, как в детстве. Оно пахло орешками и чем-то сладким, похожим на пыльцу. Как будто коза питалась цветками флоксов.
Впрочем, достаточно было взглянуть на Капитолину, чтобы понять, насколько нереально это предположение. Да и флоксы вокруг не росли.
– Еще бы не вкусно! – Старуха немного смягчилась от комплимента. – Лучше молока, чем от Сисястой, не найдете. Это и усопший говорил. Так и напишите в своей статье! Прямо в заголовке и поставьте.
На миг Света ярко представила новость в Яндексе: «Усопший хвалил молоко Сисястой». А что, ничуть не хуже других заголовков.
– Какой усопший? – мигом спросил Дрозд.
– Ну, Олег. Сдержанный был мужчина, говорил мало. Я его однажды за это отлаяла по первое число. Прихожу к нему с банкой, а он такой: «Спасибо, Капитолина Григорьевна, деньги на полочке». Ну я ему и высказала все. А потому что нечего! Верно?
Света и Дрозд хором кивнули.
– Пришли к тебе – не стой бирюком! – горячилась старуха. – Нету настроения – поругайся! Есть настроение – поговори по-хорошему! А так, чтобы молчать, этого не надо!
Она сняла кепку и вытерла пот со лба.
Света с Дроздом переглянулись, переваривая информацию.
– Значит, вы продавали ему молоко? – осторожно начал Дрозд.
– Продавала. Молоко есть, что ж не продать?
– А часто заходили, Капитолина Григорьевна?
– В понедельник заходила и в четверг. Два литра оставляла, ему хватало. Предложила как-то больше, а он отказался.
Дрозд покивал, будто услышал нечто мудрое.
Света понимала его. Он подходил к делу издалека, боясь спугнуть старуху прямыми расспросами.
А вот Света не боялась. Ей надоело поджариваться на солнце и отгонять комаров. К тому же дома ждал оголодавший Тихон.
– Капитолина Григорьевна, а вы знаете что-нибудь о смерти этого Олега? – в лоб спросила она.
Старуха уставилась на нее и фыркнула. «Сейчас скажет: откуда же мне знать!» – подумала Света. Они с Дроздом уже несколько раз слышали сегодня эти слова. Лешка за спиной старухи укоризненно покачал головой.
– Как же мне не знать, когда я его и нашла, – проворчала Капа.
